Правда

Он вспомнил слова госпожи Эликсир: «Если б это не было правдой, разве это разрешили бы отпечатать?»

Вильям никогда не интересовался политикой. И сейчас, размышляя о том, кто что и кому разрешает, он вдруг понял, что задействует какие-то незнакомые умственные мышцы. Некоторые из них имели прямое отношение к генетической памяти.

— Можно нанять побольше людей, которые будут собирать для нас новости, — сказала Сахарисса. — И как насчет новостей из других стран или городов? Из Псевдополиса и Щеботана? Достаточно поговорить с пассажирами почтовых карет…

— А гномам было бы интересно узнать, что происходит в Убервальде и на Медной горе, — заметил Хорошагора, оглаживая бороду.

— Да дотуда не меньше недели езды на карете! — воскликнул Вильям.

— Ну и что? Все равно это будет новостями.

— А что, если воспользоваться семафорами? — спросила Сахарисса.

— Клик-башнями? Да ты спятила! — изумился Вильям. — Это ведь ужасно дорого!

— И что с того? Ты же сам только что переживал, мол, у нас слишком много денег.

Вдруг полыхнул какой-то свет, и Вильям резко обернулся.

Некое странное… существо занимало дверной проем. Была тренога. За ней — пара тощих ног в черных брюках, а на ней — черный ящик. Над ящиком торчала черная рука, в которой дымился какой-то странный лоток.

— Зер гут получается, — донесся голос. — Свет гут отражайтся от гномий шлем, йа прямо не умейт удерживаться. Вы хотейт иконографист? Йа — Отто Шрик.

— О, — сказала Сахарисса. — Правда иконографист?

— Йа натюрлих волшебник и маг темной комнаты. Экспериментовайт всегда! — сообщил Отто Шрик. — Кроме того, оборудование мое собственное имейтся, а также имейтся энерговость и позитичность!

— Сахарисса! — прошипел Вильям.

— Ну, для начала мы могли бы предложить тебе доллар в день…

— Сахарисса!

— Да? Что?

— Он — вампир!

— Не могу не выражайт протест, — встрял прятавшийся за ящиком Отто. — Очень легко предполагайт, что любой, кто имейт акцент из Убервальд, ист вампир. Но Убервальд имейт несколько тысяч уроженцев, которые не ист вампир.

Вильям смущенно замахал руками.

— Да-да, конечно, прошу меня извинить, но…

— Впрочем, йа ист натюрлих вампир, — продолжал Отто. — Однако если б йа приветствовайт вас как-нибудь подобно: «Хей, мужик, чо за дела, чувак, где пропадал?», что бы вы говорийт?

— Мы ничего и не заподозрили бы, — признался Вильям.

— Как бы там ни бывайт, заметка применяйт слово «требуется», и мне показывайтся в этом насущная безотлагательность, — сказал Отто. — А еще йа имейт вот это…

Он вскинул вверх тощую руку с голубыми венами, в которой была сжата свернутая черная ленточка.

— О? Ты дал зарок? — уточнила Сахарисса.

— В Зале Доверия, что в Скотобойном переулке, — триумфально провозгласил Отто, — который йа посещайт еженедельно для песнопеваний и чаераспитий с булочками, а также для благотворящих беседований на темы внутренней крепости, помогающих воздержанию от потреблений организмовых жидкостей. Йа больше не ист глупый кровососатель!

— А ты что скажешь, господин Хорошагора? — спросил Вильям.

Хорошагора задумчиво почесал нос.

— Тебе решать, — наконец промолвил он. — Но если этот тип попробует сотворить какую-нибудь гнусность с моими ребятами, я ему ноги по самую шею отсеку. Кстати, а что это за зарок?

— Движение Убервальдских Трезвенников, — объяснила Сахарисса. — Вступающий в него вампир дает зарок не прикасаться к человеческой крови…

Отто вздрогнул.

— Мы предпочитайт говорить «слово на букву „к“», — поправил он.

— К слову на букву «к», — быстро поправилась Сахарисса. — Кстати, это Движение пользуется большой популярностью. Вампиры знают, что это их единственная возможность влиться в ряды общества.

— Ну… хорошо, — согласился Вильям. В присутствии вампиров он ощущал некое смутное беспокойство, но после всего услышанного отказать Отто было все равно что пнуть щенка. — Ты не против, если мы разместим тебя в подвале?

— Подвал? — переспросил Отто. — Вундербар! «Сначала были гномы, — садясь за стол, думал Вильям. — Над их старательностью издевались, их обзывали коротышками, но они молча, не поднимая голов [5] , собственными руками выковали свое процветание. Потом появились тролли. Этим было немного проще, ведь швырнешь в такого камень, а обратно прилетит целый валун. Потом из гробов восстали зомби. Пара вервольфов проскользнула в плохо прикрытую дверь. Лепреконы, несмотря на неважное начало, тоже довольно быстро интегрировались в общество, поскольку отличались упрямством и обманывать их было гораздо опаснее, чем тех же троллей: тролль, по крайней мере, не может нырнуть тебе в штанину. Остается не так уж много видов…»

[5]

Что было совсем не трудно, как язвили всяческие недоброжелатели.

А вот вампирам так и не удалось ничего добиться. Общительностью они не отличались, даже друг с другом не больно-то ладили, и были неприятно странными. А кроме того, только представьте себе вампира, открывающего собственную продуктовую лавку!

Постепенно до самых толковых из них начало доходить: люди будут относиться к вампирам более благосклонно, если те перестанут быть вампирами. Достаточно высокая цена за общественное признание, а может, и не очень высокая, учитывая, что тебе в любой момент могли вбить кол в грудь, отрубить голову и развеять твой пепел над рекой. Жизнь в качестве бифштекса tartare не так уж и плоха по сравнению со смертью на коле au naturelle [6] .

[6]

Кроме того, любой осмелившийся употребить анк-морпоркский бифштекс с кровью обеспечивал себе полную приключений и опасностей жизнь, которая удовлетворила бы даже самого отвязного авантюриста.

— Э-э… А также мы хотели бы поближе рассмотреть, кого именно берем на работу, — громко произнес Вильям.

Отто очень медленно и опасливо вылез из-за своего аппарата. Он был тощим, бледным и носил маленькие овальные темные очки. И все еще сжимал в руке черную ленточку так, словно она была спасительным талисманом, что отчасти соответствовало действительности.

— Все в порядке, мы не кусаемся, — сказала Сахарисса.

— Хотя долг платежом красен, — хмыкнул Хорошагора.

— Несколько бестактное замечание, господин Хорошагора, — упрекнула Сахарисса.

— Как и я сам, — буркнул гном, возвращаясь к отпечатной плите. — Зато все знают, что я из себя представляю.

— Вы не пожалеют, — уверил Отто. — Йа полностью исправляйтся, уверяйт от всей души. Какие именно картинки йа должен для вас исполняйт?

— Ты должен будешь иллюстрировать новости, — ответил Вильям.

— А что ист новости?

— Новости — это… — Вильям слегка замешкался. — Новости — это то, что мы отпечатываем на бумаге…

— Ну а как вам вот это?! — раздался чей-то жизнерадостный голос.