Право на возвращение

— Не говори глупостей! — одернула я ее. — А то сейчас скормлю Вобейде.

— Зубы сломает, — огрызнулась Варька уже совсем узнаваемо.

Ну вот, и Варька все-таки не умерла. Моя единственная трагедия получилась оптимистической. Впрочем, все созданные жителями Земли трагедии, в той или иной степени оптимистические. Ведь читая их, всегда возвышаешься душой. Кто-то умер на книжных страницах или на экране, но от этого ты сам стал более живым, в тебе проснулось что-то хорошее. Совсем не так с жизненными трагедиями. И случай с Варькой просто уникален.

— А сколько прошло времени? — спросила моя подруга.

— Пожалуй, уже полдня, — ответила я, прикидывая в уме.

— Что же ты тянула так долго? — капризно произнесла Варька.

— Ну, как ты думаешь, я бы смогла тебя оживить с одной рукой? — ответила я. — Пришлось, прежде всего, себя восстанавливать.

— Всегда ты думаешь только о себе, Юрка! — тут же снова все перевернула она.

Я лишь махнула рукой и спросила:

— Ну, так что же такое тебе удалось узнать?

— Ах да. Открытие профессора… Видишь ли, этот компьютер, который я нашла, был совсем старый, и по-видимому, им уже давно не пользовались. Окончательных данных о его открытии там нет. Есть результаты многих лабораторных работ, многих экспериментов, но и то двухгодичной давности.

— Так там не по-японски? — спросила я несколько удивленно.

— Нет. Там официальные данные, они обязательно должны быть на чешском, — объяснила Варька.

— И ты смогла в них разобраться? — спросила я недоверчиво.

— Ну да. Я ведь пару месяцев была лаборанткой в третьей Челябинской лаборатории, — вздохнула Варька. — А потом меня оттуда за что-то выперли.

За что, я сразу догадалась. Она там явно не делом занималась, а, как обычно, выпендривалась, пытаясь обратить на себя внимание. Это ж как надо постараться, чтобы быть уволенной в эпоху роботов!

— Ну так вот, — продолжала Варька, — Когда я просмотрела все эти записи, в самом конце мне все же попалась кое-какая зацепка. Всего за пару дней до того, как этим компьютером перестали пользоваться, профессор сделал запись о том, что биологический материал, доставленный с Марианских островов, дает неожиданно положительные результаты. Потом идут записи еще о каких-то неудачных опытах, и последняя запись снова о тех же островах, и снова результат положительный!

Внезапно ее лицо исказилось какой-то судорогой, потом еще и еще раз.

— Ах… я… совсем… забыла, — и без того чужой голос стал замедленным, слова растягивались. — Он… действует…

— Кто действует? — взвилась я. — что с тобой?

— Знаешь, там мне случайно попался архив парфюмерной фирмы, — призналась Варька. — И я его взломала…

— Что-что ты взломала? — спросила я ошарашенно.

— Архив парфюмерной фирмы, — повторила Варька. — мне хотелось, чтобы моя кожа была еще более гладкой. Этот архив был очень старый, сама понимаешь, наверное, остался от прежних хозяев, еще до создания этой лаборатории. Видимо, ученые просто забыли выбросить. А может, решили сохранить до восстановления людей. И в нем сидел сторожевой вирус…

Вирусы! Как много всплыло за последние дни давно забытых вещей… Да, я еще успела застать эту мерзость, и прекрасно помню, что она делает с машинами. Подумать только, что кто-то сидит и пишет, пишет сложные программы ради абсолютного зла. Не для какой-то личной выгоды, не для мести, а просто чтобы сделать людям больно. Я еще понимаю, что можно отвечать на причиненную обиду, но чтобы вот так вот нести зло совершенно незнакомым людям…

Правда, уже в мое время вирусы были довольно большой редкостью. После того, как в 2051 году из-за заражения диспетчерской системы столкнулись сразу все самолеты, находившиеся над аэропортом Хитроу, вирусописатели были приравнены к убийцам, и ООН ввела для них смертную казнь по всему миру.

