Праздник под угрозой

Когда мы вышли в холл, неожиданно услышали приглушённые голоса. Я сделал знак Марине остановиться и прислушался. Разговор шёл где-то за колонной, и голоса звучали напряжённо.

— Это безосновательно! — Голос Шереметевой, звучал резко, с нотками явного раздражения. — Вы не имеете права, капитан Власов!

Мы с Мариной переглянулись. Девушка вопросительно уставилась на меня, а я жестом велел ей спрятаться в нишу. Нельзя, чтобы нас заметили. Мы оба скользнули в тень и затаились, слушая разговор.

— У нас есть заявление, — ответил мужчина с хладнокровной отстранённостью. — Мы обязаны проверить информацию о нарушениях со стороны адъютанта Боде.

Шереметева фыркнула, её гнев ощущался даже на расстоянии.

— И кто подал это заявление? Я — начальник Спецкорпуса — ничего не подписывала.

— Информация конфиденциальна, — холодно сказал Власов. — Но заявление подано другим офицером, состоящим у вас на службе. В ваших же интересах сотрудничать. Если, конечно, вы не пытаетесь укрыть преступника.

Шереметева явно выходила из себя.

— Это смешно! — её голос дрогнул. — Боде — один из лучших, у меня никогда не было к нему претензий. Какие ещё нарушения?

— Неосторожное обращение с магическими артефактами, — ответил Власов, добавив строгости в тон. — А также подозрения во взломе вашего личного хранилища с целью завладеть материалами, представляющими государственную тайну. Мы уже направили сопровождение в Военно-медицинскую академию, чтобы взять вашего адъютанта под охрану, пока идет разбирательство.

— Взлом? — переспросила Шереметева, её голос поднялся на полтона. — Вы понимаете, что обвиняете его в предательстве? Это не просто ошибка, капитан, это… это провокация!

— Мы готовы взять на себя ответственность, если это так, — Власов ответил спокойно, но в его глазах мелькнула тень напряжения. — И, разумеется, принесем извинения по всей форме, если окажется, что мы зря поставили всех вас на уши. Но в первую очередь — проверка. Это — приказ, подписанный самим Мещерским. Достаточно убедительно для вашего превосходительства?

Наступила пауза. Шереметева, похоже, искала слова, её дыхание участилось.

— Хорошо, — наконец сказала она, её голос стал тихим, почти беззвучным. Мне пришлось напрячь весь свой слух. — Но если вы ошиблись… последствия будут серьёзными. Я позабочусь об этом.

— Не вы первая меня пугаете, ваше превосходительство, — невозмутимо отозвался Власов. — Мы привыкли получать угрозы за то, что выполняем свою работу. Итак, мы можем осмотреть ваш кабинет?

— Разумеется. Но лишь в моем присутствии.

— Тогда поторопимся…

Шаги удалились. Только тогда я выдохнул и посмотрел на Марину.

— Что это было? — прошептала она, глаза её были широко распахнуты. — Приказ Мещерского? Он же глава Четвертого отделения…

— И, видимо, подружил своих особистов с военными полицейскими, — мрачно сказал я.

— Вы что-нибудь знаете об этом, Алексей?

— Недостаточно, — сказал я.

Шереметева бы точно не стала защищать Боде так рьяно, будь он простым адъютантом. Кажется, настало время поговорить с ней по душам.

Интерлюдия

Замок Хага

Стокгольм, королевство Швеция

Снег покрывал парк Хага мягким пушистым покрывалом, которое отражало редкие лучи зимнего солнца. Высокие ели окружали величественный замок, чьи светло-желтые стены контрастировали с белизной покрова.

Светлейший князь Николай Владимирович Юрьевский выбрался из автомобиля и энергично зашагал к главному входу, на ходу кутаясь в пальто.

— Будь проклят этот ветер…

Его лицо оставалось непроницаемым, но взгляд выдавал усталость и напряжение. Путь от Петербурга был не только длинным, но и опасным, и теперь он стоял у двери, которая могла открыть новые возможности или поставить точку в его игре.

— Приветствуем в Хаге, ваша светлость! — поклонился облаченный в ливрею служащий и открыл перед светлейшим князем дверь. — Прошу вас. Все уже собрались.

В холле его ждала молодая принцесса Астрид. Взглянув на девушку, Юрьевский ощутил тоску по русскому двору. Там, дома, даже графиня выглядела и держалась изысканнее, чем эти шведы. Но друзей выбирать не приходится. Особенно сейчас. И особенно если они оказались единственными, кто пришел на помощь в трудную минуту.

Светлые волосы принцессы Астрид были собраны в простую прическу, а тонкие черты лица подчеркивали большие голубые глаза. Она была облачена в простое светло-серое платье и сама протянула руку гостю, чтобы пожать ее.

— Добро пожаловать в замок Хага, ваша светлость, — произнесла она мелодичным голосом.

— Благодарю за тёплый приём, ваше высочество, — ответил Николай Владимирович, кивнув в знак уважения. Рукопожатие девицы оказалось на удивление крепким, как у мужчины.

— Прошу за мной, ваша светлость. Я провожу вас в гостиную.

Николай Владимирович отдал слугам пальто и отправился следом за принцессой вглубь замка. Замком эту скромную усадебку назвать было трудно, но Юрьевский все никак не мог привыкнуть к тому, насколько миниатюрным все было в этом небольшом королевстве. Казалось, что с тех пор, как император Петр разбил шведов, они так и не оправились.

Когда они вошли в просторный зал с минимумом мебели, им навстречу поднялись двое. Первого Юрьевский уже видел не раз. Кронпринц Карл Густав — высокий мужчина чуть за тридцать, с атлетическим телосложением, коротко подстриженными светлыми волосами и холодным взглядом серых глаз.

— Николай Владимирович, рад видеть вас в добром здравии, — сказал он, протягивая руку. — Надеюсь, убежище, которое предоставила наша семья, вас устраивает.

— Более чем, ваше высочество, — поклонился Юрьевский. — Я признателен за вашу помощь и гостеприимство. Надеюсь, вскоре у меня будет возможность отплатить вам тем же.

Карл Густав улыбнулся и, сделав приглашающий жест, указал на своего собеседника:

— Николай Владимирович, рад представить вам посла Австро-Венгрии в Швеции, графа Эмиля Филиппа цу Шварценберга. Господин посол заверил меня, что у него есть сведения, которые будут вам интересны.