Правила хорошего тона

– Конечно, я буду.

– А о чем ты хотела поговорить? – спустя мгновение вспомнил он.

– Ни о чем, - мгновенно солгала я, и он это понял каким-то своим способом.

– Ну, а если честно?

Сверстников не соврал. Ужин был великолепный. Его мама решила соединить две даты – юбилей у Миши с Машей и две недели у нас с Диманом. Для последнего это был рекорд, так что ему смело можно вручать премию «С одной девушкой дольше недели!».

Я представляю: огромный концертный зал, наполненный тысячами зевак, с нетерпением ожидающих появления того самого парня, который дольше недели находится в официальных отношениях с одной и той же девушкой. По обе стороны кулис в эффектных позах застывают высокие модели в бикини - с букетами цветов в руках и поцелуйчиками на устах. Сверстников величественно поднимается по ступенькам на авансцену. На нем смокинг, делающий его совсем взрослым. Парень дарит всем направо и налево свою лучезарную улыбку и приветственно машет рукой… Через месяц он выпустит книгу под названием – «Отношения дольше семи дней – как этого добиться?» – которая будет пользоваться невероятным успехом и продаваться бешенным тиражом…

– Думаю, мы пойдем, - кашлянув, произнес Миша.

Черт. В последнее время я слишком часто витаю в облаках. А между тем, у меня, похоже, назрел небольшой творческий кризис: за время наших со Сверстниковым «отношений» я написала в газету только один раз - тот самый случай со Смирновой и ее «подпаленной» пятой точкой и этого было крайне мало… по крайней мере, для меня.

Правило восьмое: Помните! У каждой медали две стороны, но одна может ударить сильнее.

С утра нигде вблизи верного принца не наблюдалось. Что ж, я изначально готовила себя к этому дню. Иллюзии имеют привычку рассыпаться на мириады частиц. Однако я была самОй наивностью… по-настоящему мои иллюзии разбились, когда я вошла в школу, а этот кобель, смеясь, обменивался поцелуйчиками со Смирновой. Измена равна предательству. А что я говорю о предателях? На виселицу изменника! И дело обжалованию не подлежит!

Я спокойно, будто бы даже и не заметила, прошла к лестнице, поднялась на второй этаж, чьи стены пестрели оранжевыми полосками, и вошла в кабинет математики. Класс был наполовину пуст, многие еще торчали внизу, в фойе, и наверняка созерцали, как «мой молодой человек» милуется с другой. Я спокойно села за парту, за которой сидела уже несколько лет, пока в нашей жизни не появился Ковалев. Парень удивился моему повторному соседству.

– Привет, - неуверенно поздоровался он, - к чему такая честь?

– Ты, кажется, мне задолжал.

– А ты ничего не забываешь, - безнадежно хмыкнул он.

– Верно, - подарила ему одну из самых дружелюбных (по котировке три из пяти) улыбок и выложила все необходимое для урока на стол.

Совместно с «квартетом соблазняшек» в кабинет за минуту до звонка ввалил и Сверстников. Он быстро уловил изменения.

– Не объяснишь? – тихо спросил Ковалев, не сводя глаз с посуровевшего в мгновение ока Димана.

– Нет, - бесстрастно ответила я.

– Так я и думал.

Сверстников прошел к парте и остановился слева от меня. Медленно положил сумку на стол, за которым мы вместе сидели некоторое время назад, и развернулся к нам. Я упрямо смотрела в пространство перед собой.

– Тань, ты парты не перепутала?

Ноль реакции. Для меня его больше нет. Маска глухоты и немоты… И слепоты. Что за манера – перед носом руками махать? Отвратительно.

Диман молча сгреб в охапку мои школьные принадлежности – учебник, тетрадь, ручку, карандаш и линейку – и переместил все это на свой стол.

– Смотри, мои вещи по воздуху перемещаются! – театрально восхитилась я, толкнув Ковалева в бок.

