Правила Барби

Фостер и Блейк обменялись дежурными фразами, пока я блуждала в мыслях, а Джоанна с легкой тенью отвращения смотрела на Фостера.

– Ну, что ж, добро пожаловать в поместье Фостеров.

Джоанну, Блейка и Лесси проводили на второй этаж в одну из гостевых комнат. А мы с Фостером остались внизу.

– Зачем ты пригласил их, и как вообще нашел мою подругу? – спросила я, отстраняясь от него, как только Джо и ее хорек скрылись из виду.

– Потому что ты нуждалась в ней, но сама не сделала бы этого.

Вокруг нас сновали люди, но мы не замечали их. Стояли посреди всего этого бардака и были поглощены лишь друг другом.

– Моя подруга очень занятая леди.

– Тем не менее, мне не пришлось ее уговаривать. Одно приглашение, и она мгновенно дала свой положительный ответ.

Надо же, он позаботился даже об этом, еще чуть-чуть и я готова буду упасть в обморок от умиления. Упала бы, если бы не знала, что он купил меня.

– Барбара, не ускользай от меня минуту. Один короткий разговор, черт, ты сама хотела поговорить.

– Это было до того, как я узнала, что стала объектом сделки с моим отцом.

Он беспардонно схватил меня за лицо, и повернул мою голову к нему. Жуткий абьюзер. Ладно, он даже хватал нежно и осторожно.

– Барбара, – позвал он и от звука его голоса по моим рукам побежали мурашки. Я взглянула в его глаза и дернула головой. Он хотел еще что-то сказать, но был прерван возникшей рядом с нами Делайлой.

– Клоуны возможно опоздают, у них форс-мажор. Предлагаю оштрафовать их.

– Один уже здесь, – фыркнула я, отстраняясь от Фостера и поглядывая в ту сторону, где исчезли Джоанна и ее морская свинка.

– Клоуны? – переспросил Фостер, недоуменно поглядывая на Делайлу. Я сузила глаза, как бы говоря: «да, клоуны, неужели ты не позволишь своей невесте нанять клоунов если она того хочет?» Он сдался. – Ладно, клоуны.

– Белые павлины будут всего два часа, до, во время и после церемонии, как мы и договаривались.

– Павлины? – переспросил Джеф.

– А ты думал, на свою свадьбу я захочу голубей? – изумилась я, складывая руки на груди.

– Лебедей.

– Не могу поверить, ты такой тривиальный! Продолжайте, Делайла.

– О, и шоколадные фигуры подвезли.

– Барбара, на улице двадцать пять градусов и солнце палит. Какие шоколадные фигуры? – тихо спросил Джеф. Я сдержала улыбку, однако была недовольна, что его голос прозвучал ровно, я ждала момента, когда он взорвется.

– Это не на свадьбу, для меня и Отэм, теперь еще и Джоанны, эротическое фондю, – пожала плечами я.

– Что еще за эротическое фондю?

А затем показались шоколадные фигуры по полметра каждая. Доставщик избавил их от упаковки, позволяя нам всем насладиться этим невероятным зрелищем. Они были невероятны, воинственные и вдохновляющие, и наверняка вкусные. Так же к ним прилагалось три килограмма крупной клубники.

– Члены. В моем холле два шоколадных члена, – пялясь на члены, пробормотал Фостер. Внешний слой был сделан из розового шоколада, а внутренний из белого, члены медленно таяли и белые капли стекали вниз. Я приблизилась к одному из них, схватила крупную ягоду и провела ей по подтаявшему шоколаду, а затем надкусила ее, громко причмокивая. Шоколад был отменный.

Фостер подошел ближе, я запихала в рот еще одну ягоду и уставилась на него высокомерным взглядом, который он просто не выносил.

– Я знаю, что ты пытаешься сделать. Но у тебя не выйдет, нет ничего, что способно вывести меня из себя, – заверил он.

– А ты уже видел розовые занавески?

– И?

– Это розовая свадьба. Ты ненавидишь розовый, – ухмыльнулась я, надкусывая ягоду и чувствуя, как капелька срывается с уголка губ. Фостер схватил меня за челюсть и скользнул кончиком языка по моему подбородку, слизывая клубничный сок, а затем поцеловал. Его губы двигались мягко и неторопливо, вкус клубники, шоколада и его языка едва не стал причиной моей скоропостижной смерти, но я держалась, я не сдамся просто так. Он думает, что купил меня, и я стану его? Черта с два!

– Разве ты не поняла? Розовый – мой любимый цвет, – прошептал он, водя губами по моим губам.

– Встретимся у алтаря, постарайся не наделать еще больше глупостей. Ах да, ты уже купил меня, даже и не знаю, что может это переплюнуть. Может, вернешь Челси в город и переспишь с ней на моих глазах?

Он проигнорировал мои слова и еще раз коротко прижался к моим губам своими.

– Мы обязательно поговорим.

– Угу, – фыркнула я, направляясь в сторону лестницы. – Члены в мою комнату, пожалуйста, мы с девочками хотим сладкого.

Глава 39

Барбара

– Поверить не могу, как он мог так поступить?! – возмутилась Отэм, нанося румяна на мои щеки. – Я надеялась, что Фостер повзрослел и не стал бы опускаться до такого уровня, но он умеет удивлять.

Я Отэм и Джоанна расположились в моей комнате. Отэм пыталась накрасить меня, но после того, как я на эмоциях выложила всю правду обо мне и Джефри, подруга едва ли могла поднести к моему лицу кисточку и не произнести при этом ни слова. Я сидела в удобном кресле перед туалетным столиком с большим зеркалом, полностью доверив свой образ подругам. Милая Лесси – фокстерьер Джоанны лежала у моих ног и громко (для собаки) похрапывала.

– Я его совсем не понимаю… Как он вообще мог принять предложение моего отца? Ему следовало послать его и сказать, что он выжил из чертового ума! – зарычала я, одним махом осушая фужер с шампанским. Затем попросила Отэм наполнить его снова.

Джоанна, которая занималась моими волосами – выпрямляла их и придавала объема у корней, вздохнула и поймала мой взгляд через зеркало.

– Ситуация, конечно, странная, но взгляни на нее с другой стороны. Фостер ненавидел твоего отца, но пошел с ним на сделку, чтобы заполучить тебя. Это так по-рыцарски.

– Это дико и аморально! Все эти игры, договоры, споры… Нельзя относиться к людям как к товару. Уж я то точно не стерпела бы, если б мои предки решили устроить нечто подобное, – пробормотала Отэм, и после ее слов мы снова переглянулись с Джоанной. Как там она сказала? Споры?

Мы поняли друг друга без слов. История любви Блейка и Джо не была доброй сказкой. Я подбила подругу на авантюру.

Блейк Джефферсон никогда не нравился мне: эгоистичный плейбой разбил сердце моей кузине и ни капли не сожалел об этом. Только потом я узнала, что Саванна, мнившая себя набожной католичкой, несла куда большую ответственность за свое разбитое сердце. Никто не сказал Саванне, что мужские члены нельзя использовать в качестве стула, и она садилась на каждый, а потом обвиняла во всем парней. Она осуждала всех вокруг, днем была прилежной христианкой, которая якобы хранит себя до брака, а ночью… Ну что сказать, она считала что Господь не видит в темноте, поэтому все ее грешные дела он не заметит. Но тогда я не знала этого, я считала свою кузину жертвой, а Джефферсона злодеем, которого следовало наказать.