Практическое руководство по злу
Шрифт:
— Так что это может быть связано с этим, — согласился я. — Это не обязательно должна быть обрабатываемая земля.
Он перевернул последнюю страницу.
— За год до Завоевания, — продолжал он, — дамбы в северной части Зеленого Простора прорвались. Они затопили огромный кусок полей. Посмотри на число за тот год.
Цифра резко уменьшилась. И всё же…
— Хакрам, в этом нет никакого смысла, — сказала я. — Население Праэс немного больше, чем у Кэллоу. Невозможно прокормить столько людей с таким количеством сельскохозяйственных угодий. Один только Атер — это полмиллиона граждан. Вся причина, по которой заключенные в камере смертников выставляются на аукцион в Праэсе, заключается в том, что кровавые ритуалы могут сделать часть Пустоши пригодной для посева.
Я была в ужасе от систематических ужасных казней, когда впервые узнала о
— Вот почему площадь больше, чем Зелёный Простор, — сказал он.
Я прикусила губу. Я мало что знала о магии крови, но для того количества людей, которые истекали кровью над алтарями, выигрыш казался невероятно низким. Я знала, что маг-целитель ограничен количеством магии, которое можно влить в живое до того, как пройдет насыщение. Существовала вполне реальная возможность, что использование ритуалов на одних и тех же основаниях два года подряд может не сработать. Боги Внизу, однако, эти цифры…
— Я имею в виду, что даже если вы будете ввозить товары из Вольных Городов, невозможно будет когда-либо накопить излишки, — сказала я. — Прибрежные города могут ловить рыбу, но каждый год часть Империи будет голодать. Пекло преисподних, в тот момент, когда у вас будет плохой год урожая на Зеленом Просторе, повсюду будет нехватка продовольствия.
Последствия этого были огромны. Если из поколения в поколение голод оставался постоянным, это оставило неизгладимый след в сознании Праэс. И это приводит к формированию Имен, в долгосрочной перспективе. Если добавить то, что мы только что раскопали, к книге историй, которую дал мне Блэк, то у меня начинала складываться картина, от которой по спине пробегали мурашки. Я провела рукой по волосам, только сейчас заметив, что забыла завязать их в хвост. С исправлением этого придется подождать.
— Мне нужно поговорить с Блэком, — сказала я. — Сейчас.
Том II / 036 : Безумец
— Вы называете меня злодеембросая это слово, как камень;пытаетесь похоронить под презрением стада толпы, и предать забвению мое Имя:Я — Императрица, самая грозная,дикая правительница еще более свирепой расы;ожидали ли вы кротости от меня?Вы называете меня злодеемпроизносите это как проклятие.как будто Преисподние застыли;как если бы я встала на колени.Вы смеете?Я — тиран, приносящая бедствия;коронованный венец моей империибойтесь теперь, трепещите, у меня длинные рукигнев мой велик, а терпениене имеет себе равныхВыше или Нижеи я будуТоржествующей —Отрывок из пьесы «Я, Торжествующая», — автор неизвестен, запрещена указом Башни при Потрясателе Втором
Найти Блэка было легко. По словам моих легионеров, он не покидал комнат, которые занимал на самом верхнем этаже заброшенного дома, с тех пор как мы встретились с Наследницей. Однако у него бывали гости, в том числе Чернокнижник и Верес. Я была слегка удивлена, обнаружив луну на небе, когда начала путь к его покоям, но если я проспала так долго, то нельзя отрицать, что мое тело нуждалось в этом. Я часто использовала свое Имя, черпая из колодца больше, чем когда-либо прежде, за исключением, возможно, той ночи, когда Уильям оставил мне шрам на груди. Это было немного смешно, что Хакрам мог снова встать на ноги после того, как пострадал сильнее чем я, но орки были сделаны из более прочного материала, чем люди. Более крупные и твердые кости, более толстая кожа и даже пропорционально большее сердце. В их желудках тоже было что-то другое, связанное с тем, что они ели почти только мясо, но я никогда не могла понять, что именно делает кислотная среда. Я отбросила эту мысль, осознав, что
она была отвлечением.Странно было видеть, что у двери не маячат бесшумно Черные Стражи, наблюдающие за происходящим из-под шлемов. Личная охрана моего учителя следовала за ним повсюду, но я предположила, что идти через Аркадию было бы слишком для обычных людей. Когда я спросила его, как он справился с путешествием, Блэк отделался общими фразами, хотя, по крайней мере, подтвердил, что Чернокнижник не был тем, кто открыл путь в другое царство. Вероятно, они вызвали и принудили кого-то из фейри, о чем я до сих пор даже не подозревала. Чем они могли им угрожать, я не знала, но если в Империи и был кто-то, кто мог напугать такое существо, то это был Чёрный.
