Право на месть
Шрифт:
– У нас гости, – вдруг сказала она, видимо, снова общалась с духом предка.
Я вздохнула, стараясь не смотреть на Хельме.
– Я знаю. Арн Шентия.
– Это мы уже тоже знаем, Ардина. Другие. Еще гости. Самаконцы.
– Самаконцы? Им-то что здесь делать? Кстати, я ведь и на экзамене их видела…
Точно, когда отстрелялись последние мои однокурсники и я осталась одна, то перед проверкой на арену пришли боевики из отдела контроля магии и представители имперского Высшего совета. А еще там были слишком характерные для южан лица – с оливковой кожей, черноглазые, разве что одежды были не вызывающие, как обычно любят самаконцы.
Наблюдатели? Скорее всего. Ведь если астарх, сторговавшись
Но сейчас что им нужно в Лесу? Не за благочестием же моим следить. Хотя с них станется…
– Думаю, это переговорщики, – сказал Хельме. – Хотя странно, что они только сейчас пожаловали. Видимо, Империя им хвосты на море поприжала. Впрочем, смотрю, наши тоже не особо торопились в Лес заново союза искать…
Анхельм все же не сдержался, проступило. Обида, ревность, что это? Явно же на присутствие его светлости намек.
– И что, они уже здесь?
– На границе земель Кеи и сумеречной зоны, – прислушалась к духам Мекса. – Осторожные. Ждут.
– Астарх мне сказал, что унварты больше не желают иметь дела ни с кем: ни с Империей, ни с Самаконой.
– Значит, не дождутся. А смелости соваться в Лес еще ни у одного самаконца прежде не наблюдалось, – презрительно фыркнула она.
И про смелость слова астарха мне тоже припомнились. Уж чего, а этого его светлости не занимать, и дело даже не в том, что он лучший маг Империи. У Леса своя сила, захочет – любого скомкает как бумажку. Вот только добрая она или плохая… Мекса заранее предупредила, что магию в Лесу лучше не использовать, особенно против его обитателей – не сердить Хозяина.
Еще это непонятное семечко. С одной стороны, вроде все просто вышло, только приехала, а через два часа уже побывала у Хозяина. Если эта встреча действительно случилась по его воле, а не была шуткой пупырчатой и ехидной обитательницы сада. И сколько времени ему нужно, чтобы прорасти, ведь мне еще нужно в Самакону, к Айяту-песчанику? И главное: за счет чего оно расти будет…
По крайней мере, я среди друзей и в безопасном месте. Не таком безопасном, как Ровельхейм, но моему преследователю, приди он в Лес со своими черными намерениями, тоже не поздоровится. Да он и не спешит особо, как я поняла. Тоже выжидает: удобного времени, удобного места. Можно немного расслабиться. После стольких дней волнений я вдруг ощутила себя обычной простой девушкой и разом нахлынуло все человеческое: есть, пить, спать… Желудок тоже согласился и громко заявил о намерениях. Хельме-то пожевал уже что-то, сюда мои дядюшки со своими диетами и нравоучениями не дотянутся. Глаза у друга вспыхнули заново:
– Голодная? Пошли скорее, к гроршам этих самаконцев, – он явно обрадовался возможности перекусить еще раз. – У Мексытрейттакоо-ое умеет… Даже выбрасывать ничего не нужно! Косточки и огрызки оно само переваривает, дереву на пользу только…
– Обязательно пойдем, Хельме, – улыбнулась я ему. – Только дайте мне еще немного времени. Я попозже присоединюсь, просто покажи куда идти.
Они понимающе переглянулись.
– Ох, да иди уже, чего тут непонятного…
Я порывисто обняла их и направилась к пока единственному знакомому мне дереву-дому.
