Праздник мертвецов

Но стоило мне оказаться в тишине и покое, как в тот же миг на меня обрушилось полное осознание трагедии, случившейся в этот день. Оно накрыло меня гигантской лавиной, не позволяя двигаться и нашёптывая в ухо: "Ты потеряла всё. Твоей матери больше нет. Твоего дома больше нет. Ты никому не нужна, этот мир сожрёт тебя с потрохами. Плачь, и вспоминай то, что уже никогда не сможешь вернуть".]

***

Самого Дариана уже начинало клонить в сон – день выдался не из лёгких, – но он решил всё же дождаться, пока Шенни успокоится, и поговорить с ней. Забравшись на тюфяк, он прислонился спиной к стене и принялся ждать, глядя на каменные стены коридора за дверным проёмом. Мимо то и дело проплывали силуэты других бездомных, направлявшихся в свои спальни. Некоторые из них замедляли шаг, проходя мимо комнаты Дариана, откуда доносился плач, и бросали внутрь любопытные, а иногда неодобрительные взгляды.

Шенни тем временем не только не собиралась успокаиваться, но и, наоборот, лишь сильнее расходилась, и её хныканье переросло в полноценные рыдания. Дариан едва ли был в состоянии понять её чувства. Он никогда не переживал потерь, да и терять ему было нечего. Родители? Он их никогда не знал и не видел. Дом? Вряд ли он станет скучать по тесной комнате с голыми каменными стенами и полом. Из ценных вещей у него имелся разве что подаренный Дреггом стилет, и ничего больше.

Пока он размышлял об этом, Шенни наконец выплакала все слёзы и затихла, её дыхание стало ровным и спокойным.

– Не пойму, что такого ценного в этой книжке? – спросил Дариан, надеясь, что она уже в состоянии говорить.

Повисла тишина, и он решил, что его вопрос проигнорировали. Но через какое-то время девушка всё-таки промямлила:

– В ней собраны все записи об исследованиях нашей семьи. Ещё мой дед начинал вести их, а после его смерти книга перешла моим родителям.

– А, этот ваш ритуал, создающий умных ходоков?

– Да.

– И зачем она тебе сейчас?

– Я должна продолжить исследования.

Дариан удивлённо уставился на Шенни, не понимая, шутит она или говорит всерьёз.

– Ты ведь в курсе, что у тебя больше нет ни семьи, ни дома? Где ты собираешься проводить эти опыты?

– Не знаю. Я должна… Я наследница рода Маридан.

В её голосе не чувствовалось и капли уверенности в сказанных словах, будто она пыталась убедить не столько Дариана, сколько саму себя.

– Слушай, ты ведь понимаешь, что я не смогу приглядывать за тобой вечно? Рано или поздно у тебя всё равно отберут эту книгу, и заодно свернут тебе шею. Не лучше ли отдать её добровольно, пока есть возможность?

– Тогда я уйду отсюда.

– Куда?

– Не знаю.

Дариан фыркнул, усмехнувшись её наивности.

– А я знаю. В Нориаме есть только одно место, где бездомный может чувствовать себя в безопасности. Если ты уйдёшь из убежища, не пройдёт и пары часов, как тебя схватит стража. Ты ведь не умеешь прятаться от них? Ну а что они делают с пойманными бездомными, ты знаешь лучше меня.

– Не твоя забота, – буркнула Шенни, снова заставив Дариана усмехнуться. Хотел бы он, чтобы это было так. Но он уже повесил на себя ответственность, приведя эту некромантку в убежище и встав на её защиту. Пусть в этот раз всё прошло гладко, но он понятия не имел, что делать дальше. В какой-то момент он даже поймал себя на мысли, что будет рад, если Шенни и правда похитят, убьют, или она сама сбежит из катакомб. Тогда всё снова станет, как раньше, а совесть Дариана останется чиста: он сделал всё, что мог.

С этими мыслями он улёгся на свободное пространство на тюфяке, закрыл глаза и приготовился уснуть, когда в коридоре раздался звук, который Дариан узнал бы из тысячи других: повторяющийся стук деревянного предмета о каменный пол. Среди сотни обитателей убежища лишь один человек пользовался тростью для ходьбы, и спустя несколько секунд его силуэт застыл на пороге комнаты.

