Предатель крови

– Мир я захватывать не намерен, - серьезно ответил Риддл.
– Как я уже сказал ребятам, этого не понадобится. Для начала я завоюю детские умы, а когда дети вырастут, то принесут мне этот мир на блюдечке с золотой каемочкой!

– Оч-чень амбициозный юноша!
– с истинным восторгом произнесла тетушка Мюриэль и даже порозовела от избытка эмоций. Если дело так пойдет и дальше, она наденет голубое платье и перестанет завивать кудри!

– Отчего же, я здраво оцениваю свои силы, - пожал плечами Том.
– Вы же не можете отрицать, уважаемые дамы, что под моим чутким руководством ваши внуки достигли немалых успехов?

– Да, и это... несколько пугает, - произнесла миссис Лонгботтом. Видно было, что в ней борются желание поверить Риддлу (а я по себе знал, насколько сложно ему не поверить!) и вполне рациональные опасения.

– Чего бояться, бабушка?
– удивился Невилл.
– Том первым делом всегда технику безопасности вдалбливает, - он для убедительности постучал себя по макушке.
– И никогда не дает попробовать что-то новое, пока мы не вызубрим все как следует!

– Невилл, я не об этом, - нахмурилась она.
– Не скрою, преподавательские таланты Тома впечатляют...

– Вот, поди, Дамблдор локти грыз, - ухмыльнулась тетушка Мюриэль, - что не оставил такой самородок при себе! Ты же в Хогвартсе хотел преподавать, а, Том?

– Хотел, - грустно улыбнулся он.
– Правда, тогда директорствовал Диппет. Но, думаю, я-второй и после пытался попасть на это место... Но мы отклонились от темы разговора. Полагаю, миссис Лонгботтом опасается того, что, стоит мне заполучить власть над другими людьми, у меня от вседозволенности снова, как это теперь модно говорить, сорвет крышу, и я начну творить что-нибудь непотребное. Я уже наслышан о зверствах, которые учиняли последователи Волдеморта под его чутким руководством и при его деятельном участии...
– Том покачал головой.
– Очевидно, в какой-то другой крестраж он поместил остатки жалости, сострадания и здравого смысла...

– Куда поместил?
– не понял я.
– Ты о чем?

– В крестраж, - повторил он и с улыбкой посмотрел на дам. Те недоуменно переглядывались, и только бабушка Цедрелла, кажется, пыталась что-то припомнить.
– Вам неоткуда об этом знать. Это, знаете ли, из раздела наитемнейшей магии, а я всегда любил покопаться в старых книгах...

– "Тайны наитемнейшего искусства"!
– припомнил я давнишний разговор.

– Они самые, - кивнул Риддл и покосился на миссис Лонгботтом.
– Кажется, у вас есть экземпляр? Разрешите взглянуть? А то школьный Дамблдор куда-то запрятал, а я не помню кое-каких деталей.

– Да, есть, но откуда...

– Я ему сказал, давно уже, - предвосхитил я вопрос.
– Том, но что ты там такое вычитал?

– Способ получить бессмертие, - преспокойно ответил он и сделал глоток чая.
– Не самый приятный, но действенный. Правда, меня-второго явно подвела жадность.

– Ничего не понимаю!
– воскликнула тетушка Мюриэль и со стуком поставила чашку на блюдце.
– Изволь объяснить!

– Извольте, - улыбнулся Том.
– Если вкратце, крестраж - суть предмет, в который маг может поместить частицу своей души. А потом возродиться.

– Дневник...
– прошептала Джинни.
– Ты возродился из дневника, и это был...

– Самый первый крестраж, - кивнул Риддл уже без улыбки.
– Помню, я заинтересовался этим разделом, долго выспрашивал Слагхорна -- он тогда был деканом Слизерина, дамы не дадут солгать... Он добавил кое-какие сведения, которых я не нашел в книгах.

– И ты решил рискнуть?

– сглотнул я.

– Да, я все дожидался подходящего случая, - ответил Том, - и подыскивал достойный предмет. Сам посуди, не из консервной же банки творить сосуд для части своей души! Это ж не тушенка, в конце концов... Хотя, - добавил он самокритично, - в этом я ошибался. Банка, по крайней мере, вещь неприметная...

– Вам удалось, судя по всему, - осторожно произнесла бабушка Цедрелла.
– Раз уж вы перед нами.

– Именно. Первым моим крестражем стал дневник, а я сделался убийцей, пусть и невольным, - преспокойно заявил Риддл и пояснил: - Для ритуала разделения души необходимо убийство. А обстоятельства так сложились, что...

– Плакса Миртл, - сообразил Невилл.
– Ты сказал, что она случайно увидела василиска, и...

– Ну да, - не стал отрицать Риддл.
– Она умерла, я же решил, что сделанного не воротишь, а тут такой случай представился для эксперимента... Эксперимент прошел удачно, как видите. И не думаю, чтобы я-второй на этом остановился.

– Ты хочешь сказать, могут быть еще крестражи?
– спросила Джинни.

– Не могут быть, а точно есть, - ответил Том серьезно.
– Я прекрасно помню, как выпытывал, почему бы для обретения большей силы не разделить душу на много частей. Например, на семь, самое магическое число... А зная себя, уверен, что я это сделал, пусть и считается, что ни одному волшебнику не удавалось отделить больше одной части души. И еще, - добавил он, помолчав, - ставлю галлеон против пуговицы, что остальные крестражи я-второй делал из каких-нибудь необычных или, по меньшей мере, дорогих вещей. Увы, гордыни во мне было столько, что в дневник поместилось всего ничего, - завершил Том свою речь.

Дамы переглянулись.

– И что вы намереваетесь делать с этими... крестражами дальше?
– осторожно спросила миссис Лонгботтом.

– Искать, конечно, - пожал плечами Риддл.
– Но не как в этой маггловской книжке, чтобы... м-м-м... чтобы всех отыскать, воедино созвать и единою черною волей сковать в Мордоре, где вековечная тьма.

Я аж чашку опрокинул. Я тоже эту книжку читал -- напомню, папочка вечно тащил в дом все без разбору, - но чтобы Том...

– Ты где это вычитал?
– выговорил я.

– Да прошлым летом купил от нечего делать, - фыркнул он.
– Словом, найти и собрать все крестражи необходимо.

– А потом что?
– с интересом спросила тетушка Мюриэль.
– Объединить?

– Нет, - покачал головой Риддл.
– Это возможно, только если создатель крестражей искренне раскается в содеянных злодеяниях, а что-то мне подсказывает, будто я-второй на подобное не способен. Вдобавок в этом случае сам волшебник погибнет. Поэтому, милые дамы, путь только один -- найти и уничтожить!

Я чуть лоб себе ладонью не разбил -- Том еще и маггловских боевиков начитался! Или насмотрелся, с него станется...

– Вот так взять и уничтожить части себя?
– негромко спросила бабушка Цедрелла.

– Да. Сдается мне, это не самые лучшие осколки моей души, - серьезно ответил Риддл, глядя на нее в упор.
– В ней, знаете ли, было преизрядно всякой дряни. И если я-второй раскидал остатки того, что в ней было хорошего, по крестражам, я даже представлять не хочу, что там получилось в итоге.