Предатель крови

– Всё, - повторил Риддл и гадко улыбнулся.
– Хватит болтать! За работу, а то вы совершенно разленились, и это всего за две недели! Представляю, что с вами стало бы за два месяца без моего присмотра...

– Деградировали бы, не иначе, - буркнул я.
– До состояния магглов.

– Если бы! Скорее уж, домовиков... хотя нет, - сам себя перебил Риддл.
– Домовики прекрасно владеют магией, пусть и специфической, а у вас в одно ухо влетает, а из другого вылетает! Правда вам, что ли, беруши купить?

– Опять!
– взвыл я, поняв, что он прочитал мое воспоминание о разговоре с Луной.
– Том, ну хватит уже, а? Если ты в реальном мире начнешь читать всех направо и налево, а потом выдавать их маленькие тайны, тебе тёмную устроят, будь ты хоть круче Гриндевальда!

– В реальности это будет не так просто делать, а инстинкт самосохранения у меня на высоте, - парировал Том.

– Да неужто?
– хмыкнула Джинни.
– То-то тебя к василиску понесло...

– Я же не просто так к нему полез, я принял меры безопасности, - фыркнул он, - и не заговаривай мне зубы! Не хочешь заниматься, так и скажи.

Потом он помолчал и добавил:

– Скоро конец июля, если не ошибаюсь. Скоро вернется Луна, и тогда...

Джинни невольно поежилась. Мне тоже стало не по себе, а судя по лицу Невилла, тот и вовсе перепугался. Одно дело -- думать, мол, когда-нибудь мы все-таки попытаемся вытащить Тома из дневника, а совсем другое -- знать, что скоро придется заняться этим вплотную.

– Не переживай заранее, Рональд, - сказал мне Риддл.
– В худшем случае, у вас просто ничего не получится.

– Это, несомненно, утешает, - ответил я, хотя у меня немного отлегло от сердца. Он ведь мог сказать "вы все умрете".

Тем же вечером Джинни притащилась посреди ночи ко мне в спальню (да-да, я уже считал розовую гостевую своей, к хорошему быстро привыкаешь), плюхнулась рядом и трагически засопела.

– Отстань, - сказал я.
– Я все знаю. Ты переживаешь за Тома, боишься не справиться и так далее. Но ты же слышала, что он сказал? Не выйдет теперь, придется обождать...

– Слышала, - мрачно ответила она, - только он соврал. Вернее, не договорил. В худшем случае действительно ничего не выйдет, только и мы пострадаем. А как сильно, неизвестно.

– Это он тебе сказал?
– Я машинально нащупал тетрадку под подушкой. На месте...

– Нет, но это и так было ясно. Он, когда врет, не смотрит в глаза, я давно заметила.

– Он ведь так смотрел, только когда пытался нас легилименции обучить!

– Вот именно, - хмыкнула Джинни.
– Может, конечно, у него просто привычка такая... Он вроде бы и в лицо тебе глядит, но чтобы прямо глаза в глаза -- почти никогда, я нарочно пыталась его взгляд поймать, не вышло.

– Ну, мы давно знаем, что врать он горазд, - вздохнул я, - но деваться нам теперь некуда. Если только закинуть этот дневник куда подальше и забыть о нем, как о страшном сне!

– Нет уж, - сказала сестра.
– Мы обещали. Даже если не выкидывать тетрадку, а спрятать, я, например, все время буду думать, что Том все еще там, в этом зале, сидит на подоконнике и смотрит за окно. И деться ему оттуда некуда...

– Не дави на жалость, - поморщился я.
– Мы обещали, стало быть, сделаем, что сможем. Иди спать, а?

Джинни обиженно фыркнула и ушла к себе, а я долго еще лежал без сна и думал о том, как же все это будет происходить. Так ничего и не надумал, а пытаться расколоть Тома не стал -- он был слишком уж крепким орешком, точно не по моим зубам!