Глава 16. Сила Света Изначального
Астарх сказал, что его светлость через пару дней сам все расскажет. В смысле, будет способен на это… Пока же у меня сердце кровью обливалось
при виде неподвижного бледного Ронарда. Дерево-трейтуслужливо истончилось с одной стороны, впуская чуть больше света сквозь молодую полупрозрачную кору. Черные жирные пиявки так и делали свою нехитрую работу, напитывая арна капельками унвартской крови.Я осторожно отвернула тонкое покрывало, ожидая увидеть под ним страшные раны. Или что похуже, что и послужило бы причиной такого его состояния. Но нет, ничего. Запыленные и испачканные землей брюки, полурасстегнутая рубаха, босые ноги. Ни следа от смертельного ранения или следов схватки. Да что же это такое… А астарх ведь четко сказал: «Сунуться в Лес в таком состоянии…». В каком? Что могло лишить всех сил лучшего мага Империи?!..
Я села на узкую кровать сбоку, осторожно коснулась пальцев, провела по руке, нащупала на сгибе локтя неровность – припухшую полоску кожи, маленький плохо заживший шрам. Мужчинам свойственно не обращать на такие мелочи внимания, в их понимании шрамы лишь украшают. Пусть даже арн Шентия владеет немного целительством, как любой обладатель светлой магии.
Стоп. И я ведь тоже.
Пусть я ни крыжта не понимаю в целительстве, да и вообще не умею обращаться со своей белой стороной магии, но ведь магия Изначальная универсальна. Как сказал Хельме про мою Тьму: «на все сгодится», так и со Светом должно быть так же. А в многогранности черного озера я уже не раз убедилась – оно действительно было способно на все. Только, в отличие от Тьмы, Свет Изначальный вреда не нанесет.
Я замерла, раздумывая. Я ведь совершенно не умею с ним обращаться, а если только хуже сделаю? Но если мне одно его присутствие дарило столько тепла и спокойствия, неужели на другого светлого мага подействует как-то иначе? Я выпустила тонкий мерцающий поток наружу.
Пиявки заволновались. Точно, они ведь порождениясангинем магике. Даже вампир Воракис, высшее дитя магии крови, не смог противостоять одной-единственной искре Света Изначального, влитой в магический белый меч арна Шентии. Я вас не трону, козявки, только не расползайтесь далеко, если у меня ничего не получится. Затаив дыхание, прижала ладонь к освободившейся от нечисти груди, влила самую малость сырого Света, думая лишь о том, чтобы магия сама сообразила как действовать. Все-таки, бесконечное время во снах можно было и на другие книги потратить. Только кто же знал, что Свет так скоро снова окажется со мной.
Под ладонью мерно и редко билось сердце и вдруг гулко ухнуло, забилось быстрее. Взволнованная, я тоже задышала чаще. Влила еще немного и кожа заметно потеплела, разгладилась, утратила свой серый оттенок. Кажется, бескровные губы тоже чуть порозовели.
Боги-многие! Нет, богам я клясться не стану, много чести… Самой себе. Первое, чем займусь, когда все это закончится, – стану учиться лекарскому делу. Если даже сырая светлая магия на такое способна, то что же…
Что дальше – я не успела подумать. Сильные руки обхватили меня со спины, прижимая к себе, ловя вслепую губы. И снова вырвалась, ликуя, искристая магия, теперь уже вместе с порывистым дыханием, не только из ладоней, напитывая обоих живительной силой.
– Действительно, сильный некромант, Никас не обманул, – прошептали, улыбаясь, горячие губы мне в ухо, когда наконец разорвался поцелуй, и я вжалась носом в шею Ронарда. – Мертвого из могилы поднимешь.
Я лишь всхлипнула, услышав родной голос, не смогла сдержать эмоций. Ронард мягко повернулся, подхватив меня, укладывая рядом и нависнув сверху. При этом очень узкая кровать – деревянный нарост в крохотной каморке – как-то сама собой расширилась. Эти дома-деревья, похоже, действительно способны на многое. «Условно разумные», как величала Мекса и теммедрагов, и моего Греттена.