Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»

— Никто из живущих в этом мире страстей не может избегнуть дурных деяний, кто бы он ни был. Но говорят, что единственная благая мысль может спасти, и даже если ужасны грехи, как у вашего мужа, он всё равно осознал их, на смертном одре сожалел о содеянном, и эта благая мысль уничтожает последствия грехов, совершённых в этом мире. А вдобавок я дам ещё и пропуск в Чистую землю, и он пройдёт без помех. Не беспокойтесь! — что-то набросал кистью на бумаге и сказал: — Вложите это в руку покойного, так и похороните!

Коротки летние ночи, и, пока они говорили, стало мало-помалу светать, вдова учтиво попрощалась с хозяином дома, где Иккю попросился на ночлег, а преподобный ушёл в столицу. Радовалась такому счастью вдова, уже было вложила бумагу в руку покойному, но подумала, а вдруг это какое-то тайное наставление? — и развернула посмотреть. Там были написаны «безумные стихи»:

Если много грешил, И громада грехов накопилась Выше горы Сумеру, — Царь подземного мира их всё равно не запишет — В учётных книгах его не хватит места грехам. Цукури оку Цуми га сюми ходо Ару нараба Эмма но тё ни Цукэдокоро наси

Вдова эта сейчас была крестьянской женой, а в прошлом вроде бы была из приличной семьи. Пробежала глазами стихи и подумала:

— Это похоже на «безумные стихи», которые сейчас слагают. Неужто это может помочь стать буддой в грядущей жизни?

Понесла она записку к настоятелю храма, куда обычно ходила, рассказала, что случилось, и показала стихотворение. А дело хотя было и в деревне, но монах был учёный, всё-таки ведь настоятель, да к тому же ещё и из школы Дзэн. Он всё понял, рассмотрел хорошенько написанное и всплеснул руками:

— Ну до чего удачлив ваш покойный муж! Это же, без всяких сомнений, собственной рукой написал преподобный Иккю из Мурасакино, что в западной части столицы. Получить от него посмертное наставление, а потом ещё и эти стихи — да тут моментально пробудишься сердцем и станешь буддой! Какая благая карма! Покойному можно только позавидовать! — Он расчувствовался до слёз. Развеялись сомнения вдовы, и с тем большим благоговением она похоронила мужа так, как её научил Иккю.

Говорят: «Будда не оставляет даже тех, кто совершил Пять неискупимых грехов [332] . Благие последствия одной мысли о буддийском учении подобны дождю, проливающемуся равно над всеми, и не бывает, чтобы она не дала ростков» — это как раз можно сказать о том покойном. Удивительно счастливая карма — получить такое благое наставление, это редкость в нашем мире!

332

Пять неискупимых грехов в буддизме — убийство отца, матери, покушение на Будду, внесение раздора в общину, уничтожение священных писаний и изображений. Упоминание Пяти грехов может быть связано и с учением Линьцзи (яп. Риндзай), которое исповедовал Иккю. Линьцзи говорил, что только пять неискупимых грехов ведут к освобождению, и толковал «отца» как неведение, «мать» как алчность и страсть, «пролитие крови Будды» как вступление в мир чистых дхарм, постижение пустотной природы страстей как «внесение раздора в общину» и обретение недеяния — как «уничтожение священных писаний».

5 О том, как Нинагава Синъуэмон написал Иккю письмо с загадкой

В дом Нинагавы Синъуэмона много лет приходил один зеленщик, и как-то раз он пришёл к Синъуэмону и сказал:

— Недавно мне с нарочным пришло письмо из той земли, откуда я родом, пишут, что старший брат мой долго болел, лечили его по-разному, но лучше ему не стало, и он преставился. Других братьев у меня нет, остались лишь престарелые родители, ни приглядеть за ними, ни позаботиться во время смерти некому, так что хотят они, чтобы я ехал к ним и заботился о них в старости — вот это с сожалением я и пришёл сообщить. Сам я с малых лет рос в столице, много лет хожу к вам, вы всегда были добры ко мне и облагодетельствовали вашими милостями, а теперь мне придётся уезжать и жить в доме с соломенной крышей, почерневшем от дыма, ковыряться в грязи мотыгой и граблями. Тяжело и непривычно это для меня, а вместе с тем неспокойно за родителей, так что в ближайшее время собираюсь свернуть торговлю и уезжать на родину, — так он рассказывал, а ещё добавил: — Вы всегда хорошо ко мне относились, и сегодня снова смиренно обращаюсь к вам с просьбой. Недавно закупил я сушёной и свежей зелени, а у вас много знакомств, и, если б замолвили за меня словечко, я мог бы быстрее распродать остатки.

