Право в сфере Интернета

ДНК и отпечатки пальцев

Эти биометрические данные признаются неповторимым и особенным источником данных о человеке. Осуществление незаконного сбора и хранения таких данных, безусловно, противоречит ст. 8 Конвенции по правам человека. И здесь следует обратить внимание на то, что Рекомендация Совета Европы № R(87)15, регламентирующая вопросы использования информации персонального характера в ходе деятельности полиции, допускает возможность хранения подобной информации с определенными ограничениями. В частности, предусмотрена обязанность принимать все необходимые меры, чтобы информация личного характера, хранящаяся для целей деятельности полиции, удалялась, если в ней отпадает объективная необходимость [41] .

41

Recommendation No R (87) 15 of the Committee of Ministers to Member States regulating the use of personal data in the police sector // OSCE POLIS URL:(дата обращения: 15.04.2017).

Принцип необходимости хранения информации личного характера в зависимости от преследуемых целей нашел отражение в нескольких решениях ЕСПЧ.

В деле «S. и Марпер против Соединенного Королевства» [42] ЕСПЧ, ссылаясь на ст. 7 Конвенции о персональных данных, напомнил, что национальное законодательство государств – участников Конвенции должно предусматривать достаточные гарантии эффективной защиты хранящихся персональных данных от ненадлежащего использования и злоупотреблений.

42

S. and Marper y. The United Kingdom, постановление от 04.12.2008, жалобы № 30562/04 и № 30566/04.

Заявители по этому делу обвинялись в совершении уголовных преступлений, но впоследствии были оправданы национальным судом. Во время расследования этих преступлений у обвиняемых были сняты образцы отпечатков пальцев, взяты анализы ДНК, а также образцы их клеток. После прекращения уголовного преследования в отношении обоих заявителей они обратились к полиции с требованием уничтожить взятые биологические материалы из национальной базы данных (в которой подобная информация хранилась бессрочно). Но полиция отказалась это сделать, ссылаясь на ст. 64 Акта о полиции и доказательствах по уголовным делам 1984 г., согласно которой отпечатки пальцев или образцы ДНК могли храниться после того, как они были использованы для достижения цели, ради которой они были взяты [43] .

43

Примечательно, что в более ранней редакции этого акта закона возможность уничтожения подобных данных осуществлялась при первой же возможности после окончания производства по делу.

ЕСПЧ поддержал позицию заявителей, отметив, что хранение отпечатков пальцев и ДНК по делам, в которых обвиняемые по уголовным делам были оправданы или их уголовное преследование было прекращено, является нарушением ст. 8 Конвенции по правам человека. Ссылаясь на решение по делу «Леандер против Швеции» [44] , ЕСПЧ отметил, что даже простое хранение информации, относящейся к личной жизни человека, является вмешательством государства в осуществление его прав по смыслу положений ст. 8 Конвенции по правам человека. По мнению ЕСПЧ, профили ДНК предоставляют государству необходимые средства для установления генетических связей между большим количеством людей, что само по себе достаточно для вывода о том, что их хранение представляет собой вмешательство государства в осуществление этими людьми права на неприкосновенность их личной жизни [45] . Что касается отпечатков пальцев, то Суд подчеркнул, что они объективно содержат уникальную информацию о человеке, а в ряде случаев позволяют точно идентифицировать его личность. Таким образом, это может негативно отразиться на неприкосновенности частной жизни, а хранение подобной информации без согласия лица, которому она принадлежит, нельзя назвать нейтральным или незначительным [46] .

44

Leander у. Sweden, постановление от 27.03.1987, жалоба № 9248/81. § 48.

45

S. and Marper v. The United Kingdom, постановление от 04Л2.2008, жалобы № 30562/04 и № 30566/04, § 75.

46

Там же. § 84.

При этом ЕСПЧ не отрицает того, что в некоторых случаях вмешательство в право заявителя на неприкосновенность частной жизни может быть признано законным. Но это допустимо лишь при соблюдении некоторых условий, на которые Суд специально обращает внимание.

Так, заявитель по делу «Ван дер Вельден против Нидерландов» [47] обвинялся в вымогательстве и содержался в одном из исправительных учреждений г. Дордрехта на основании медицинских заключений сразу нескольких врачей, которые отмечали высокий риск возможности рецидива у заявителя. Государственный прокурор на основании национального законодательства – ст. 2 § 1 Закона о взятии анализа ДНК улиц, осужденных за уголовные преступления, издал приказ об отборе клеточного материала для определения ДНК-профиля заявителя.

47

Van der Velden v. Netherlands, решение по вопросу приемлемости жалобы от 07.12. 2006 по делу жалоба № 29514/05.

