Православие и «Нагуализм»
Шрифт:
Без осознания присутствия нашей смерти нет силы, нет тайны» (К. Кастанеда, из кн. 4, ч. 2, гл. 1, с. 117, 118).
«Один брат умер, другой при смерти. Мы же разве безсмертны? — Будем же помнить час сей. Где память о смерти, там всё святое; а где нет ея, там одни страсти. — Но довлеет нам похотствовать. Се ныне время, не отлагай до завтра; ныне кайся. Стань и молись на страсти» (из наставлений св. Феодора Студита, Добротолюбие, т. 4).
Кстати, существуют отдельные, специальные «практики» или «техники» осознания смерти, например — ритуальное «захоронение», посещение кладбищ, участие в настоящих похоронах и пр.
Любопытно и удивительно! Нам известно о «разнообразии» жизни и мы думаем, что смерть только одна, и мы никогда не задумывались
Авиа-, ж.д. — или автокатастрофа, «тяжёлая и длительная болезнь», тот или иной несчастный случай, смерть во сне, внезапный инфаркт, стихийное бедствие, смерть от голода, «тихая» смерть с ощущением «исполненного долга» в кругу семьи и многих детей, смерть в больнице, от руки убийцы; самоубийство, подвиг (смерть при спасении других)…
Нет, если хочешь что-либо достичь в духовном развитии, тему смерти — не миновать. Кстати, сам путь, как поток определённого осознания, способствует этому.
Да, человек многое может постичь сам, но именно Дух (пути) — вездесущий, всезнающий, сверхразумный! — может помочь в этом по-настоящему. Например, когда я писал эти строки — буквально только что (!) — мне сообщили, что неожиданно умерла моя соседка (по этажу), и я приглашён на похороны. Именно так, зачастую, сам Дух и даёт о Себе знать…
(Мне также известно и о многих прочих «случайных» совпадениях, например: один молодой человек, только что получив задание по медитации «на смерть», ехал в автомобиле — по радио исполняли песню о смерти, а в это время он увидел, как пешехода сбивает машина, по-видимому, «насмерть».)
Продолжение медитации…
Настоящий маг «всегда живёт бок о бок со смертью. Он знает, что смерть — всегда рядом, и из этого знания черпает мужество для встречи с чем угодно. Смерть — худшее из всего, что может с нами случиться. Но поскольку смерть — наша судьба, и она неизбежна, мы — свободны. Тому, кто всё потерял, нечего бояться» (К. Кастанеда, из кн. 7, гл. 15, с. 462).
«Возьмём для примера опыт “смертной памяти”. Под этим именем в аскетической письменности Отцов разумеется не обычное сознание человеком своей смертности, не простая память о том, что мы умрём, а особое духовное чувство. Начинается смертная память с переживания краткости нашего земного существования: то ослабляясь, то усиливаясь, она по временам переходит в глубокое ощущение всего земного тленным и преходящим, изменяя тем самым отношение человека ко всему в мире; всё, что не пребывает вечно, обесценивается в сознании, и появляется чувство бессмысленности всех стяжаний на земле. Внимание ума отвлекается от окружающего внешнего мира, сосредоточиваясь внутри, где душа поставляется лицом перед непостижимой бездной мрака. Это видение приводит душу в ужас, порождающий напряженную молитву, неудержимую ни днём, ни ночью. Время теряет свою протяжённость, но сначала не потому, что душа увидела свет вечной жизни, а наоборот, — потому, что всё поглощено чувством вечной смерти. Наконец, пройдя многие и различные стадии, душа действием благодати возводится в область безначального Божественного света. И это не есть философский “трансцензус”, а жизнь в её подлинном выявлении, не имеющая нужды в диалектических “доказательствах”. Это — неопределимое, недоказуемое и невыявляемое ведение, но, несмотря на всю свою неопределимость, оно, как подлинная жизнь, несравненно могущественнее и внутренне убедительнее, чем самая безупречная отвлеченная диалектика» (из кн. «старец Силуан»).
«Идея смерти является колоссально важной… знание о постоянно угрожающем нам неизбежном конце и является тем, что даёт нам трезвость. Самой дорогостоящей ошибкой обычных людей является потаканию ощущению, что мы бессмертны, как будто если мы не будем размышлять о собственной смерти, то сможем избежать её» (К. Кастанеда, из кн. 8, гл. 4, с. 110).
