Практическое руководство по злу

— И последнее, — сказал Хакрам. — Посланники Наследницы, их возглавляет наш старый друг.

Я вскинула бровь.

— Это не может быть Хавулти, ее нога не ступала в Кэллоу со времени нашей приятной беседы в Льесе, — сказала я.

Как наследница Нока, сонинке была бы естественным выбором для посланника.

— Фазили, — пояснил орк. — До этого доходит медленнее.

Наследник Аксума. Очевидно, его тетя, прямо заявившая, что он был расходным материалом в разговоре со мной, загнала его еще глубже в лагерь Наследницы. К несчастью. Аксум располагался на полудюжине изумрудных рудников, крупнейших в Калернии, и разбогател на них. Гребаные праэс, купающиеся в золоте и драгоценных камнях, когда Марчфорд был едва ли безубыточен.

— Тогда давай подарим ему напоминание, — сказала я. — Пойдемте, Адъютант. Давайте поговорим с наместницей Ифе.

?

Ряды Висельников пополнились за шесть месяцев, прошедших с момента окончания восстания в Льесе. Они больше не были одним отрядом: на данный момент их насчитывалось четыреста человек; члены по–прежнему отбирались бывшим капитаном Фэрьером, который теперь является полноправным Трибуном. Тем не менее, после разговора с Верес я контролировала его действия, когда дело дошло до отбора: теперь среди них были и праэс, пусть и немного, и орки. Исключение кого-либо, кроме моих соотечественников, из рядов моей личной охраны послало бы неверный сигнал, в этом я была согласна с Гончей. Однако примерно семь из десяти все еще были кэллоу, и некоторые из этих новобранцев только что вернулись с полей сражений восстания. Не все из них сражались на стороне Империи.

В первый раз, когда я получила сообщение о том, что бывший член свиты графини Марчфорд пытался записаться в Пятнадцатый, я налила себе крепкого напитка. Моя первоначальная мысль о том, что это будет единичный случай, быстро оказалась ошибочной, поскольку закаленные солдаты, которые еще год назад были готовы бежать из Империи, продолжали стекаться под мои знамена. Верес придерживалась мнения, что их следует принять, а затем рассеять по легионам, которые стояли гарнизоном в Кэллоу, никогда не позволяя им собраться достаточно, чтобы они стали проблемой, если снова взбунтуются.

Айша была более вдумчива, предположив, что присоединение некоторых к Висельникам в знак доброй воли заслужит мое одобрение у жителей Марчфорда. Крыса, однако, имел другое мнение. Прими их всех, сказал он. В противном случае у тебя будет город, наводненный ветеранами, которым больше не за кого сражаться. Он был прав. Другим это не нравилось, но я настояла на своем. Пятнадцатый заполнил свой состав до отказа еще до истечения первого месяца, когда возникла первая проблема. У нас было четыре тысячи человек, и все равно продолжали появляться новобранцы.

Слух об этом распространился за пределы Марчфорда, и дружины половины лордов и леди, участвовавших в восстании, прибыла в мой город. Я не могла вызвать Блэка, чтобы спросить у него совета, так как в данный момент он находился в Вольных Городах, а заклинания прорицания, как правило, рассеивались над горами, но, к нашему удивлению, именно Наук нашел решение. Или, скорее, не смог увидеть, в чем проблема. Какое нам дело, если нас больше четырех тысяч? он сказал. Наш устав неполон. Каждый легион, когда он был основан, получил хартию от Императрицы — по правде говоря, от Чёрного Рыцаря, но он делал это от ее имени. Он предоставлял солдатам право на жалованье, уточнял право вербовки и официально закреплял право на экипировку в императорских кузницах в Форамене. В нем также указывалась численность легиона. Однако Пятнадцатый, в отличие от любого другого легиона на памяти живущих, был создан как полулегион из двух тысяч легионеров. Как следствие, эта часть устава была оставлена неуказанной, что, по мнению Наука, означало, что жестких ограничений на нашу численность не было. Напоминание о том, что Чёрный всегда, всегда играл в длинную игру.