Лестница была шаткой, и я остановилась, когда почувствовала в ней что-то странное, нахмурившись, когда использовала свое Именное зрение на дереве. Я увидела руны, начертанные каким-то золотым колдовством. Большая часть языка магов была мне все еще чужда, но я узнала руну, связанную со взрывами, и еще одну — с сигналами тревоги. Я вздохнула. Конечно, он превратил это место в ловушку. Его поместье в Атере было вторым по силе охраняемым местом в городе, и некоторые знатные семьи веками накапливали защиту на своих владениях. По видимому большая часть работы была сделана Чернокнижником, но он также использовал проекты защиты, пришедшие с другой стороны Тирийского моря. Ян Тей славились своими магическими печатями, запечатывающими или защитными: когда они высадили свою карательную армию на берегах Праэс, еще во времена Торжествующей, они заперли по меньшей мере дюжину демонов в свитки и после войны забрали их с собой. Теперь, когда у меня был личный опыт общения с демонами, это казалось мне ужасной идеей, но Ян Тей поступали иначе, чем жители Калернии. Ни одна страна на нашем континенте не смогла бы функционировать с героем и злодеем на высшем уровне власти, но у них, похоже, все в порядке.
Так как Блэк не был склонен взрывать лестницу подо мной, я закончила путешествие по скрипучим ступеням. Дверь в его комнату была закрыта, поэтому я постучала и подождала несколько ударов сердца, прежде чем открыть ее. Мой учитель сидел за столом, явно принесенном откуда-то из другого места — он был намного красивее по сравнению с остальной мебелью и слишком велик, чтобы преодолеть лестницу — с бумагами, разбросанными по всей поверхности, и освещенной чашей прорицания рядом с ним. Свечи были расставлены по всей комнате, и далекий силуэт луны сиял в окне. Как обычно, его спина была повернута к стене. Он сделал мне знак войти, не оборачиваясь, прислушиваясь к голосу, доносившемуся из чаши.
— … не согласится ни на что меньшее, чем двойное, — говорила Писец.
— Это все равно что вести переговоры с драконом, — раздраженно пробормотал темноволосый. — Ладно, это будет дыра в казне, но мы можем себе это позволить. Но дай понять, что оплата зависит от того, будут ли они следовать по указанному нами маршруту.
— Да будет воля твоя, — сухо ответила Писец.
Ни один из них не потрудился попрощаться, и магический свет погас. Напротив стола стояло жалкое подобие стула, и я без лишних слов заняла его, бросив взгляд на лежащие перед ним бумаги. Почерк в большинстве из них был знакомым: каллиграфия Верес была образцовой, как всегда, и далеко не такой, как мои торопливые каракули. Как ей это удавалось с пальцами вдвое толще моих, оставалось загадкой. Если уж на то пошло, это были отчеты о проделанной работе по Трем Холмам и Марчфорду.
— Подкупаешь кого-то? — спросила я с любопытством.
— В некотором смысле, — сказал он, — Писец связывает для меня кое-какие концы.
Я хмыкнула.
— Кстати, где ты её нашел? В историях ничего не говорится.
Невзрачная женщина почти не упоминалась. Это меня почти позабавило, учитывая, насколько она была важна для моего учителя в управлении Кэллоу: Я подозревала, что именно благодаря Писцу ему не пришлось заниматься делами лично, пока он стабилизировал страну после Завоевания. Подразумевалось, что она в одиночку выполняла функции главы его шпионской сети и бюрократического аппарата, состоящего из одной женщины, на территории, примерно равной по размерам Империи. Писца нельзя было недооценивать только потому, что она не размахивала мечом, я знала это еще до того, как Имэ предупредила меня, чтобы я никогда не навлекала на себя ее гнев.