«К тому моменту, когда человек осознает устрашающую природу знания, он осознаёт и то, что смерть на этом пути — верный попутчик, незаменимый партнёр, который всегда рядом. Смерть является главным фактором, превращающим
знание в энергию, в реальную силу. Прикосновением смерти завершается всё, и всё, чего она коснулась, становится Силой» (К. Кастанеда, из кн. 11, с. 61).«Память о смерти всегда спасительно действует и тем паче, когда стоим пред лицем умершаго брата, как в настоящем случае. Се опять видим пред собою странное таинство! За минуту пред сим бывший с нами, не с нами уже теперь духом; говоривший с нами своими устами, умолк совершенным молчаньем, когда звук гласа его ещё отзывается в ушах наших. Какое изумительное это зрелище! Видим его и не видим: телом он здесь видится, духом же отступил от нас. Лежит недвижим и бездействен, нет дыхания, нет зрения и слова, все чувства видны, — и ни в одном — никакого нет живаго действия; он как камень, или другая какая бездушная вещь. — Взглянем в место покоища прежде почивших: что увидим там, братие? Зрите и поучайтесь. Не прах ли это и пепел? Не истлевшия ли тела? Не изсохшие ли черепы? Не обнаженныя ли кости? — И всё это неприятное безобразие, жалкая и отвратительная куча. — Можно ли тут различить брата от брата, благообразнаго от безобразнаго, юнаго от престарелаго? Никак: всё истлело, всё потеряло свой вид. Изволь теперь разсмотреть, кто хочет, где тут похотная сласть, где наслаждение явствами, где упокоение сном и всё другое, что делается в угодие плоти? — Где пожатие рук, объятия, лобызания? — Всё прешло отсюда и взято с собою тем, кто, как богач приточный, предпослал то в ад на поджигание себе огня неугасимаго» (из наставлений св. Феодора Студита, Добротолюбие, т. 4).
«Смерть не является врагом, хотя и кажется им. Смерть не разрушает нас, хотя мы и думаем, что это так…
Маги говорят, что смерть является единственным стоящим противником, который у нас есть. Смерть — это вызов для нас. Мы все рождены, чтобы принять этот вызов, — и обычные люди, и маги. Маги знают об этом, обычные люди — нет…
Жизнь — это процесс, посредством которого смерть бросает нам вызов. Смерть является действующей силой жизни — это арена действия… и всякий раз на этой арене только двое противников — сам человек и его смерть…
Мы действуем только тогда, когда чувствуем давление смерти. Смерть задаёт темп для наших поступков и чувств и неумолимо подталкивает нас до тех пор, пока не разрушит нас и не выиграет этот поединок, или же пока мы не совершим невозможное и не победим смерть» (К. Кастанеда, из кн. 8, гл. 4, с. 113).
И ещё позволю себе вмешаться в цитаты и дополнить их своим собственным (синтетическим) знанием…
Для духовной личности (адепта), в отличие от «обычного» человека, смерть предстаёт в ином виде. Для посвящённого (в путь) вся его жизнь является подготовкой к смерти, и поэтому он переходит в «тот» мир по-другому, и, как правило, заранее знает о своей смерти. Смерть для него — это «сбрасывание» старой одежды — своего тела, и «полёт» в духовное Небо.
Изначально же, эзотерически, существует три вида смерти, точнее, три ориентира, три предрасположенности…
Первый вид — смерть «гордого человека», смерть льва. Лев, когда предчувствует свою смерть, просто уходит в пустыню (саванну) и в одиночестве умирает… Он не нуждается в чём-либо, в ком-либо. Так может поступить и человек…
Второй вид — смерть «странника», «нищего» или «юродивого». Его вообще не беспокоят проблемы смерти, он всю свою жизнь жил беззаботно (а этого состояния надо ещё достичь!), и поэтому ему всё равно — умрёт ли он на лесной дороге, или у городской свалки…
И третий вид… Духовный путник достигает детского мировосприятия («будьте как дети»!). Он «прыгает» в смерть легко, радостно, безмятежно, с любовью, зная, что ничего плохого с ним не случится; как прыгает настоящий ребёнок в объятия своей мамы или на колени отца… Высокий уровень духовной реализации. Но есть ещё одна, четвёртая мистическая возможность…
Её, например, реализовал блаженный Серафим Саровский… В молитвенном безмолвным вознесении, с полным сознанием, он мягко, беззвучно (лишь «тик!») перенёсся в своё Тело Света и без всякой боли и страдания (!) оставил свою бренную плоть, перейдя в высшие светоносные сферы… Смерть радостная, смерть благодатная, наполненная восторгом! «Счастливая смерть» или обретение абсолютного счастья в собственной смерти!