Затем встала и с тем же безжизненным лицом вернула все на место.

– Таня! – настойчиво обратился Сверстников, не отдавая мне учебник.

Он реально хочет пробуравить меня взглядом или мне только кажется? Что ж, не из того металла я сделана, дорогуша, так что можешь бросить попытки просверлить меня насквозь.

– Я с предателями не вожусь, - презрительно прошипела я.

Как по мановению волшебной палочки, руки парня ослабли, и я заполучила свой учебник обратно.

Поражаюсь его выдержке – целый урок он сидел смирно. Но едва прозвенел звонок, как подлетел ко мне, цепко схватив за запястья.

– Эй! – возмутилась я.

– Сегодня ужин, если помнишь, у нас юбилей – месяц, - яростно зашипел Сверстников, чем меня удивил.

Нет, не тон был его удивителен, а память. Месяц… Бог мой, а как все начиналось.

– Что ж, у тебя появился реальный повод сообщить маме о фарсе, который был перед нею разыгран.

– Если помнишь, я не один играл.

– Да, но мне-то плевать на ее реакцию.

– Пожалуйста, - поджав хвост, взмолился Сверстников, - еще не время. Я вообще не понимаю, чего ты взъелась?

– Ты сегодня со Смирновой целовался.

– И что? У нас с тобой отношения фиктивные, кажется.

– Вот и скажи об этом своей мамочке сегодня за ужином, когда меня не будет.

Было жестоко обидно. Да – фиктивные отношения, да – чистая показуха. Но, черт подери, иногда все казалось таким реальным. Нет, доверять нельзя никому. Возьмите, к примеру, меня. Для достижения цели я готова пойти по головам, как бы печально это ни было. Но у меня нет связей, богатых родителей или содержателей. Следовательно, нужно самой все добывать. Способы получения желательно легальные, но можно и не совсем законные, лишь бы не просочилось раньше времени. Жизнь – жестокая вещь, нужно уметь барахтаться, а то получите масло с лягушкой.

– Есть одно условие, - плюхнувшись рядом со Сверстниковым, с ходу заговорила я.

– Какое?

– Сегодня за ужином ты – сама тишь и гладь.

– Хорошо.

Урок биологии начался. Отлично. Меры приняты. На перемене я поймала Машку и попросила у нее все досье на старшего брата. На другого старшего брата. Теперь я знаю все – от первого прорезавшегося зуба до имени последней подружки. Хорошо еще, что старшенький не такой ловелас, как мой фиктивный дружок.

А еще попросила Машу пригласить Андрея на сегодняшний ужин у ее мамы.

Смешнее всего было наблюдать за притихшим Ковалевым, ведь он не знал, чего я потребую. Странно. Он, должно быть, думал, что это я заставила Сверстникова играть роль влюбленного молодого человека. Очень часто корова бьет льва по лбу сильнее, чем он может ее укусить. Таким образом, делаем вывод – любой хищник может стать жертвой.

Ох, как это невоспитанно. Мама Сверстниковых просто с ума сходила от беспокойства. Я сидела за столом напротив Андрея, а Димочки все еще не было. Зато у меня был целый час, чтобы пообщаться со старшеньким. Он – душка, просто прелесть. А я – сама невинность и простота – этот образ всегда подкупает и склоняет людей на нужную вам сторону, поверьте.

Сверстников опоздал. Подозреваю, что несчастный полчаса ожидал моего появления, наконец, поднялся, позвонил, и его послали к чертям. Тогда он, понурив голову, вернулся домой и обнаружил меня, смеющуюся над историями его старшего брата. Был всего один момент, когда я показала свое истинное отношение к Диману. Он обходил стол, чтобы сесть рядом со мной. На долю секунды я обратила свой взор к нему. Взгляд, полный презрения, но вот я моргнула, и снова беззаботная улыбка засияла искренностью.