Правила Барби

Я возвращался домой в отличном настроении и всему виной одна судьбоносная встреча. Хотя встречей это тяжело было назвать, вопрос был решен за минуты, тогда как ожидание составило долгие часы. Но стоило приблизиться к особняку, меня накрыло лавиной из вины. Последнюю неделю меня грызла совесть. А ведь все было так просто. К чему Барбаре знать правду? Я не скрывал от нее серьезных вещей, незнание не навредит ей, а наоборот, душа Эванс будет спокойна. Это и прочая херня без конца крутились в моей голове голосом Оливера Эванса. Никто кроме нас двоих не был в курсе того разговора, а значит если я не скажу, Барбара никогда и не узнает об этом.

Но правильно ли я поступлю?

Нет.

Не существует полуправды. Ложь на этом фоне выглядит куда более благородно. Лжецы стоически игнорируют голос здравого смысла, а те, кто предпочитают полуправду извращают его, подстраивают под себя.

Все это время я пытался подобрать удобный момент поведать Барбаре маленький секрет. Объяснить ей наконец почему ее отец составил такое завещание. Но реальность такова, что удобного момента рассказать правду никогда не бывает, именно поэтому стоит озвучивать все сразу. Оттягивая с этим, я рискую совершить новую ошибку.

Я заботился о ней, я… любил ее. Да, я чертовски сильно любил и люблю ее, именно поэтому я буду с ней честен.

Сжимая в одной руке букет роз, я направился на поиски Эванс. Первым делом я поднялся в ее спальню, но, не обнаружив там ее, направился в свою комнату. Барбары не было. Я мгновенно забеспокоился, ведь на часах было около двух ночи. Почему она не в своей спальне?

Нервно сбегая по ступенькам, я направился в гостиную, но застал там только свою маму. Дорис сидела напротив не горящего камина с книгой в руках. Понятия не имею, что за книгу она читала, но полагаю, что это могла быть инструкция по захвату мира «для чайников». Я собирался так же быстро покинуть гостиную и проверить кухню, но был замечен Дорис.

– Доброй ночи, детка, как прошло свидание? – спросила мама, поднимаясь с дивана и оборачиваясь ко мне. На ее носу были аккуратные очки в проволочной оправе, одета она была в скромное платье, что для столь позднего часа и занятия вроде чтения книги казалось мне до безумия несуразным. Но такой была моя мама – всегда готова покорять мир. Хоть они с Эванс и ненавидели друг друга, были похожи в этом.

Думаю, это постигает всех девочек, которые не получили должной любви отца. Однако в последнее время Барбара все реже прибегала к использованию косметики в этом доме, и мне нравилось это, куда приятнее зацеловывать ее щеки, не чувствуя губами привкус пудры. Кроме того это означало, что Эванс комфортно со мной настолько, что она перестает носить свою маску, и я буду делать все, чтобы она пребывала в комфорте и дальше.

– Я был не на свидании, а на встрече, – хмуро отозвался я.

Мама кивнула на букет в моих руках.

– Купил маме цветы, как мило, – сказала она, однако с места не сдвинулась. Дорис прекрасно понимала для кого эти цветы.

– Ты не видела Барбару? – игнорируя ее вопрос, спросил я.

Дорис пожала плечами.

– Нет, может в кинозале или на кухне, может, весело проводит свое время с твоим братом в бассейне или уже в его спальне, кому какое дело?

Я лишь вздохнул и потер переносицу. И снова внутри меня возникла усталость от ее манипуляций и попыток очернить Барбару в моих глазах. Мама смогла сдерживать свой яд не более недели. А я уж было подумал, что все ее улыбки от уха до уха в присутствии моей невесты хоть на один процент были искренними.

– Не засиживайся подолгу, спокойной ночи, – бросил я и поспешил уйти, ведь не собирался тратить и секунды на разговор, который она только планировала начать.