Пятнадцатый легион теперь насчитывал немногим более шести тысяч человек и продолжал расти. Верес поспешно набрала рекрутов из праэс, чтобы сбалансировать состав легиона, но теперь более половины состояло из кэллоу. Мой генерал регулярно делала резкие замечания по поводу их противоречивой лояльности, и она была права. Я слишком поздно поняла, что эти мужчины и женщины не прекратили борьбу за свое восстание: они просто думали, что встали под знамя более спокойного и успешного восстания. В эти дни в Праэс на меня смотрели как на символ незыблемости власти Башни над бывшим Королевством. В Кэллоу же? Они называли меня графиней, но я знала, что некоторые из них на самом деле имели в виду Королеву. Это было проблемой в том же смысле, в каком огонь был теплым, или Наследница страдала манией величия. Как бы то ни было, если в настоящее время и было преимущество в том, что рекруты стекались со всего Кэллоу, так это то, что некоторые из моих Висельников были знакомы с Саузпулом. Они знали дорогу по дворцу.

— Мы будем контролировать территорию до того, как вы доберетесь до зала, — тихо сказал трибун Фэрьер стоя рядом со мной.

Мы вдвоем вглядывались в силуэт бывшей резиденции графов Саузпул. Моя личная охрана действовала быстро и профессионально, чтобы обезопасить дворец, после того как родственник старейшины отпер вход для слуг. Висельники будут в меньшинстве, но маловероятно, что сегодня вечером дело действительно дойдет до драки. Их присутствие в значительной степени предназначалось для сдерживания, когда наступало отчаяние. И даже если до этого дойдет, они сражались с более серьезными противниками, чем обычные солдаты. После Марчфорда и Льеса было очень мало такого, что заставило бы Висельников дрогнуть.

— Постарайтесь избежать инцидентов, — напомнила я. — Я бы хотела, чтобы все прошло как можно более чисто.

Или мне пришлось бы отвечать перед Правящим Советом за беспорядок. Хотя мне и принадлежала победная коалиция голосов, я не была не подотчетной. Баронесса Кэндал — Энн, как она настаивала, чтобы я ее называла, — не потеряла своих принципов, сдавшись, а сестра Эбигейл питала отвращение к насилию любого рода. Двум членам праэс было не по себе при мысли о том, что должно было произойти здесь сегодня вечером, хотя оба принадлежали Высоким Лордам, настроенным против человека, которому принадлежала наместница. Этого было достаточно, чтобы голосование прошло единогласно, без участия представителя Малисии. Императрица Ужаса все равно послала гонца, чтобы отдать свой голос, не сказав, откуда она знала, каким будет предложение, внесенное в совет.

— Мои офицеры опытны, — спокойно сказал трибун Фэрьер. — Не будет никаких ошибок, графиня.

— Именно этого я и ожидаю, Джон, — сказала я, хлопая его по плечу.

Он покраснел. Он всегда так делал, когда я называла его по имени. Часть меня все еще по-девичьи радовалась, что я могу так воздействовать на людей.

— Простите меня, — сказал он, — но я все еще считаю, что вы должны взять полную линию.

— В этом зале мне некого бояться, — сказала я весело. — Десятка более чем достаточно. Кроме того, там будет Хакрам.

— При всем моем уважении, мэм, — сказал он, — Лорд Адъютант тоже является мишенью. Прошел месяц с тех пор, как они пытались зарезать его, мы ожидаем новую попытку.

Если бы мне сказали два года назад, что покушения на моего самого близкого друга в мире станут несколько утомительной рутиной, я бы отнеслась к этому довольно скептически. И тем не менее, я здесь, задаюсь вопросом, как далеко успеет уйти следующий наемный убийца, прежде чем кто-то пустит в него арбалетный болт. Последний даже не успел миновать защиту Подмастерья, как его уложили. Разбойник умудрился запустить букмекерские ставки, не пробыв в Марчфорде и месяца, словно злобный маленький ублюдок обладал магией. Надеюсь, следующий пробьется через вторую линию обороны, у меня было двадцать динариев на кону.

— Десятка будет достаточно, — сухо повторила я. — Хакрам, как мы выглядим?

Зеленый шкаф с накинутым на него плащом, также известный как Адъютант, зашевелился вдалеке.

— Как будто мы приняли ванну в месте, где рыбы не плавают, — сказал он.

— Это нарушение субординации, — пожаловалась я.

— Мне это сойдет с рук, — пожал он плечами. — Мой командир — мягкотелый человек.

— Меня окружает наглость, Джон, — торжественно заявила я трибуну. — Что я такого сделала, чтобы заслужить это?