Утро встретило нас несколькими новостями сразу. Их озвучила миссис Лонгботтом, читавшая после завтрака почту и свежие газеты.

– Пишут, что Дамблдор восстановлен в должности директора, - сообщила она.

– Малфой, наверно, трость сгрыз от злости, - не удержался я. Все же знали, кто инициировал отстранение директора!

– Зря ты недооцениваешь Люциуса, - прекрасно поняла меня миссис Лонгботтом.
– Он малоприятный человек, но одного у него не отнять -- он прекрасно чувствует, когда нужно остановиться или вовсе сдать назад. Кое-кто намекал мне, что многие попечители действовали под давлением, а когда это вскрылось, Малфой живо пошел на попятный. Правда, так и не выяснено, кто же нападал на учеников, но больше происшествий не было, так что...
– тут она явно процитировала кого-то: - "Можно считать, что директор устранил угрозу, но из врожденной скромности и благородства предпочел сохранить свои деяния в глубокой тайне. Мистер Малфой также действовал из лучших побуждений, стараясь оградить жизнь и здоровье учащихся от неведомой опасности". Ну что вы смеетесь, дети?

– Бабушка, это кто написал?
– хихикая, спросил Невилл.
– Надо же так и тем, и этим... м-м-м... подлизаться к ним, в общем!

– Статья под псевдонимом, - улыбнулась она.
– Но автор в самом деле умелый подхалим! Что до прочего, Дамблдор действительно вернулся, ну а Малфой усиленно делает вид, будто им в самом деле двигало благородство и желание спасти детей.

– Ну, Драко ведь тоже был в школе, так что он почти и не солгал, - сказала Джинни. Она сосредоточенно вязала крючком салфетку. Миссис Лонгботтом посоветовала ей это занятие для успокоения нервов и концентрации внимания. Первые несколько дней, я знаю, Джинни у себя в спальне топала ногами и швыряла катушки ниток в стену, потом успокоилась и даже освоила простенький узорчик. И приучилась разговаривать, не спуская петли и не теряя нити беседы, а между делом заглядывать в учебник. Том тоже ценил многозадачность, ему это понравилось, но засадить нас с Невиллом за вязание он даже не пытался, и на том спасибо!

– Вот именно, - кивнула миссис Лонгботтом, - и теперь вовсю продвигает свой образ защитника обделенных детишек. Сознайтесь, это ваших рук дело?

Мы переглянулись, и Невилл ответил:

– Наших, бабушка. Правда, мы только намекнули Драко кое на что, а он сказал отцу, наверно. Ну а тот уже развил идею, ты же сама говорила, он чует, откуда ветер дует!

– Ну, дело хорошее, - усмехнулась она, - я тоже кое-что пожертвовала в этот его фонд... Хм, а это о чем?

Она углубилась в газету, нахмурилась, потом кивнула нам:

– Пишут, из Азкабана сбежал опасный преступник.

– Разве оттуда можно сбежать?
– удивилась Джинни.

– Как видишь, можно... Сириус Блэк?!
– миссис Лонгботтом даже газету выронила, но тут же подхватила ее и принялась внимательно изучать заметку.
– Невероятно...

Мы переглянулись, ничего толком не поняв. Вернее, фамилию-то я слышал, и неоднократно, у нас в родне тоже Блэки затесались, а у Драко мать -- урожденная Блэк, но про этого типа я что-то ничего не мог припомнить.

– Это тот, кто выдал тому-кого-нельзя-называть родителей мальчика-который-выжил, - пояснила она, видя мое недоумение.

– Бабушка, а нельзя называть их как-нибудь покороче?
– спросил вдруг Невилл, насупившись.
– Скажем, Волдеморт и Поттер, а?

– Невилл!
– начала было миссис Лонгботтом сурово, но вдруг осеклась. А потом сказала: - И правда что, он давно сгинул, а мы имени боимся! Тьфу, вот ведь головы людям задурили...

Она углубилась в чтение, а мы снова переглянулись, потому что снова никто ничего не понял.