Правнучка стрелы

Тимохин резко и грубо, схватив Алексея за ухо, вывел обнажённого мальчика из-за парты. Ткнул его кулаком под рёбра и поставил на обозрение перед всем классом. Успокоившиеся одноклассники стали смеяться над Алексеем, который едва сдерживал слёзы.

– Меня достали, Зуранов, твои полёты и хулиганство! – На губах Тимохина, от которого разило сивухой, появилась пена. – Скажи спасибо, что тебя, идиота, не велено… распоряжением свыше отчислять из школы и выгонять из интерната… за твои долгие прогулы и не законное отсутствие в интернате. Посмотрите все на нашего голубка! Аполлон хренов!

– Я не виноват, – ответил Алексей. – Что же я мог сделать?

– Конечно, ты не причём, Зуранов! Ну, расскажи нам очередную басню о том, что ты только что прибыл из каменного века! Бред! – Тимохин не желал быть добреньким с хулиганом. – То, что тебя сам дьявол носит где-то, по небесам, тут правда. Ученым… верю. Остальное – бред! Ну, скажи, нам, что-нибудь, на языке дикарей? Не помнишь? Покажи нам какой-нибудь камешек дальних времён! Что молчишь? Морковкой подавился!

– Я пока не могу. Но когда-нибудь, я прихвачу вас туда, с собой, Матвей Иванович. Тогда вы поверите…

– Ты охренел, Зуранов! Бить я тебя не стану! Ты особый сумасшедший, в законе… Но я думаю, что друзья твои, одноклассники, устроят тебе тёмную. Я полагаю, именно, так и произойдёт, потому… потому, что ты издеваешься над всеми. А сейчас шуруй в бытовой корпус и оденься! Возьми штору с окна, и обмотайся ей. Это будет, ха-ха, твоя набедренная повязка! Идиот! И ещё. Напишешь объяснительную. В ней обстоятельно опишешь, где тебя черти носили целую неделю.

– В одном экземпляре? – Спросил Зуранов.

– Нет, дорогой! Как обычно, в трёх. Один экземпляр для нас, учителей и воспитателей – посмеёмся от души. Второй – для очень интересующейся тобой государственной… службы. Кстати, ты им уже до фени. А третий – для Российской Академии Наук, для дураков, возомнивших себя учёными. Селидоров, да сними же ты, наконец, штору с окна и подай нашему пупсику!

– А мне Лёша нравится голым, – сказала Мила, очень развитая в сексуальном плане девочка, что уже оценил не только учитель физкультуры.– Пусть так немного постоит.

– Заткнись, Уварова! – Грозно сказал Тимохин. – Можешь идти вместе с ним. Но прогул и двойка за четверть тебе обеспечена. А может, и за год. Скоро, блин, лето! А вы… все учиться и не собираетесь.

Уварова и, на самом деле, заткнулась, а услужливый хулиган Селидоров, по кличке-погонялу Вонючка подал цветистую штору Зуранову в руки. Он подмигнул Алексею, как бы, говоря, вечером получишь по полной программе. Зуранов взял штору и обмотался ей вокруг талии и сказал:

– А вы ведь, Матвей Иванович, тоже мне не верите.

– Телепартироваться, Зуранов, можно, но жить, периодически, в двух мирах… здесь уж, извините. В любом случае, я тебя не перевариваю. И я думаю, сегодня вечером меня поддержат твои же товарищи… перед твоим сном.

– Передайте им, – уходя, сказал Алексей, что сегодня я их щадить не буду. Я обещаю. А если и поубиваю их, то мне ничего не будет. Ведь я… псих.

Так и получилось. Алексей дал достойный отпор Вонючке, Малине и Зяблику. Его тоже хорошо побили. Но Малину отправили в больницу с сотрясением головного мозга. Зуранов ударил его табуреткой по голове. А директору школы-интерната Тимохину в гороно сделали очередное предупреждение за… ослабление внимания к вопросам воспитательной работы подрастающего поколения.

Сидя в сквере, на скамейке, он помаленьку выходил из тяжких и жестоких воспоминаний о своём отрочестве, как из только что принятой им горячей ванны. Он на мгновение задумался о том, что слишком часто придаётся им Прошлым и будущим жить нельзя. Смешно! Да и всё ведь – настоящее. Это он понимал как путешественник во времени, которого, по большому счёту, не существовало. Вот и вся разгадка «перетекания» одного мира в другой или адгезии, своеобразного «слипания» мировом,

Плотного сцепления, смыкания.. Всё едино, но при том и самостоятельно и условно отделимо друг от друга.

Он посмотрел на часы и встал со скамейки. Его ждали дела, совершенно новые для него. Буквально неделю тому назад он открыл частное детективное агентство «Портал», с большими ограничениями в его поле деятельности. Но он не собирался заниматься только поиском украденных и потерянных собак и кошек и прочей, как он считал, белибердой. Алексей знал, что всегда придёт на помощь любому, кто будет нуждаться в ней. На пути открытия частного сыскного бюро, в котором он был и швец, жнец, и на дуде игрец, ему пришлось преодолеть массу трудностей.

Надо было найти начальный капитал. Слава богу, тут помог ему мало знакомый предприниматель Эдуард Ерофеевич Плиданов. Разумеется, владелец небольшой фабрики по выделке шкур и шитью меховых изделий слышал о том, что Зуранов – человек, живущий в двух мирах. Во многом поэтому он дал ему в долг, без возвращения её с процентами. И это большая поддержка со стороны нувориша. Теперь на улице Мельничной, в доме восемнадцать, находился его офис, который, по сути, ещё не действовал. Сыщик и директор предприятия, в единственном числе, Алексей Владимирович Зуранов мог бы открыть свою сыскную контору раньше на месяц. Но не получилось. Ему яростно мешал генерал-майор Листрилов.

У недалёкого служаки, Петра Ивановича, конечно же, имелись причины для того, чтобы очень активно пакостить Зуранову. Он не мог простить ему двух, из рук вон выходящих случаев, которые произошли с Алексеем. Три года назад, когда Зуранов числился в оперативниках, он «испарился», можно сказать, ушёл от опасности в самый критический момент и упустил преступника. В него, оперуполномоченного Зуранова, во время непредвиденной, случайной встречи выстрелил бандит, по погонялу Рваный. И, как раз, в тот момент Алексей внезапно переместился из одного мира в другой.

Позже Алексей исправил «свою ошибку», лично взял Рваного… голыми руками. Произошло такое потому, что бандит не ожидал видеть «мусора поганого» живым, полагал, что замочил его… Ведь тот исчез прямо у него на глазах. Но, всё равно, именно после неприятного случая генерал Листрилов решил, что на оперативной службе Зуранову не место. «Чёрт с ним, пусть попробует попахать следаком».

К тому, что Зуранов периодически «прилетает» и «улетает» многие его сослуживцы почти привыкли. Но ведь мир велик… Однажды во время допроса в тюремной камере, с глазу на глаз, одного из подследственных, Зуранов вдруг исчез прямо у преступника на глазах. Медвежатник Болт не считался слабонервным, но в критический и не понятный для него момент, у воровского авторитета вдруг остановилось сердце. Оно не могло пережить такой «подлянки»…от копа.