Праздник под угрозой

— Что ты сделала с Николаевым, что он пригласил тебя на первый танец?!

— Ты выглядела так, словно вы с ним всю жизнь танцуете!

— Ну же, расскажи, Катя, как ты его уломала?

Катерина только смеялась и пожимала плечами, отмахиваясь от их любопытства. Я воспользовался этим моментом, чтобы снова оглядеть зал.

Шереметева стояла у стены, разговаривая с представителем военной полиции. Судя по знакам отличия, капитан. Их лица были серьёзными, но выражение Шереметевой менялось каждую секунду. Её губы сжались, глаза на миг блеснули смесью гнева и… страха.

— Что-то случилось, — прошептал я сам себе.

В этот момент я заметил Андрея. Он подошёл ко мне и по привычке хлопнул по плечу.

— Не сомневался, что ты пригласишь именно Катерину. — Он кивнул в сторону незваных гостей из военной полиции. — Ты видел их?

— Конечно.

— И что ты об этом думаешь?

— Думаю, что дело явно серьёзное, — ответил я, украдкой взглянув на Шереметеву.

— Ничего, Персидская фурия с ними разберется. Меня больше беспокоит Лена. Смотри, она совсем подавлена.

Я проследил за его взглядом. Салтыкова стояла в углу возле окна, глядя на темные силуэты деревьев в Летнем саду. Её спина была прямой, но она явно пыталась сдержать слёзы.

— Неужели ты жалеешь её? — спросил я с недоумением. — После всего, что она сделала?

Андрей улыбнулся, но в его глазах была грусть:

— Да, она была жестокой. Но она играла по-своему, чтобы достичь цели. Это напоминает мне Макиававелли — иногда приходится делать грязные вещи ради результата. И знаешь что? Мне кажется, она просто читала его слишком много.

— Это ее не оправдывает, — ответил я. — Тебе сейчас ее жаль. Хрупкая и подавленная девушка, которую хочется спасти, так ты думаешь?

— Ну… Предположим, — замялся кузен.

— Уверен, она ни на секунду не пожалела о том, что сделала. Единственное, о чем она жалеет — это она сама. Ей сейчас жаль себя за то, что ее, такую умную и блестящую, не оценили.

— Ты слишком скор на принятия решений, Леш, — отмахнулся Андрей. — Я очень ценю твою скорость реакции и желание нас защитить. Но иногда и к врагам следует проявить милосердие.

Я хмыкнул, не зная, как ответить на это. Андрей был сложной натурой, и его доброта порой сбивала с толку. Меня часто удивляло, как в императорской семье, где все сплошь параноики и интриганы, смог вырасти такой вот искренний Андрей.

— Ты ведь не сделаешь то, о чем, я думаю, правда? — спросил я, видя, как он смотрел на Салтыкову.

— Почему бы и нет? — ухмыльнулся Андрей.

И прежде чем я успел его остановить, он направился к Салтыковой. Гул голосов в зале усилился, когда все заметили его намерения.

— Не может быть! Он что, приглашает её? — раздался удивленный шепот.

— Да он, должно быть, рехнулся! — донесся другой голос. — После того, как она подставила его группу?

— А вдруг это какая-то игра? Может, он просто хочет её унизить? — предположила одна из девушек.

Я внимательно наблюдал за ними. Андрей протянул руку Лене. Она подняла глаза, полные недоумения, застыла в нерешительности… На мгновение мне показалось, что она откажется, но потом, собрав все оставшиеся силы, она приняла его приглашение и заставила себя улыбнуться. Андрей увел её на середину зала, где уже собирались пары для танца.

— Он что, герой? — спросила Катерина, неожиданно появившись рядом.

— Или сумасшедший, — ответил я, пожимая плечами.

— Она ему нравится, — хмуро заключила Катерина. — И это не нравится мне.

Я улыбнулся.

— Неужели ревнуешь?

— Брось! — фыркнула Катерина. — Мне просто не нравится эта стерва с ангельским личиком и длинными ножками. Никогда не знаешь, что у нее на уме.

Здесь я был согласен. Салтыкова смогла выкрутиться и избежать обвинений в заговоре. Но ее род все же был замечен в связях со сбежавшим Юрьевским, и доверять этой девице не стоило. Лишь бы Андрей помнил об этом и думал головой, а не тем, что располагается на метр ниже.

— Ну а ты что же? — спросила Катерина. — От тебя ждет приглашения вся женская кордегардия. Кого выберешь?

— Лучше погляди, кто это идет по твою душу, — улыбнулся я и кивнул в сторону Безбородко. Аполло собрал всю волю и, преодолев стеснение, сейчас шел прямиком к моей подруге.

— Ой…

— Хорошо потанцевать, Кать.

Я же посмотрел в сторону великокняжеской семьи. Великая княжна Марина сидела рядом с отцом, наблюдая за происходящим. Её взгляд равнодушно скользил по парочкам и вдруг остановился на мне. Я заметил, как ее глаза загорелись интересом. Судя по всему, сестрица Андрея была рада меня видеть.

Сделав шаг вперед, я направился к ним.

— Ваше императорское высочество, — произнес я, обращаясь к Фёдору Николаевичу, — позволите ли мне пригласить вашу дочь на танец?

Великий князь отвлекся от разговора с супругой и одобрительно кивнул.

— Конечно, Алексей Иоаннович. Развлеките Марину.

Девушка встала, для приличия натянув на лицо улыбку. Я прекрасно помнил, что ей было ужасно некомфортно на балах.

— Буду рада, Алексей Иоаннович, — сказала она, протягивая мне руку.

Музыка сменилась на более мягкую и романтичную, оркестр наконец-то заиграл венский вальс — особенно волшебный танец в преддверии рождественских праздников. Я чувствовал на себе взгляды всего зала. Мы кружились в вальсе, и я заметил, что княжна Марина немного расслабилась.

— Кажется, с прошлого бала вы немного поднаторели в танце, — сказала она, улыбаясь.

— Видимо, сказывается регулярная физическая подготовка, — ответил я.

— Вас все еще гоняют по три часа в день? Помнится, Андрей на это жаловался.

Я улыбнулся.

— К счастью, с завтрашнего дня мы официально на каникулах. Целых две недели на отдых и восстановление.

Марина тоже позволила себе улыбку.

— Да, я очень рада, что Андрей на целых две недели останется с нами. Мы очень по нему соскучились. У матушки уже столько планов — завтра все вместе поедем в Москву, потом на Рождество вернемся в Петербург, чтобы присутствовать на службе и праздничном балу в Зимнем… Но, если честно, я бы предпочла более спокойное время.