Юноша сел и стал молча смотреть на старого Дрегга, ожидая, что тот собирается сказать. Дариан был уверен, что правильно разгадал тот взгляд старика, и его ждёт похвала, но вдруг поймал себя на том, что на самом деле его нисколько не интересовало мнение наставника. Сегодня, впервые за всю свою жизнь, Дариан действовал не из желания получить одобрение и похвалу. Он просто сделал то, что считал правильным, и не видел необходимости доказывать кому бы то ни было свою правоту. Стилет справлялся с переговорами куда лучше.

– Как там девчонка? – раздался в темноте хриплый и скрипучий, но всё ещё сильный голос.

Дариан посмотрел на Шенни: если она и проснулась, то никак этого не выдала.

– Спит.

– Заварил же ты сегодня кашу, сопляк… Как собираешься расхлёбывать?

– Что-нибудь придумаю, – ответил Дариан небрежным тоном, означавшим: "Выкарабкаюсь, как и всегда".

Раздался негромкий скрипучий смех.

– Нет, не придумаешь. Оставь девчонку одну хотя бы на пять минут, и ей конец. А придётся оставить. Ты же не собираешься таскать её с собой по городу?

– Может, тогда скажешь, что мне делать, раз ты такой умный?

– А куда я денусь? Последние годы я только и занимаюсь, что раздаю советы направо и налево.

– И какой совет ты выдашь сегодня?

– Ну… если у тебя есть хоть капля мозгов, завтра утром ты перед всеми извинишься и согласишься на продажу девчонки. И от проблем избавишься, и народ накормишь.

– Пф… Проваливай отсюда, старый идиот.

За свой острый язык Дариану уже не раз приходилось получать по ушам. Но вместо того, чтобы обидеться или разозлиться, старик лишь разразился сухим скрипучим хохотом, а затем, как это всегда происходило после смеха, согнулся и закашлялся. Затем вытер губы, выпрямился и молча уставился на своего воспитанника. В этом не было сомнений, хоть лицо наставника и не удавалось разглядеть.

– В таком случае, вам обоим придётся бежать отсюда, – наконец произнёс Дрегг. В этот раз в его голосе не было ни тени сарказма.

– Бежать? Куда? Для бездомных в Нориаме есть только одно место, ты знаешь это лучше меня.

– А разве я хоть слово сказал о Нориаме?

– К чему ты клонишь? – устало спросил юноша. Сегодня у него не было желания распутывать загадочные речи старика.

– К тому, что если ты и правда задумал спасти девчонку, с этим городом тебе придётся попрощаться.

Дариан удивлённо уставился на старика, пытаясь понять, не послышалось ли ему.

– Ей не выжить ни в убежище, – продолжил Дрегг, – ни, тем более, за его пределами. Единственный шанс для девчонки остаться в живых – это вывести её за стены города.

– За стены… города?

– Да. Ты ведь ещё ни разу там не был, так?

Не был. Дариан родился и вырос в этом городе, и за всю свою жизнь не видел ничего, кроме чистых улиц Нориама и мрачных катакомб убежища. Временами он забирался на стены или высокие здания, чтобы с их высоты полюбоваться холмами, лесами и горами, окружавшими город, но сам ещё ни разу не оказывался снаружи. Нориам был всем миром, мир назывался Нориам, а всё, что располагалось за его пределами, казалось таким же недостижимым, как небо и звёзды над головой. Предложи сейчас Дрегг выйти в открытый бой против некромантов и всей городской стражи, этот совет не показался бы столь диким и нереальным, как мысль о побеге из города.

– Да, понимаю, – снисходительно сказал старик, ощутив замешательство юноши. – Никто не ожидал, что всё вот так повернётся. Но поверь, эта жизнь преподнесёт тебе ещё не таких сюрпризов. Если, конечно, ты до них доживёшь.

– И как нам выйти за стены?

– Через ворота, как же ещё. Да, возле них всегда стоит охрана, но со стражников спрашивают за порядок внутри Нориама, а не снаружи. Так что к тем, кто уходит из города, они обычно не лезут. А если и привяжутся, уверен, вы что-нибудь придумаете. Не обманывайся внешностью девчонки. Хоть она и выглядит беззащитной, она некромантка, не забывай об этом.