Праведники Меча

— Не знаю, что и думать. Очень давно все это было.

— Гляньте на эти горы! — посоветовал ему Джал. — Еще пара дней — и мы встретимся с моими Праведниками А потом — Арамур. Господь наш небесный, как хорошо быть дома!

Алазариан продолжал смотреть на Ричиуса.

— Как вы, милорд? — спросил он. — Вид у вас печальный. Ричиус повернулся к нему.

— Много воспоминаний, Алазариан. Я словно слышу голоса. Должно быть, я немного волнуюсь.

— Не надо. В Экл-Нае мы сможем отдохнуть. У Фалгера найдется для нас еда и место для ночлега.

Но нарец, казалось, его не слышит.

— Экл-Най! — прошептал он. — Боже, я и не думал, что снова сюда попаду. Похоже, тут мало что изменилось. Можно почти услышать призраков

— И почуять тоже, — пошутил Джал — Мой совет вам — зажмите нос, милорд. Здесь воняет, как в нарском сортире.

Ричиус рассмеялся.

— Вот я и говорю: все осталось по-прежнему.

Алазариан продолжал наблюдать за арамурцем: его поведение поразило юношу. Почти две недели они путешествовали вместе, и с каждым днем смягчалась резкость Ричиуса. С приближением к империи он становился все печальнее. Вообще-то это не слишком удивило Алазариана. Ричиус Вэнтран во многом оказался не таким, каким он его себе представлял. Нарский Шакал был больше похож на домашнего кота, а не на военного гения, каким его изображали легенды. Он чувствовал себя совершенно непринужденно среди воинов Пракстин-Тара, свободно говорил по трийски — но не был до конца ни трийцем, ни нарцем и, похоже, сам эту двойственность сознавал И чем дальше, тем больше он Алазариану нравился.

И Джалу Робу Вэнтран тоже нравился. Священник рассказал Алазариану о своей стычке с королем, охарактеризовав ее как катарсис, почти религиозное ощущение. Теперь Джал Роб казался новым человеком. Он был по-прежнему остер на язык, но в его голосе звучали радость и предвкушение будущего, которых раньше не было слышно.

Из всех спутников самой большой тайной оставался Пракстин-Тар. Алазариан по-прежнему совершенно не понимал военачальника. Триец целыми днями ехал в бамбуковых доспехах под жарким солнцем, но никогда не жаловался. И каждую ночь он укладывался спать подле Алазариана, на тот случай, если юношу придется защищать от невидимых опасностей. Военачальник обращался с Алазарианом лучше, чем с собственным сыном, следя, чтобы ему всегда доставалось вдоволь воды и пищи. И никто ни разу не выразил недовольства таким вниманием, даже Кринион. Для воинов Рийна Алазариан был священным.

Алазариан оглянулся назад — и увидел Пракстин-Тара. Лицо военачальника было скрыто под злобной бамбуковой маской.

«Но он не злобный, — подумал Алазариан. Он снова посмотрел на Вэнтрана и на Джала. — Никто из них не злобный. Даже Бьяджио».

Войска ехали дальше и вскоре оказались на окраине города. Когда первый из воинов Пракстин-Тара въехал в тень городских улиц, Алазариан повернулся к Вэнтрану, собираясь заговорить, и тут прямо перед ним неожиданно ударила молния. Мир взорвался жарким всполохом, небо раскололось, раздираемое громовыми раскатами. Ослепший и перепуганный Алазариан пытался справиться с взбесившимся конем. Голова у него гудела от оглушительного шума, из легких, казалось, выбили весь воздух. Со всех сторон неслись крики воинов Пракстин-Тара. Ехавший рядом Вэнтран, высокий и невозмутимый, резко остановил коня.

— Это огнемет! — крикнул он. — Стреляют в нас!

Все еще не опомнившись от взрыва, Алазариан посмотрел на раскинувшийся перед ними город. Улица пылала, подожженная мощным взрывом. Воины Пракстин-Тара беспорядочно скакали кругами, не зная, что предпринять. Военачальник громко кричал, грозя городу кулаком.

— Оборонные башни! — крикнул Джал. — Помнишь, Алазариан? Это — огнемет Фалгера!

— Какого дьявола он в нас стреляет? — рявкнул Ричиус. — Разве вы не называли его своим другом?

