Праздник под угрозой
Шрифт:
— Тогда ты точно будешь знать, что сделала всё возможное, — ответила Ида. — Но если сейчас убежишь, то оставишь за собой только пепелище. Иногда любовь требует от нас самопожертвования.
Молодая графиня замерла, казалось, борясь с самой собой. Мы с Идой молчали, позволяя ей обдумать наши слова. Лизавета тяжело вздохнула, её плечи опустились.
— Хорошо, — наконец, прошептала она. — Я поеду с вами. Но только чтобы поговорить. Никаких обещаний.
* * *
Мы вернулись в Петербург уже поздним вечером, но
Вестибюль, украшенный мраморными колоннами и позолоченными люстрами, наполнял лёгкий аромат еловых веток. Княгиня Лионелла Андреевна появилась в дверях ещё до того, как мы успели ступить на ковровую дорожку. Она направилась прямо к Лизе, её лицо светилось радостью.
— Лизавета, девочка моя, ты наконец дома! — сказала княгиня, распахнув руки для объятий. Но Лиза, ссутулившись, сделала шаг назад, избегая её прикосновений.
— Простите, тётя Лила, — тихо произнесла она, — я… Мне нужно отдохнуть.
Беглянка так. Не посмела поднять глаза на тетку. Княгиня замерла, но потом, собравшись, быстро повернулась к слугам:
— Сервируйте чай в Гобеленовой гостиной! Девочке нужно согреться. Ида, будь добра, присмотри за ней.
Ида кивнула и, поддерживая Лизу под локоть, повела её в сторону гостиной. Лионелла Андреевна осталась стоять в нерешительности, пока их фигуры не скрылись за дверью. Затем она повернулась ко мне, её взгляд был напряжённым.
— Феликс Феликсович ждёт вас в кабинете, — сказала она, не добавив ни слова больше.
Я направился вслед за лакеем. Кабинет князя располагался в восточном крыле дворца. Двери из тёмного дуба распахнулись передо мной, и я вошёл внутрь.
Комната, окутанная мягким светом настольных ламп, была похожа на ларец с драгоценностями. На стенах висели подлинники Рембрандта и Ватто. Массивный стол из красного дерева стоял у стены, а за ним — сам князь Феликс Феликсович, сосредоточенно изучавший какой-то документ. У противоположной стены, под пристальным надзором двоих охранников, стоял водитель — тот самый, который доставил Лизу в Вязьму.
— Алексей Иоаннович, присаживайтесь, — пригласил князь, кивая на кресло напротив стола. — Благодарю за оказанную услугу. Надеюсь, никто не пострадал?
Я покачал головой. Князь повернулся к водителю, его голос стал строгим:
— Итак, кто вас нанял?
Мужчина, очевидно нервничая, переминался с ноги на ногу, теребя кепку в руках.
— Я частный водитель, ваше сиятельство, — начал он дрожащим голосом. — Ко мне по телефону обратился мужчина, попросил отвезти девушку в Минск. Заплатил заранее, хорошие деньги, передал наличные с курьером. Сказал, что важно доставить её вовремя…
— То есть вы его не видели? — Уточнил Юсупов.
— Нет, ваше сиятельство… — пожал плечами водитель. — Я же как таксист, только автомобиль комфортабельный. А люди разные заказы делают, в нашем деле расспрашивать не принято… Мне передали деньги, там же был адрес, где и во сколько забрать пассажира. Я даже не понял, что она из знати, пока мы в Вязьму не приехали…
— Где вы подобрали девушку?
— На вокзале, вчера в полночь. Она подошла точно в назначенное время. Была одна, с небольшой сумкой. Сверилась с записями в телефоне и села.
Мы почти не разговаривали…— Куда вы должны были ее привезти? — спросил я.
— На центральный вокзал Минска…
Князь Феликс Феликсович, скрестив руки на груди, внимательно слушал. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах читалось напряжение.
— Почему вы остановились в Вязьме? — задал новый вопрос князь.
Водитель сглотнул:
— Пассажирка сама попросила. Сказала, что хочет перевести дух. Всё время была какой-то нервной…
Князь молчал некоторое время, обдумывая услышанное. Затем он жестом велел охранникам вывести водителя. Когда мы остались наедине, он медленно поднялся из-за стола и подошёл к окну.
— Василий Сумароков, — произнёс он, не оборачиваясь. — Я почти уверен, что он замешан.
Я достал из кармана фальшивые документы и билет на поезд, которые нашёл в сумочке Лизаветы. Положив их на стол, я тихо сказал:
— Она бы не смогла найти таких людей сама. Я не профессионал, но документы вроде бы сделаны очень качественно.
Старший Юсупов обернулся ко мне, и на его губах играла легкая улыбка.
— Ладно, Алексей Иоаннович, признаюсь, я не просто так обратился к вам с этой просьбой. Закрались у меня кое-какие мысли, и мне показалось, что будет уместно поделиться своими соображениями с вами. Василий до своей ссылки на Кавказ посещал вечеринки Римского клуба и все пытался затащить на них моего сына.
Я удивленно приподнял брови.
— Полагаете, он мог обратиться к ним с просьбой организовать побег?
— Никто в окружении Василия не поддержал бы их с Лизой стремлений. И никто из аристократии не стал бы помогать, чтобы не быть замешанным в скандале. Я лишь высказал предположение, но… Быть может, если я организую вашу с Василием встречу, это поможет и вам в ваших поисках?
Глава 8
Утро в палате Военно-медицинской академии началось с того, что лучи зимнего солнца пробились сквозь шторы, мягко осветив белоснежные стены и стоящие в ряд кровати. На прикроватных столиках стояли аккуратные стаканы с водой, а в воздухе витал слабый запах дезинфектанта.
Я лежал на кровати, не желая просыпаться, когда дверь в палату резко распахнулась, и на пороге появился Черкасов. Он, как всегда, был полон энергии, хотя его лицо ещё выдавало следы недавнего недомогания.
— Доброе утро, Алексей Иоаннович! — громко произнёс он, приближаясь к моей кровати. — Извольте объяснить, где это вы шлялись вчера до полуночи?
Я приподнялся на локтях и ухмыльнулся, чувствуя, как во мне закипает лёгкая игривая злость.
— У каждого должна быть личная жизнь, Евгений Александрович, — ответил я уклончиво.
На соседней кровати Виктор, который читал газету, разразился смехом и подмигнул экспедитору.
— Видите, Евгений Александрович, — вставил он, отложив газету, — мой младший брат стал совсем взрослым. Даже личную жизнь завел! Того и гляди упорхнет из гнезда птенчик…
Черкасов, не обращая внимания на мой насмешливый взгляд, сел на край своей кровати и скрестил руки на груди.
— Вы, конечно, можете ничего не говорить, — сказал он, напуская на себя серьезный вид. — Но учтите, ваша светлость, что мы всё равно выясним, где это вы повадились задерживаться.