Практическое руководство по злу

— Уже забыто, — сказала Императрица, направляя свою кобылу, чтобы возобновить движение по аллее.

Она закрыла глаза и улыбнулась. Первая попытка, Тасия. Не заставляй меня слишком долго ждать остальных, это было бы крайне неэлегантно.

?

Солар, где Верховная леди Тасия принимала своих гостей, был одним из старейших сооружений в Империи. Когда-то тронный зал мелких королей, убитых Сахелианами, чтобы править Волофом, на протяжении веков превратился в частный зал приемов для правителей города. Конечно, он был больше, чем вся гостиница ее отца. Стены были обшиты светлыми деревянными панелями — по словам Алайи, они назывались гикори, — из дерева, которое не росло в пределах Праэс. Оно произрастало почти исключительно в южных районах королевства Кэллоу, тонкое проявление сахелианской власти и влияния. Инкрустации драгоценными камнями и позолотой, которые со вкусом украшали все важное в зале, были ожидаемы для такой старой и богатой семьи, как эта, но то, как был зачарован сводчатый потолок, было уникальным даже среди праэс. Это было идеальное воспроизведение неба над Атером, заклинания иллюзии, созданные так красиво, что Алайя почти могла поверить, что смотрит на настоящее небо.

— Это действительно чудо, — сказала Императрица, бросив на него восхищенный взгляд.

Тасия улыбнулась, идеально подобранным образом, чтобы нести дружелюбие, не впадая в снисходительность. Мастерство в этом было таким же искусным, как и на потолке. Верховная Леди Волофа была прекрасна, подумала она. Скулы сонинке, идеальные брови и полные губы. Ее глаза были полностью золотистыми, а не с меньшим оттенком младших кровей, а ее длинные волосы были безукоризненно заплетены в косу. Собственная красота Алайи оставила женщину равнодушной: трюк с медитацией, который Сахелиан украли у Стражей, гарантировал это. В Башне было записано, что правящая линия Волофа владела им, хотя точный способ был неизвестен.

— В городе много древних сокровищ, ваше Ужаснейшее Величество, — сказала женщина. — Они, конечно, в вашем полном распоряжении.

— Утешительная мысль, — искренне сказала Алайя.

— То, что я встала на сторону Канцлера, к сожалению, еще долго будет преследовать меня, — сказала Тасия. — Я не понимала, с чем столкнулась, Ваше Величество. Я не думаю, что кто-то из нас понимал это до самого конца.

— Борьба — это лицо Праэс, — процитировала Императрица.

Один из самых известных стихов Шехерезады-Провидицы.

— Это правда, — признала Верховная Леди. — И все же женщины на нашем посту должны тщательно выбирать наши сражения. Я приняла решение в спешке, хотя вы были добры, наказав меня за это.

О, как ты талантлива в этом, — восхищенно подумала Алайя. С того момента, как она заполучила ее, Тасия представляла себя раскаивающейся в своих действиях. Но в то же время опытной, с хорошими связями и способной ориентироваться в политических течениях двора. Даже сейчас это тонкое напоминание о том, что они обе были женщинами, в то же время смутно приравнивая их соответствующие уровни власти? Прекрасно сделано. Затем она подтвердила, что ее заставили раскаяться, что Алайя имеет над ней власть. Боги, чего я могла бы достичь с такой женщиной, как ты, у меня на службе. Не было даже упоминания об этом визите, и Тасия сделала себя очевидным кандидатом на пост Канцлера во всем Праэс. Позор, что Верховная Леди так хотела ее смерти.

— Некоторые из моих советников считают меня слишком милосердной, — легко сказала она. — Я должна признать, что после многих лет, проведенных в Башне, я нахожу перспективу такого безжалостного насилия неприятной. Есть более цивилизованные способы ведения дел, ты не согласна?

— Ваша мудрость в этом ярко сияет, — согласилась Тасия.

На мгновение Алайя увидела, что ее фокус с медитацией почти сломался. — Ты права, что боишься, моя дорогая, — подумала Императрица. Мои предшественники Называли Имена, но у меня есть Бедствия. Никто из вас еще не понимает глубины этого смысла. Потягивая изысканный чай, приготовленный хозяйкой, Императрица решила, что достигла правильной точки в разговоре, чтобы натянуть поводок. Раньше это было бы грубо, но позже, чем сейчас, было бы неуверенно.