– Знаешь, медвежонок, я думала, что ты действительно свихнулся и влюбился в дочку Эванса, но все оказалось куда более запутанно, не так ли? – Я остановился и резко обернулся.

– О чем ты?

– Я о завещании Эванса, вернее о том факте, что ты заключил с ним сделку. А я никак не могла понять, зачем она тебе, кроме удовлетворения потребностей? Но теперь-то все встало на свои места. Твой голос на совете в прошлом в обмен на компанию в будущем. Но, увы, к компании прилагается и Барбара, я права?

– Кто тебе сказал?

– Узнала у бывшей экономки Эвансов. Чашка кофе и две тысячи долларов и даже попугай запоет «О! Какое прекрасное утро»27. Я поражена твоим расчетливым умом. И я горжусь тобой, чтобы ты знал, – прощебетала она, приближаясь ко мне и опуская руку на мое предплечье. Я дернулся и отшатнулся от нее словно от огня, ведь одна мысль о том, что я мог использовать Эванс ради компании казалась мне омерзительной. Я сделал свой выбор еще год назад, Барбара была единственным условием, не компания, а девушка.

Что не менее омерзительно, но с этим я разберусь позже, уже буквально через несколько минут, когда расскажу правду Барбаре, как бы сильно это ее ни ранило.

– Ты ошибаешься, брак состоится только по одной причине: и эта причина сама Барбара. Не компания, не завещание, не статус и репутация, а девушка. Она нужна мне, а я нужен ей, и я предупреждаю тебя в последний раз, если ты попытаешься как-то помешать нам, я перестану быть хорошим сыном.

Брови Дорис подпрыгнули в ошеломлении, ее ноздри затрепетали от ярости. Мои слова в очередной раз разочаровали ее, расстроили и разозлили. Но мне было плевать, как я уже говорил, я не лез в ее жизнь, тогда какого черта она лезла в мою?

– Уверен, что нужен ей? – складывая руки на груди, спросила она. – Барбара прекрасно проводит время в бассейне с твоим братом!

– Хватит!

– Не смей повышать на меня голос из-за какой-то глупой девки! Не веришь мне? Взгляни сам! – бросила она, прежде чем удалиться из гостиной. Я еще несколько секунд смотрел ей вслед, а затем резко направился на кухню, ведь слова Дорис поселили во мне тысячи сомнений. Все они болезненно оборачивались вокруг моих внутренностей, ведь по мере приближения к нужной мне комнате, я слышал шум бурлящей воды. Мейсон любил включать аэрацию в бассейне. Барбары нигде не было, а с кухни лился голубой свет от бассейна.

Нет. Черт возьми, Дорис не могла говорить серьезно.

Стоило ступить на порог кухни, я почувствовал, как что-то обрывается внутри, тяжесть в груди нарастала, а позвоночник пронзило колючим холодом. Моя невеста и мой младший брат. Они стояли так близко, что качнись один из них вперед всего на несколько сантиметров, их тела соприкоснулись бы. Мейсон стоял ко мне спиной, чуть повернут в сторону так, что Барбару я тоже видел.

Я все видел.

Как она со слабой улыбкой на губах что-то говорит ему, а Мейсон едва сдерживается, чтобы не коснуться ее. Они оба мокрые, словно до моего появления неплохо повеселились в этом бассейне. Кажется, Эванс боялась воды? Так куда же подевалась эта дьявольская боязнь?

Я сам не заметил, как подошел к окну в пол.

Не делай поспешных выводов, они просто разговаривают.

Просто разговаривают.

Вдруг Мейсон обхватил лицо Эванс ладонями и поцеловал ее, прямо перед тем, как она улыбнулась.

Воздуха в легких вдруг стало недоставать. Мои ноги словно приросли к полу, пока я смотрел на то, как мой гребаный брат целует мою невесту. Это мгновение было таким коротким, но для меня оно казалось мучительной вечностью. Каждая мышца в моем теле забилась в агонии, челюсти сжались с такой силой, что мои зубы легко могли расколоться.