Синъуэмон внимательно выслушал всё, что тот сказал.

— Получается, как вы с самого начала и рассказали, другого выхода нет, и вам ехать необходимо. Мы к вам привыкли за долгие годы, жаль нам, но вам следует исполнить долг перед родителями. Значит, нужно окончательно закрыть дело и сразу ехать. Что касается вашей просьбы о продаже зелени, которую вы закупили, то напишу-ка я в храм Дайтокудзи преподобному Иккю, если там нужно, они у вас и купят.

Согласившись выполнить просьбу, принялся он за письмо к Иккю, описал всё, о чём говорилось выше, а потом подумал: «Нет, неинтересно будет, если просто ему напишу всё как есть. Подшучу-ка над ним, посмотрю, что он придумает», написал список зелени в виде загадки, и отправил.

«Со слов торговца, есть:

1. Пятьдесят четыре тё в китайских мерах длины;

2. Один шаг учителя Бодхидхармы;

3. Погода от „малых холодов“ до „смены сезона“;

4. Влажное от слёз письмо.

Если нужны какие-то из этих товаров, напишите. Стараюсь помочь торговцу, которому нужно закрыть лавку в столице и ехать на родину».

Иккю прочитал письмо и подумал: «А, снова Синъуэмон загадки загадывает и знакомым помогает. Сейчас отвечу», тут же разгадал одну за другой эти загадки и написал ответное письмо.

«1. „Кури“, каштаны. В 1 китайской ри — 6 тё, 54 тё — 9 ри, „кури“;

2. „Дзэммай“, папоротник. Учитель Дзэн, Бодхидхарма, делает шаг, „маи“;

3. „Кантэн“, желе из водорослей. „Кан“ — период от „малых холодов“ до „смены сезона“ и „тэн“, погода;

4. „Хосимиру“, сушёные водоросли мирумэ. Любовное письмо потому и влажное от слёз, что глаза читающего, „мирумэ“, сухие, „хоси“

Об этих продуктах спросил на кухне, все они у нас есть, но потом покупать всё равно придётся, так что можно купить и впрок. Пускай тот, кто продаёт, привозит» — так он быстро ответил на просьбу.

Синъуэмон с женой прочитали ответ Иккю и подумали оба: «Да уж, что ему ни скажешь, о чём ни спросишь, обо всём он без запинки ответит. О находчивости преподобного, о том, как он быстро прозревает суть, мы и так уже знали, но вот о таком, как сейчас, не слыхали в этом мире. Нет другого такого мудрого учителя Дзэн!» — так необычайно восхитил их ответ Иккю. И товаров было перечислено в списке множество, и загадок было немало, остальные я слышал, но забыл. Здесь привёл из них лишь некоторые, самые интересные, которые мне запомнились.

6 О том, как Иккю подписал «безумными стихами» картину, изображающую фокусника и картину с Чжун Куем

Один юный господин из знатной семьи пошёл на поклонение в святилище Китано и увидел там необычайно искусного фокусника, вокруг которого собралась невообразимая толпа народа. Удивительное умение заставлять предметы исчезать изумляло зрителей, а этот знатный господин, хоть и не удостаивал обычно вниманием своим такие зрелища, а тут остановился посмотреть. Вернувшись в свою усадьбу, он, наверное, подумал об этом удивительном чуде и быстро набросал картину, на которой изобразил увиденное. Картинку он отдал одному из прислуживавших там детей, а тот показал отцу. Отец мальчика был любителем всего необычного. «Молодой господин, хоть и юн годами, но создал прекрасную картину!» — подумал он, и бережно её хранил. А в то время преподобный Иккю из Мурасакино в разных местах на старых картинах делал удивительные надписи, отчего они становились ещё более ценными. Услышав об этом, тот человек подумал: «Непременно попрошу его подписать и эту картину!» — а поскольку он уже встречался с Иккю, то положил картину за пазуху и пошёл в келью к преподобному. Рассказал ему, так, дескать, и так, и попросил подписать. Тогда Иккю рассмотрел эту картину, макнул кисть в тушь и размашисто написал:

Если кто спросит О вершине искусства Исчезновения, Отвечай: «Поучись у росы, Она исчезает бесследно». Синадама ка Нани дзо то хито но Тоиси токи Цую то котоэн Киэтэ накэрэба

Тот человек возрадовался, принёс эту картину домой и хранил её бережно, как семейное сокровище.