— Боюсь, они к нам не присоединятся, — сказала она.

На лице Тасии отразилось удивление, безупречный поступок, в котором была доля правды.

— Ваше величество?

— Убийцы, — уточнила Алайя, ставя свою чашку с почти неслышным звоном.

— Вы верите, что на вашу жизнь будет совершено покушение? — спросила Верховная Леди, изображая возмущенное недоумение. — Я умоляю вас, моя императрица, назовите мне имена тех, кого вы подозреваете. Они будут немедленно допрошены.

— О, они совсем мертвы, — сказала женщина, которая когда-то была официанткой, а теперь управляла империей. — Видите ли, у некоторых людей есть убийцы, но у меня есть Убийца. Должна сказать, я удивлена, что они смогли пройти оборону вашего города, тем более что я полагаю, что мы обе были мишенями в этой неуклюжей эскападе.

Трупы никогда не будут найдены. Пусть Тасия задается вопросом о том, как это было возможно, это должно занять ее на несколько бессонных ночей. Эти трое убийц должны были убить ее и серьезно ранить Тасию. Амадею скормили бы ложь о том, что их обеих можно было спасти, но целители эгоистично решили поставить жизнь своей покровительницы выше ее собственной. Они думали, что этого будет достаточно, чтобы направить его гнев на магов, а не на Волоф — хотя впоследствии будет проложен след, который направит его на Верховную Леди Нока. То, что они действительно думали, что Мэдди поверит в это, сильно ее забавляло. Распространенное мнение о том, что все дуни — идиоты, годные только для сельского хозяйства, продолжало заставлять аристократов стрелять себе в ногу.

— Я огорчена, что вы действительно не знали, верховная леди Тасия, — серьезно продолжила она. — Так много людей при дворе хорошо отзываются о вашем мастерстве над Волофом, что я была захвачена их энтузиазмом.

Другая сонинке была слишком опытна в этой игре, чтобы позволить вспышке гнева, которую она, должно быть, почувствовала при этом, проявиться каким-либо образом. Она, должно быть, уже понимает, что эта история через несколько дней распространится среди знати Империи. Они догадаются, что за этой попыткой стояла рука Тасии и что она была не только сорвана, но и превратилась в источник унижения — что привело бы к намеку на то, что Верховная Леди даже не может удержать контроль над своим собственным владением. Это уже две, дорогая. А теперь дай мне третью.

— Ваше величество, — сказала темнокожая женщина, вставая со своего места только для того, чтобы преклонить колени у ног Императрицы. — С вашего позволения, я не успокоюсь, пока не узнаю, кто хочет лишить нас жизни. Правосудие должно свершиться сурово.

И вот оно, подумала Алайя. Третий нож, самый тонкий. Ты рассчитываешь возвыситься моим Канцлером, терпеливо ждать, пока не придет время, и занять мой трон и моих слуг для себя.

— О, Тасия, — тихо сказала она. — Ты действительно не понимаешь, с кем имеешь дело, не так ли?

Она усмехнулась.

— Ты не будешь моим Канцлером.

Спокойствие, наконец, пошатнулось.

— Моя Императрица? — спросила она с непроницаемым лицом.

— И это не будет Верховная Леди Джахира, которой ты так смертельно боишься, — добавила Малисия. — Канцлера вообще не будет.

— Ваше величество, — медленно произнесла аристократка, — претенденты уже начали появляться.

— Они умрут, — сказала Малисия, как будто обсуждала погоду. — И продолжат умирать, пока урок не будет усвоен.

В этих золотистых глазах промелькнул страх, который исчез слишком быстро, чтобы его можно было заметить. Богохульство было свойственно старым родословным. Но насколько Императрице было известно, полное порицание Имени не имело прецедентов.

— Ты знаешь, почему я выбрала Малисия [31] в качестве своего коронационного имени? — спросила она. — О Третьей Пагубной шептались еще до коронации. Один мой дорогой друг даже предложил Доверчивая, чтобы мои враги не могли строить козни, не чувствуя себя дураками. —

31

malicia — злой умысел