Поэтому когда я появилась на свет, попадались лишь невероятно старые вирусы, которые сохранились во всемирной сети каким-то чудом. Однако сторожевые вирусы принадлежали к совсем иному разряду. Они создавались в строжайшей тайне специально по заказам крупных фирм и отличались особой жестокостью. Их использование, конечно, считалось незаконным, но людские власти смотрели на него сквозь пальцы, поскольку, по слухам, и сами ограждали такими вирусами секретную информацию. Сторожевые вирусы почти полностью заменили брандмауэры и прочие защитные средства. Их особенность в том, что они спокойно живут на "родной" машине, охраняя весь жесткий диск или какую-то определенную область, и нападают лишь на те устройства, которые проникают туда в обход пароля. Справиться с ними невозможно, поскольку они направлены на физическое уничтожение системы, и действуют в течение максимум получаса.

И это же надо, чтобы вирус охранял не действительно ценную информацию, от которой зависит жизнь всего человечества, а какие-то давно никому не нужные глупости, связанные с косметикой!

Дальше все было ясно без слов. Варька заразилась, едва проникнув в это чертов архив. И сейчас с таким трудом спасенная голова разлетится на куски.

Значит, у нас осталось всего-ничего. А она даже не сказала мне про вирус, болтала о всякой чепухе. Даже то, ради чего мы предприняли расследование, мне и то удалось выудить у нее с трудом.

Все это промелькнуло моем сознании за пару секунд, а в следующее мгновение я увидела, как Варькину голову начало трясти, словно в лихорадке. Мне сразу стало ясно, что означает эта вибрация. Действие вируса достигло окончательной стадии, и он приступил к физическому разрушению объекта! Я кинулась к выключателю, но было уже поздно. Прежде, чем моя рука коснулась кнопки, полыхнула яркая вспышка, и Варькина голова разлетелась на тысячи осколков.

— Вобейда, под стол! — только и успела крикнуть я. Самой падать было уже поздно, и я лишь успела закрыться руками.

Наконец, все смолкло, и стало ясно, что я все-таки жива. На том месте, где стояла подставка с Варькиной головой, в желтом деревянном столе чернела прожженная дыра. Все находившееся в комнате оборудование как будто расстреляло из миномета. Кругом не осталось ни одного целого монитора или системного блока. Хорошо хоть, что пожар не начался.

Как ни странно, мне самой досталось несильно. Осколками посекло многострадальную левую руку. Правда, лишь изрезало кожу и оборвало несколько сенсорных проводков, но не повредило металлический скелет.

На этом мои силы в очередной раз кончились. Я опустилась прямо на пол, привалившись спиной к одному из столов и в очередной раз за последние дни затряслась в сухих, бесслезных рыданиях.

Вот и не стало бывшей робо-певицы. Да, несмотря на все мои усилия, от Варьки ничего не осталось. Но мне почему-то было жалко даже не ее саму, а мучила мысль о том, как я скажу папе, что его возлюбленная погибла. Впрочем, он говорил, что бывают вещи хуже, чем смерть. Но не уточнял, какие.

Если честно, эта Варька никогда не была настоящей подругой. Только и знала, что красоваться. Теперь вдруг вспомнилось, что и на тренировках, и на работе она больше принимала эффектные позы, чем делала дело. А уж как любила позировать перед телекамерами! Смотрите, любуйтесь — смелая спасательница вытащившая с того света очередную группу. Я же в это время возилась со спасенными. Певица с машинным голосом… тоже мне занятие. Она и в эту заваруху-то влезла, чтобы выпендриться. Ведь Варька не была так заинтересована в восстановлении людей, как я. Ну а схватила вирус только из-за собственной глупости, и ни из-за чего больше. Мало ей, видите ли, показалось своей изначальной красоты. И вообще, Варька была бесчувственной дурой, вот и все! О Вобейде и то заботилась я одна, хотя это был вообще-то ее пес. Она даже свое клеймо ему на пузе выжгла раскаленным прутом, и со смехом рассказывала мне, как прикольно он дергался в этот момент. И как это забавно — пес с автографом… Словом, она была буквально соткана из вранья, эта Варька. Вот.