Правда и ложь. Трактат второй

– Вот именно. Может, при ближайшем рассмотрении девчонка не будет казаться Егору такой уж прекрасной? Как известно, сбывшаяся мечта обычно разочаровывает…

Лебедев бросил на босса короткий взгляд, однако, говорить что-либо в ответ не стал. Сам-то Станислав Георгиевич хоть раз в жизни сгорал от страсти к женщине? Сомнительно… а точнее, нет. Не сгорал. И близко к тому не находился…

Где уж ему понять собственного сына?

* * *

Настя

Определитель номера на сей раз ничего не определил, и сердце у нее предательски екнуло. Не дай бог, с папой что-то случилось… Подобные фобии (говоря безжалостным языком психиатров) преследовали ее в течение минимум пяти последних лет.

"Чушь", – Настя приказала дурным мыслям немедленно убраться из головы. Тем не менее смотреть на обеспокоенное лицо Дениса в настоящий момент она не могла, посему удалилась с телефоном в руке на веранду.

– Слушаю вас, – мимоходом отметила, что голос ее звучит не слишком приветливо.

– Настасья Валентиновна? – баритон собеседника был отменно поставлен, но за мягкими интонациями отчетливо угадывался металл.

Ее охватила мимолетная дурнота. Баритон был ей совершенно незнаком. И это официальное обращение…

"Все-таки папа!" – мелькнула паническая догадка, от которой сердце заколотилось как бешеное.

– Да, – сдавленно ответила Настя, – Это я. Настасья Воронцова, дочь профессора Воронцова. С ним… все хорошо?

Пауза, в конце которой ей захотелось кричать. Она даже не обратила внимание, что Денис вышел за ней следом и теперь находился рядом. Лишь когда он попытался взять ее за руку, она непроизвольно дернулась и вырвала свою ладонь из его теплых пальцев, жестом дав понять Дэну: "Отойди".

– Я надеюсь, – наконец сказал мужчина на другом конце линии (причем, ей показалось, что его голос звучит слегка озадаченно), – Собственно, я бы хотел побеседовать лично с вами, а не профессором…

Облегчение оказалось столь велико, что следующая фраза собеседника едва ли была воспринята Настей правильно.

– Мое имя – Станислав Георгиевич Горицкий, – небольшая заминка, – Я отец Егора.

"Рановато вы, барышня, расслабились", – ехидно шепнул внутренний голос. И следом за мимолетной эйфорией (главное, с папой все в порядке!) нахлынула апатия. Да что ж они все никак не могут угомониться?!

– С ним все хорошо? – осторожно спросила Настя. "Впрочем, если это не так, я-то здесь при чем?" – добавила мысленно, с приливом сильнейшей досады.

Снова короткая пауза.

– Ну, скажем… Егор не совсем здоров, – наконец отозвался Горицкий (господин Горицкий, – тут же поправилась мысленно Настя. Применительно к таким персонам непременно нужно добавлять sir; herr; сеньор, мистер и, наконец, господин. И никак иначе).

Напоровшись на встревоженный взгляд Дениса, адресовала ему ободряющую улыбку. Если б хотя бы половина мужчин была такой же славной, как Дэн… насколько проще была бы жизнь!

Проще. И светлее.

– Да, конечно, – машинально сказала Настя в трубку, потом осознала, что ее реплику можно расценить превратно, и поспешно добавила, – Я вам искренне сочувствую, но помочь, боюсь, не могу.

– А я думаю, можете, – голос мужчины (господина Горицкого), несмотря на кажущуюся мягкость, приобрел некие "металлические" нотки ("Вероятно, так он говорит с теми, кто от него зависит", уныло отметила Настя), – И чтобы досконально обсудить, чем вы, не исключено, сумеете ему… нам… помочь, я хотел бы встретиться с вами лично. В удобное для вас время, – добавил он (куда мягче, чем поначалу. Даже в чем-то вкрадчиво).

Настя обреченно взглянула на часы. Если поторопиться, можно успеть на ближайший рейсовый автобус… все равно настроение безнадежно испорчено, и любовные игры с милым не доставят того удовольствия, какое могли бы доставить до этого идиотского звонка.

– В восемь вечера я буду дома, – она неосознанно заговорила банкиру в тон – сухо и деловито, – Полагаю, именно там мы и сможем все обсудить.

Опять секундная пауза (или легкая заминка?)

– Согласен, – наконец отозвался Горицкий, – Но будет ли это удобно делать в присутствии вашего батюшки?

Настю бросило в жар от резко нахлынувшей неприязни к этому хозяину жизни, ради ничтожного сынули, похоже, готового пойти на любую авантюру (или аферу?)

– Да. Именно в его присутствии, – отчеканила она ("А заодно и в присутствии Лорда. Для подстраховки").

– Отлично, Настасья, – больше добавить она ничего не успела, ибо связь прервалась.

Спустя мгновение надежные руки Дениса опустились на ее плечи.

– Что случилось? – негромко спросил он.

– Да ничего, – в течение ужасной секунды, растянувшейся, казалось, на целую вечность, Настя боялась, что попросту разрыдается на широкой груди своего бойфренда.

Впрочем, усилием воли ей все-таки удалось взять себя в руки.

– Из деканата звонили, – изобразив удрученный тон (что было совсем нетрудно) пояснила (точнее, солгала) Настя, – Какие-то неясности с оформлением документов… В любом случае, надо ехать.

Если Дэн и заподозрил неладное, то ничего ей не сказал.

Он всегда выгодно отличался от своих ровесников врожденным чувством такта.

* * *

Снова банкир

…Окинув взглядом массивную "сталинку", Горицкий вышел из машины и в сопровождении Лебедева направился к нужному подъезду.

На звонок домофона отозвалась не "пигалица" (как он ожидал), а сам профессор (отчего Станиславу Георгиевичу на миг даже стало неловко).

Тем не менее, голос банкира звучал уверенно.

– Добрый вечер, Валентин Владимирович. Это Горицкий. Вряд ли вы меня помните, хоть я некогда и сдавал вам экзамен, – тут он не сумел сдержать легкого (определенно нервного) смешка, – В любом случае, я хотел бы побеседовать с Анастасией.

– Моей дочерью? – озадаченно переспросил профессор, после чего банкир услышал, – Что ж, проходите, и писк электронного устройства, разблокировавшего дверь подъезда.

На третий этаж они с Лебедевым поднялись пешком (допотопный лифт не вызвал доверия у Станислава Георгиевича).

…Постаревший и поседевший (однако, сохранивший тонкость и благородство черт лица, а также ясный взгляд) Воронцов распахнул дверь своей квартиры, одновременно скомандовав глухо зарычавшей черной мускулистой псине: "Место, Лорд, место!"