Право на жизнь

Не ответила. Вампир вздохнул.

— Ну что ж, смотрю, Вы времени не теряли. Полное имя Данстор. И не Дассамор, а Инген-Гратис, что, впрочем, по сути одно и то же. Тоже наследник некогда великого королевского рода. Никакой фантазии у парня. И вот ведь ирония судьбы. Поумерь Империя свои захватнические амбиции пару сотен лет назад, сидели бы Вы сейчас с ним за одним столом во дворце, клялись друг другу в вечном мире… Ну право же, Ардинаэль, присядьте, выпейте вина. Мне неловко от того, что Вы столбом стоите. Если желаете, есть розовое эльванское, но я бы рекомендовал красное, оно для здоровья полезнее. На кроветворную систему, опять же, хорошо влияет.

— Я Вам не доверяю, Вы это прекрасно сами видите. Чувствуете.

— Вы меня расстраиваете. Разве я не был честен с Вами?

— Вы хотели привязать меня к себе, сделать кормушкой.

— О, дорогая, но Вы ведь сами согласились. А то, что Вы не знали, что повлечет за собой согласие… Ну, как говорится, незнание закона не освобождает… А таков закон сангинем магике и есть. Но в Вас не только недоверие, еще и страх. Прячете его за бравадой, за отчаянной смелостью. Чего же Вы боитесь с такой прекрасной магией? Ваша Тьма намного сильнее меня. Плюс Свет Изначальный, да и на шее у Вас необычная и очень мощная защита…

— У Вас есть дар убеждения, — призналась ему в том, чего действительно боялась и чему пока не нашла решения.

— О, прекрасная моя Ардинаэль, и только то… Похоже, Вы о мансах многого не знаете.

— Гхр-ретч.

— Греттен?…

— Мансы блокируют любое ментальное воздействие на хозяев, Вы этого не знали?

— Гхр-ретч, — подтвердило чудище.

— Рекомендую все же отведать выдержанный джавийский козий сыр, прекрасно сочетается с местной ранней канталупой…

Странный вышел ужин. Словоохотливый и гостеприимный хозяин, если только забыть о том, что он тысячелетний жаждущий крови упырь. Манс, беспечно пожирающий дармовую еду. Шентию из-за одного поцелуя чуть не исполосовал, а на Воракиса вообще не реагирует, словно опасности не видит. И я, застывшая истуканом у нетронутого бокала вина.

Из Воракиса тянуть не пришлось, как из Мексы или Аландеса, рассказал все сам, не таясь. И такие вещи, что кровь в жилах стынет. О человеке, что способен забирать магию у других. О том, кто замахнулся на немыслимую мощь Ровельхейм.

— Уникальный дар, единственный в своем роде. Уже собрал всю палитру, кроме Изначальных. Но это и так редкость. Деликатес. Каждой магии по мелочи, от самых слабых, но все же. Он сейчас силен. Очень силен. Откуда знаю? Пробовал его когда-то, как и Вас, Ардинаэль. Думал, повеселит. Но сорок лет потратить, а так и не суметь забрать магию Ровельхейм! Совсем уныло… А потом появились Вы, моя дорогая. Такая наивная, такая прекрасная… Я бы хотел, чтобы Вы жили. Ну, в том или ином состоянии… Вы меня радуете и волнуете. Я бы поставил на Вас. Но, увы, сейчас у Вас ни опыта, ни силы духа, чтоб ему противостоять. Впрочем, есть один способ…

Воракис сделал театральную паузу в расчете на мою дальнейшую реакцию. И она не замедлила себя ждать. Придвинулась в волнении ближе:

— Какой? Как я могу его одолеть?..

Воракис со своей чарующей улыбкой откинулся на спинку обитого велюром кресла.

— А вот за эту информацию я попрошу от Вас оплату, Ардинаэль.

Он многозначительно взял пустой бокал, демонстративно поднял его перед собой, покрутив за ножку. Как вдруг застыл, пронзенный белым магическим клинком из внезапно возникшего портала позади себя.