По мнению заявителя, приказ государственного прокурора об отборе у него клеточного материала и хранение полученного образца ДНК-профиля в государственной базе данных, по сути, повлек для него дополнительное наказание по смыслу ст. 7 Конвенции по правам человека, поскольку он уже содержался в исправительном учреждении. Он также обратил внимание на то, что вопрос о его ДНК-профиле вовсе не поднимался во время непосредственного проведения расследования уголовного преступления, что указывало на применение дискриминационных мер в отношении него. Это и стало основанием для обращения в ЕСПЧ с жалобой на нарушение ст. 8 и 14 Конвенции по правам человека.

ЕСПЧ признал эту жалобу неприемлемой. При этом Суд отметил, что в данном случае хранение ДНК не являлось вмешательством в частную жизнь, так как это было предусмотрено законом, преследовало правомерные цели предупреждения преступлений и защиты прав и свобод других лиц. Кроме того, по мнению ЕСПЧ, рассматриваемое вмешательство было сравнительно незначительным. В своем решении о неприемлемости этой жалобы ЕСПЧ отметил несомненную пользу, принесенную базой ДНК-профилей в сфере обеспечения правопорядка за последние годы. Также Суд указал, что заявитель может извлечь и некоторую выгоду из включения его ДНК-профиля в национальную базу данных, учитывая высокий риск рецидива: в будущем он может быть быстро исключен из списка лиц, подозреваемых в совершении преступлений, что осуществимо путем сравнения его биометрических данных с другими полученными образцами.

Образцы голоса, полученные с помощью прослушивающих устройств

Правовая регламентация использования такой категории информации о человеке, как голосовые данные, составляет одну их проблемных частей в законодательстве многих государств. Вследствие этого на рассмотрение ЕСПЧ передавались дела, связанные со сбором этих персональных данных в ходе оперативно-розыскных мероприятий.

В деле «P.G. and J.H. против Соединенного Королевства» [48] устройства секретного прослушивания были установлены в квартире одного из заявителей. Заявители подозревались в подготовке вооруженного ограбления и были задержаны полицией уже после установки прослушивающих устройств. В полицейском участке их допрос был также записан на скрытое прослушивающее устройство, а полученные образцы голосов были отправлены эксперту, который подтвердил их схожесть с образцами голосовых данных, полученных путем секретного прослушивания в квартире.

48

P.G. and J.H. v. The United Kingdom, постановление от 25.09.2001, жалоба № 44787/98.

Заявители обратились с жалобой в ЕСПЧ, указывая на нарушения ст. 6, 8 и 13 Конвенции по правам человека действиями национальных властей при проведении расследования. Заявители, отвечая на вопросы полицейских в участке, не могли знать, что их голос записывается с целью сравнения полученных данных с уже записанными образцами. Полученные голосовые данные впоследствии использовались полицией в суде в качестве доказательств совершения ими уголовного преступления. И, по сути, сам факт того, что заявители отвечали на вопросы полицейских, в данном случае стало свидетельствованием их против самих себя.

В свою очередь, государство-ответчик утверждало, что использование прослушивающих устройств не влечет каких-либо нарушений Конвенции, поскольку эти записи не были сделаны для получения информации непосредственно о частной жизни заявителей. По мнению правительства, записи, сделанные во время допроса заявителей, представляли собой часть формального процесса уголовного правосудия и осуществлялись в присутствии по крайней мере одного офицера полиции [49] .

ЕСПЧ пришел к выводу, что установка прослушивающих устройств в квартире и секретная запись допроса на диктофон представляют собой нарушение ст. 8 Конвенции по правам человека. При этом Суд отметил, что в соответствующее время в правовой системе государства-ответчика не существовало законодательного акта, который регулировал использование скрытых подслушивающих устройств полицией в их собственных помещениях. Запись и анализ их голосов по этому поводу все равно должны рассматриваться как обработка персональных данных о заявителях. В связи с этим Суд сделал вывод о том, что в данном случае имело место вмешательство государства в частную жизнь заявителя, что является нарушением ст. 8 Конвенции по правам человека.

49

При этом необходимо отметить, что добровольность дачи показаний, по мнению ЕСПЧ, не распространяется на получение документов и образцов биологического происхождения у живого человека (см. подробнее: Saunders v. The United Kingdom, постановление от 17.12.1996, жалоба № 19187/91).

В деле «Веттер против Франции» [50] заявитель обвинялся в совершении убийства и был приговорен к 20 годам тюрьмы. Обвинения против него основывались на данных, полученных полицией путем установки прослушивающих устройств в квартире жертвы, которую регулярно посещал заявитель.

ЕСПЧ при рассмотрении этого дела отметил, что национальное законодательство Франции хотя и содержит некоторые положения о перехвате телефонных разговоров, но не регламентирует порядок

50

Vetter v. France, постановление от 31.05.2005, жалоба № 59842/00.