Правовая структуризация и систематика

Это особо значимо с учетом того, что вообще далеко не все специалисты считают последние системами в собственном смысле слова. Так, в теории систем принято отмечать, что объекты системного типа характеризируются наличием межкомпонентных связок и формированием в целостном явлении (системе) неких новых свойств, не присущих каждой из частей по отдельности. Именно связанность, цельность (целостность) и предопределенная таковой структура (носящая устойчивый, относительно константный характер) являются отличительными признаками любой системы. В то же время суммативная, неорганизованная совокупность «лишена системного характера» [357] .

Кстати говоря, последнее и предопределяет тот факт, что на основе философских данных структура права трактуется в качестве внутренней формы , в то время как в отношении системы законодательства допустима интерпретация в качестве формы внешней. Представляется, что именно с учетом этого в юридической литературе и отмечается, что нормы комплексных образований должны подчиняться «общим принципам и нормам соответствующих отраслей права… Это позволит сохранить единые начала регулирования»; что «мотивационная сила норм разных отраслей права различна. При их сочетании в одном комплексе может оказаться, что нормы одной отрасли ограничат или даже подавят действие других норм. Чтобы избежать такого положения, важно обеспечить мотивационное действие норм каждой из отраслей, используемых в комплексе.» [358] .

Так или иначе, содержание права отражается в первую очередь именно через структуру, т. е. внутреннюю форму. Согласно специально-научным источникам, содержание, как мировоззренческая категория, «вбирает» в себя и состав компонентов (их комплекс, набор), и структуру оных. При этом «внутренняя форма» совпадает со «структурой», а «внешняя форма» («форма» как таковая), сопоставляется с ней опосредовано, через «содержание». «Внешняя форма» образует диалектическую пару (соотносится с «содержанием»), а «внутренняя форма», т. е. структура, диалектически соотносится с «составом» [359] .

Все указанное нами лишь подтверждает: необходимость адекватного оперирования юридическими терминами обусловлена тем, что «если правовая система пронизана логикой права (да притом так, что она с предельной ясностью проявляется в системе законодательства), то правоприменительные органы подбирают нужную форму не на ощупь, путем многократного «примеривания», а действуют на подлинно научных основаниях. Логика права, гармоничное построение его структурных подразделений направляют правоприменительный процесс, предотвращают ошибки в квалификации дела, в толковании нормативных предписаний. Главное состоит в том, что регулирующие свойства структурных связей требуют, чтобы при решении юридических дел правоприменительные органы рассматривали эти связи в качестве такого же существенного элемента правовой ткани, как и сами юридические нормы.» [360] .

Итак, представляется, что отечественный позитивный правовой материал нуждается в тщательном секторном анализе и последующей корректировке, а создание новых правовых предписаний требует большей продуманности не только в идейном, но и в выразительном, техническом аспектах. Особенно значимой в данном контексте представляется унификация юридической терминологии , причем не только по отраслевым направлениям, но и в рамках всего отечественного правового поля.

Вместе с тем при исследовании вопросов юридической систематики необходимо обратить внимание и на вопрос о юридических коллизиях , ибо, так или иначе, фактическое наличие оных, с одной стороны, является неизбежным (ввиду «рукотворности» нормативного правового материала и обширности правового действия), а с другой, – свидетельствует о «сбоях» в системном действии правовых норм.

Обращаясь к легальным данным, отметим, что в настоящее время в большинстве отечественных регионов (в отличие от самой федерации) приняты законы только о нормативных или же обо всех правовых актах. Как правило, в таковых есть структурные элементы (главы или статьи), посвященные юридическим (правовым) коллизиям. Сообразно уровню и прикладному значению корреспондирующих правовых документов речь в них идет не о любых возможных юридических столкновениях, а о коллизиях между письменно оформленными нормами права и правовыми актами различного иерархического уровня. В региональных законодательных актах излагаются правила разрешения иерархических (субординационных) и временных (темпоральных) коллизий, а равно и столкновений правовых норм общего и специального действия. Вместе с тем о пространственных юридических коллизиях в обозначенных статутах «общетеоретического» толка ничего не сказано (т. е. не уделяется внимания ни их содержательно-описательному изложению, ни правилам их разрешения).