18.1. Ронард

Ронард

Грорш бы подрал все эти великосветские развлечения! Впрочем, для Ронарда они никогда таковыми не были — работа, не больше. Политика. И организованная для высоких гостей охота на голодных весенних ульвов — лишь очередная сценка в большой игре. Она необходима, тоже традиция. Имитация совместного боя против внешнего врага, бок о бок с союзниками.

Впрочем, это не мешало демонстрировать союзникам и собственную доблесть, смелость, хитрость. Игры выросших мальчиков: кто первым добычу загонит, кто не упустит своего?

Оба шахина были хороши — ловкие, бесстрашные, от Джемрена переняли. Младший, Джааль, попроще, в нем еще не угас юношеский пыл, он бросался на зверя открыто, не прятался. Наследник Аслан был более осторожен, хитер, долго выжидал нужный момент. Но и первый ульв оказался за ним — матерый зверь был загнан в продуманную ловушку, не убежать. Об унвартах и говорить нечего — с ними в охотничьем искусстве никто не сравнится.

Охрана стояла по периметру безмолвными тенями, да и сам Ронард бдил. Хотя мыслями был совсем в другом месте. Рядом с той, от нежного образа которой сама душа рвалась на части. И как только он мог быть таким слепцом! Сходил с ума, ревновал, а все было напрасно. Поверил в запале брошенным словам, а даже не смог распознать язык тела.

Хваленый дар замолчал с какого-то момента, разбившись о внезапную любовь — мол, сам, сам теперь… Давай, почувствуй, как другие живут без шестого чувства, без этой твоей сверхинтуиции. Вот и принимал, неуверенный, внезапно подкошенный, ее робость и трепет за страх и неприятие. Нердес и тот смеялся, будто больше мог видеть. А видел же, как оказалось. А как сам прозрел, так защемило, нахлынуло…

И этот ее постоянный трепет от случайных прикосновений на тренировках — это не страх, не отвращение: она сама сгорала… Боги-многие, сколько же в ней таилось страсти! Словно все барьеры смело, захлестнуло водоворотом, слились в одном порыве, остро, аж до боли. Не робкие объятия, а целый ураган! Прорвало плотину, накрыло обоих с головой.

Охота, ульвы — все это было таким неважным, Ронард лишь хотел дождаться вечера. Чтобы снова оказаться рядом, зарыться в серебро волос, обнять податливые плечи. И больше никогда не отпускать.

По возвращении принял торопливый душ, сменил одежду. Сегодня по плану любимый многими маскарад. Еще бы — каждый любит нацепить личину, притвориться кем-то, остаться неузнанным. А то, что под одной маской наросли свои, другие, уже вросшие корнями так, что не оторвать, не важно. Пусть играют. Главное, что с ней больше никаких игр, тайн и пряток.

В предвкушении волнующей встречи отправился к гостям. Будет ли она ждать его так же, станет выискивать среди безликих масок? Ему и искать не придется, она теперь не спрячется. Шестым чувством найдет, по запаху, всей кожей, как те же ульвы.

По пути Ронард встретил племянника. Аландес в последнее время был какой-то нервный, дерганый. Они и прежде не были особо близки, а с момента поступления наследника в Ровельхейм, отношения порядком подпортились. По просьбе Нердеса Ронард приглядывал в Академии за распущенным нахалом, но здесь, во дворце, — увольте. И без дяди есть кому с наследником нянчиться.

Причина натянутости ясна. Заносчивый Аландес не стерпел, когда ему по носу щелкнули. Ронард словно видел его глазами: как это так, родной дядюшка пошел против, притащил таки обратно безродную «пустышку» из той дыры, куда она забилась после отчисления, вернул в Академию. Чуть Академию после не разнесла, и что? Только еще больше носиться с ней стал. Его, боевого мага и будущего императора задвинул в сторону, а ее начал обучать лично. А, ты, наследник, давай, становись на одну ступеньку с прочими… Все нехитрые обиды Аландеса Ронард прекрасно считывал. Повзрослеет еще. А пока: мимо ушей его подростковый сарказм и насмешки.