Право на страсть
Шрифт:
— Уходи! — голос отозвался атомным взрывом в моем сознании.
Одно слово — приговор. Оно грозило перечеркнуть все светлое, что было в моей жизни.
Хотелось кричать, выдернуть хрупкое тело из-под одеяла и встряхнуть как следует.
«Что ты творишь, глупая?!» — мысленно кричал я, но взгляд замер на пронзительных карих глазах, полных обиды, боли и неоправданных ожиданий.
Руслана ведь думала обо мне точно так же. Я для нее изменник. Утром она подаст документы на развод. А после мы станем чужими друг другу людьми.
— Нет! — отрывисто выдохнул я.
— Нет? — усмехнулась Руслана
— Нет! — уже тверже произнес я, устраивать мордобой вмиг расхотелось, и все мое внимание досталось жене.
Да, я тот еще придурок. Но сейчас, когда видел ее лицо, читал в полумраке комнаты каждую эмоцию, каждое малейшее изменение в ее глазах, ясно понял: не спала она с Горынычем. Не могла. Не могла и все.
Это раньше я был слепцом. И трусом. А сейчас твердо знал: любит она меня. А если любит, то и спать с другими не станет.
— Придурок! — процедила Руслана.
— Верно, — согласился я.
— Стой, где стоишь, идиот! — пригрозила любимая.
Я бы с радостью послушался. Но просто не мог находиться вдали.
— Я соскучился! — и снова шаг к ней, пусть он и не сократил пропасти между нами.
— Убирайся, идиот! — выкрикнула Руслана.
— Прош, давай, действительно, сваливай, — подал голос Горыныч. — Не хватало нам еще истерики.
— Да! Мне не хочется смотреть на твои концерты, Реми! — шипела Руслана, выдергивая свои ладони из моих пальцев. Но я уже заполучил то, чего желал больше всего на свете. И не собирался отступать.
— Жаль, потому что придется мириться с моим присутствием в твоей жизни, любимая, — выдал я.
Всего на секунду Руслана застыла. Взмахнула слипшимися ресницами. А потом рявкнула так, что в ушах зазвенело:
— Убирайся, Реми! И не вздумай никогда в жизни произносить эти слова! Никогда!
— Прош, уходи, — поторопил Горыныч.
Руся сжалась в комок в самом дальнем углу кровати. Словно не хотела касаться меня, даже близко не желала находиться.
Было больно. Но ведь сам виноват. Винить больше некого.
— Хорошо, — хмуро кивнул я, поднимаясь на ноги. И сам не заметил, когда умудрился встать на колени рядом с кроватью. Идиотская поза. Унизительная. Но я бы прополз и сотню километров, если бы помогло.
— Это не твой ребенок, Реми! — полетело в спину острым ножом. — Не твой!
Какая сила заставила меня промолчать — я не знал. Двигался на автомате, перешагивал через ступени. И лишь оказавшись на крыльце, понял, что рад проливному дождю. Он смывал всю горечь из моей головы, прояснив мысли.
Не мой ребенок?
Я бы поверил, если бы не слова доктора и идеальные анализы, которым мог бы позавидовать космонавт.
Поверил бы, если бы не знал Руслану и не был уверен, что ее сексуальный опыт заканчивался и начинался на мне.
Поверил бы, если бы она реагировала не так бурно на мои «косяки» и на статьи в прессе.
Поверил бы, если бы она сказала мне эти слова по телефону, а не вот так — бросила в лицо.
И пусть хоть триста Горынычей щеголяет в ее комнате голышом, я твердо знал: не спала она с ним. Любовника не называют по прозвищу, а я ни разу не слышал, чтобы она
к нему обращалась по имени.— И как там обстановочка?
Насмешливый голос Громова должен был бы меня спровоцировать на скандал, во время которого готовая ко всему охрана уволокла бы меня из дома родителей Русланы.
Однако я лишь повел плечом. Спрятал руки в карманы, игнорируя то, что пиджак уже насквозь промок под проливным дождем, а в голове поселился миллион злобных троллей с сотнями молотков.
— Я доверяю своей жене, — произнес я и подошел к машине, которая уже ждала меня.
Старик Громов все просчитал. Его не удивил мой отъезд. Вот только я совершенно не знал, куда теперь ехать.
В гостиницу? Эти заведения меня уже настолько достали, что от одной мысли о них к горлу подступала тошнота.
К брату? Не факт, что Роман встретит меня с распростертыми объятиями. Да и Раттану волновать не хотелось своими проблемами.
Осталось единственное место, где я хотел бы оказаться. Пусть мне там были не очень рады. Но именно там я прекрасно высыпался, даже если мой сон длился всего пару часов.
— Спасибо, — произнесла я и некрасиво шмыгнула носом.
Игнат хмуро кивнул. Охраннику не нравилось то, что я запретила ему бить Прохора. Особенно по лицу. Пусть мне и хотелось, чтобы на красивой физиономии Реми расплылись не менее красивые «фонари».
Я вообще ежечасно пыталась уговаривать свое глупое сердце, что Реми для меня чужой. Обычный. Как и все остальные.
Единственное отличие Реми от сотни других мужчин заключалось в том, что спала я только с ним.
Наверное, зря. Кто знает, если бы занималась сексом с каждым встречным-поперечным, то и не было бы мне сейчас так больно от предательства любимого мужчины.
Горыныч оперативно одевался, бросил на меня недовольный взгляд. Вообще, этот мужчина за последние дни стал для меня очень близким, возможно, единственным другом.
— Зря не разрешаешь трогать его, — проворчал охранник. — А затея хоть и стремная, но засранца ты поставила на место. И ежу понятно, скрутило его от ревности.
— Думаешь, ему есть дело до меня? — горько рассмеялась я. — Он получил все, что хотел от брака. В том числе и свободу.
— И куда он с ней, со своей свободой? — заметил Горыныч. — Пойду, узнаю, куда ребята отвезли твоего мужа, шеф.
Обращение, произнесенное Горынычем, стало уже привычным. Но вот сочетание «твой муж» было чем-то новым для меня, резало слух, а заодно и душу.
Горыныч скрылся из спальни, аккуратно захлопнул дверь за собой. Родители отвели для моего телохранителя отдельную спальню, расположенную через стену от моей комнаты. Мне было спокойнее в присутствии этого мужчины, который относился ко мне по-дружески или даже, как к младшей сестренке.