Под пространственной юридической коллизией понимается противоречие между правовыми актами (и (или) их положениями), принадлежащими к различным областям права (и (или) нормативного правового материала), притом что фактическое правовое отношение подпадает одновременно под действие каждого их них. Таким образом, пространственная юридическая коллизия имеет место при пересечении предметов правового регулирования; при «подпадании» общественного отношения регламентируемого нормами права под содержательное действие сразу нескольких направлений юридического воздействия.

Причем надо обратить внимание на то, что при пространственной коллизии речь может идти о принадлежности правовых предписаний к различным не только законодательным, но и правовым областям. Это обусловлено тем, что в ряде случаев ради удобства, «по невнимательности» или по каким-либо иным обоснованным или необоснованным (не надлежаще обоснованным) мотивам, правовые нормы одной юридической области (отрасли права) оказываются прописанными в нормативном правовом акте, в целом принадлежащем к иному, «не одноименному» (не корреспондирующему данной отрасли права) нормативному правовому направлению (отрасли законодательства). Это может объясняться и «перечневым» несовпадением отраслей права и законодательства (например, при столкновениях, в которых задействованы юридические установления права социального обеспечения, лесного законодательства, иных профильных областей).

В качестве примера можно указать на то, что при расторжении брачного союза возможно действие не только семейных, но и административных, собственно-цивильных (гражданских в узком понимании), жилищных, корпоративных (акционерных), гражданско-процессуальных, а может быть и еще каких-либо правовых предписаний. В случае противоречия между ними и будет констатироваться наличие пространственной юридической коллизии.

Итак, в настоящее время в российской правовой системе отсутствуют примеры легального изложения наиболее сложного, и по своему ситуационному наполнению, и по механизму преодоления, содержательного вида юридической коллизии. Речь идет о пространственном (предметном, действенном) столкновении правовых норм. Представляется, что такое положение обусловлено сложностью законодательной характеристики (описания, отображения) как самой пространственной коллизии, так и, тем более, способа ее разрешения. Последний представлен двумя базовыми этапами, первый из которых требует установления «ведущего», доминантного для соответствующей ситуации, нормативно оформленного поведенческого правила и определения его сущностной юридико-природной отраслевой принадлежности (причем не только статутного, но и собственно-правового толка), а второй – взвешенного ситуативного обращения к правилам разрешения всех иных содержательных видов юридических столкновений (иерархического, временного и видо-нормативного толка).

Вместе с тем обозначенная доктринальная и практическая «непростота» как раз таки и свидетельствует в пользу необходимости формального выражения и закрепления принципов, базовых правил, основополагающих направлений разрешения пространственной юридической коллизии. Причем следует обратить особое внимание на то, что мы говорим именно об установочных механизмах (принципах, основных правилах или направлениях) преодоления «пространственных столкновений», так как их фактические вариации настолько многообразны, что выведение единственно верного «инструктивного руководства» в данном случае невозможно.

Так или иначе, константное отсутствие легально отображенных данных о пространственной юридической коллизии уже само по себе заставляет задаться вопросом о том, является ли таковая излагаемой. Соответственно, для того чтобы на этот вопрос ответить, необходимо постараться изложить указанную коллизию в официальном (или, учитывая пробный характер изысканий, хотя бы в официозном) стиле.

Осуществленные автором настоящей работы попытки свидетельствуют о том, что пространственная юридическая коллизия, несмотря на всю сложность своего отображения, все же возможна к фиксации в правовых актах. Наиболее оптимальным представляется ее «отсылочное» изложение, притом что ссылки не будут выходить за рамки единой статьи какого-либо статутного акта. Притом что последняя должна быть посвящена именно принципам (основополагающим началам) разрешения различных по содержанию столкновений, вытекающих как из правовых актов в целом, так и из их отдельных положений.