— Это так, но.

Новая вспышка на башне заставила Алазариана замолчать, не договорив. Характерный грохот заставил Ричиуса дать сигнал людям искать укрытие.

— Ложись!

На этот раз выстрел пришелся ближе, прорезав полуразрушенную стену. Вся улица сотряслась от его мощи, а с руин домов посыпались обломки. Алазариан закричал, чтобы все уходили, — но опоздал. Огненный шар ударил прямо в воинов, разрывая серые одежды и поджигая плоть.

— Бог мой! — вскрикнул Джал.

Священник испуганно озирался. Пракстин-Тар ревел, отдавая приказы, а потом поскакал мимо потерявших голову воинов прямо к Алазариану. Резко осадив коня, военачальник прикрыл юношу своим телом. И тут над головой пронесся очередной огненный шар.

— Алазариан Ишья маку! — крикнул он, стремительно указывая назад. — Маку!

— Он хочет, чтобы ты отсюда выбирался, — перевел Ричиус. — Поезжай назад.

— Нет! — сказал Алазариан. — Это Фалгер. Он решил, что вы начали вторжение, Пракстин-Тар!

Окраины Экл-Ная трещали от жара. С башни сделали еще два быстрых выстрела, с недолетом. Воины с криками понеслись по улицам, отчаянно торопясь спастись из-под обстрела.

— Ричиус, объясните ему! — взмолился Алазариан. — Скажите, что Фалгер просто защищается!

— Алазариан, уезжай немедленно! — приказал Вэнтран. — Найди укрытие!

— Проклятие, нет! Пракстин-Тар, послушай!

— Давай, Алазариан! — крикнул Джал, резко поворачивая коня. — Надо отсюда выбираться!

Джал как раз собирался перевести коня в галоп, когда точно рассчитанные выстрелы скрестились у него над головой. Раздались два гулких взрыва, и воздух окрасился багровым. Оказавшись меж двух огней, конь Джала пронзительно заржал, чуть не сбросив седока. От грохота у Алазариана лязгнули зубы. Он ошеломленно осмотрелся, щурясь и вглядываясь в продернутый пламенем дым, и понял, что к обстрелу присоединились еще два огнемета.

— Другие башни! — крикнул он.

— Всем назад! — прокричал Вэнтран, размахивая руками и двигаясь через дезорганизованную толпу воинов. — В город не пройти! Отходите!

— Фалгер! — крикнул Алазариан. — Прекрати!

Его голос потонул в шуме и реве пламени. Рядом кружили воины, запертые в узких переулках и отрезанные непрекращающимся обстрелом. Дальнобойные орудия продолжали стрелять, выплевывая пылающий ад. Лицо у Алазариана горело, глаза слезились. Пракстин-Тар оставался в седле, продолжая заслонять юношу своим телом и пытаясь оттеснить в безопасное место. Конь Алазариана ржал и пытался выплюнуть удила.

— Мы в ловушке! — крикнул Джал. — Нам не выбраться! Ближайший огнемет поменял прицел и перенес огонь на задние ряды отряда, а его товарищи в боковых башнях обстреливали центр. Огромные куски кирпичной кладки рушились со зданий Экл-Ная, осыпая людей обломками, а огнеметы тем временем продолжали пожирать воинов, заставляя их с воплями искать укрытие. Удачливые смогли спрятаться в здания или бежать из города по оставшимся свободными улицам, но большинство переулков заполнились людьми и пылающими ямами, отрезавшими армии отход из-под перекрестного огня. Сыпля проклятия, Ричиус Вэнтран жестами отдавал команды, отчаянно пытаясь вывести воинов из опасной зоны. Однако людей было слишком много, а путей для отступления — слишком мало.

— Джал, надо найти Фалгера! — крикнул Алазариан. Он повернул своего конька к центральной башне, глядя в смертоносное сопло. — Надо его остановить!

Джал Роб не спорил. Он развернул коня и начал пробираться через скопление всадников. Пракстин-Тар стремительно выбросил вперед руку и поймал коня Алазариана за уздечку.

— Я должен, Пракстин-Тар! — сказал Алазариан. — Другого пути нет. Пожалуйста, пусти меня!

Пракстин— Тар покачал головой и пригнулся под непрекращающимся огнем, отказываясь отпустить поводья.