Правовая структуризация и систематика

Вместе с тем система права представлена более разнообразным, нежели система законодательства, видовым «набором» объективированных выразителей правовых норм. Она включает (способна включать) правоповеденческие правила, отраженные не только в писаном нормативном юридическом материале (статутного, договорного и прецедентного, – в англосаксонских правовых системах относимого к области неписаного права, – толка), но и в различных правовых обычаях, имеющих юридическое значение религиозных нормах.

С этих позиций система законодательства может быть шире системы права только в том случае, если в соответствующей конкретно-исторической правовой системе признаются и действуют только лишь писаные формы выражения права (и то при условии непричисления к таковым юридических прецедентов). Но даже при подобной ситуации, с юридико-источниковых и, как следствие, содержательно-действенных (предметных) позиций, система права в качестве общетеоретической категории все равно окажется более «существенной», нежели система законодательства, – и по своему объему (широте) и, конечно же, по своей «наполнительной» значимости. Кроме того, система права включает не только сами правовые нормы, но и весьма разноаспектные данные о должном содержании и бытии таковых.

Скажем также, что именно видовые юридико-источниковые и вытекающие из них (как аккумуляторов правовых норм) предметные показатели представляются нам ведущими при решении вопроса об объемном соотношении систем права и законодательства (по причине их специального, профильного характеризующего значения).

7. По поводу именно отраслевых конструкций права и законодательства, превалирующих в настоящий период, отметим, что признание за отраслями права объективного характера: 1) во многом предопределило постановку вопроса о соотношении систем права и законодательства; 2) «способствовало» доктринальному и (или) фактическому «стремлению» к их отождествлению; 3) предопределило «сложности» размежевания таковых. Объединяя сведения о социальном поведении той или иной направленности, с одной стороны, но не нося в то же время точного характера, категория «отрасли права» часто «смешивается» с отраслями законодательства, статутотворческой, образовательной и (или) научной деятельности (или же непоследовательно «отграничивается» от оных).

При этом ценность у отраслевой конструкции права (относимой нами к числу юридических классификаций), несмотря на многочисленные недостатки, все же имеется. Она заключается в соединении, обобщенном отражении данных: 1) о действующем и должном нормативном правовом материале (разновидовой юридико-источниковой принадлежности) и 2) его реализации, а также 3) о соответствующих показателях научного и учебного толка. Вместе с тем многогранность правового воздействия и условность секторного деления предопределяют необходимость многопараметрового подхода к вычленению правовых отраслей. Одним (причем очень существенным) из оснований такового является и весьма «традиционный» показатель, именуемый предметом правового регулирования. Но понимания этого предмета также неоднозначны. Хотя, так или иначе, практически все позиции по интересующему нас вопросу, думается, обоснованно, сводятся к признанию предметом правового регулирования поведения (поведенческих актов) участников правового общения (общественных отношений). При этом многогранность правового содержания предопределяет необходимость градации и самого предмета правового регулирования, выделения его уровней.

8. Присоединяясь к позиции о неодинаковом иерархическом «ранге» отраслей права, позволим себе отметить, что (при рассмотрении вопроса сугубо с позиций юридической систематики, в отношении состава позитивного права) субординация отраслей права должна быть представлена своеобразной «пирамидой», в основании которой находится конституционное право. Из этого последнего проистекают «оси» образований административного, гражданского и уголовного толка. Все же остальные возможные к выделению отраслевые подразделения «располагаются» между указанными «осями», представляя собой или их разнообразные «переплетения», или же выступая по отношению к оным в качестве производных (в смысле – «обслуживающих»). Возможно и смешение двух названных вариантов.

Образно можно сказать, что отраслевая градация права возможна к отображению в качестве исходящих из единого центра (общей точки), образующих пирамиду ветвей. Внутри же самой пирамиды «правового организма» существует несколько уровней, перекрещиваний, пересечений, круговых наложений.

Для пояснения скажем, что «вершинно-соединяющее» значение конституционно-правовых данных на уровне отраслевого ряда позитивного права заключается в том, что корреспондирующая область «задает» (должна «задавать») содержание и приоритеты правового воздействия в рамках всей соответствующей социальной общности, с одной стороны, – и отображает (должна отображать) принципиальные положения, раскрывающиеся в иных направлениях юридической регуляции, – с другой. В отношении иных предложенных нами «осевых» подразделений отметим, что уголовные данные нацелены на тот или иной вариант юридического блокирования аномалий социального поведения. Сведения (в том числе и нормы) административно-правового характера «рассчитаны» на властно-управленческое типично-ситуативное (ситуационное) воздействие. В свою очередь, восстановление и компенсация частных субъективных интересов наиболее полно реализуется именно в цивильно-правовых формах (за счет гибкости и высокой адаптивности последних). При этом показатели нормативного толка в каждом из случаев соответствующим образом отражаются и в содержании правореализационных, учебных и научных данных названных нами подразделений.

Причем «вычленение» административного права обусловлено наличием публично-политической управленческой деятельности. В то же время в структурном строении права, представленном «правом принципов права», а также частным и публичном правом, – административное право нами не выделено (и не обозначено каким-либо иным образом), ибо внутреннее закономерное строение права как такового не включает в себя публично-управленческой составляющей в качестве обязательного, неотъемлемого элемента; мыслимо без него. В условиях же существующих форм социальной организации позитивное право, по нашему мнению, социальный срез управленческой деятельности должно непременно отображать.

Отметим также, что в отношении всех остальных отраслей права, например, семейного, жилищного, страхового, трудового, хозяйственного и (или) предпринимательского, и даже финансового, – никакой иерархической градации мы усмотреть не можем; да и не считаем это необходимым. Взаимодействие данных правовых сфер, актуальных для трактовки в качестве относительно обособленных («самостоятельных»), осуществляется посредством всевозможных переплетений, пересечений, «увязанностей».

Исчерпывающего перечня отраслей права мы отобразить также не можем, так как «численный набор» таковых, в своей исходно-обособляющей составляющей, весьма все же зависим от субъективных факторов, достаточно динамичен (по меньшей мере, в современных условиях) и увязан с, выражаясь одной фразой, актуальными (с позиций юридического нормирования, изучения и исследования), познавательно-деятельностными (или деятельностно-познавательными) областями. По сути, вопрос о том, сколько существует отраслей права, важным (основным, главным, узловым, определяющим) нам не представляется.

При этом можно обратить особое внимание на муниципальное правообразование. Дело в том, что если все иные отрасли права выделяются, так или иначе, прежде всего по специфике (действительной или мнимой) своего собственно-содержательного («предметного») действия, то муниципальное право «формируется» по иным показателям, причем выраженным весьма «ярко». Оно «обособляется» по территориальному уровню (плоскости) воздействия. Таковой достаточно локализован и, как раз по этой причине, многими признается константно актуальным для специфического нормирования, а значит, – и для изучения и исследования. Вместе с тем «собирательный» характер данного образования весьма наглядно демонстрирует его системно-компонентную фиктивность (относимую, впрочем, и ко всем иным «комплексным отраслям»). Кстати, противоположный территориальный уровень характерен как раз уже для конституционно-правового воздействия. Но это направление, тем не менее, выделяется не только, и не столько, «благодаря» своему пространственному распространению, сколько по исходной (пусть и в относительном смысле), сущностной, содержательной значимости.

В отношении же финансового права также обособленно отметим, что хотя существование данного направления представляется нам необходимым, а его содержание – весьма значимым, в иерархической градации отраслевой системно-правовой конструкции «особого места» этой области мы «выделить» также не можем, – ввиду ее «тяготения» к административно-правовому блоку.

По итогам – структура права и системное деление отраслей его объективированного («объективного») пласта имеют некоторые схожие черты. Это: 1) наличие составных частей; 2) возможность рассмотрения с иерархических позиций; 3) определяющая значимость принципов права; 4) нацеленность на согласование поведенческих актов адресатов правовых положений, на упорядочение их социального общения; 5) содержательная многогранность; 6) взаимосвязанность с «внешней» правовой формой. Вместе с тем структурное строение права и конструкция отраслевой градации все же не совпадают, и совпадать не могут,  – по причине сущностного, содержательного различия. Структура права (в непосредственном значении данного термина) – это его внутреннее строение, характеризирующееся обязательным наличием неотъемлемых, константных, закономерно присутствующих и увязанных между собой элементов. Деление же позитивного права на отрасли – это всего лишь систематика данных, «происходящих» из положительного права, их своеобразная классификация.

9. Далее, обращаясь уже к совокупности отраслей законодательства, отметим, что иерархического сочетания, идентичного представленному, по отношению к отраслям права, мы в данном срезе не усматриваем. По поводу блокового деления нормативного правового материала позволим себе утверждать, что субординационные сочетания между теми или иными массивами зависят здесь главным образом от превалирующего уровня (силы) юридического действия аккумулирующих соответствующие поведенческие правила форм (источников).