Предателей казнят без приговора

– Так, выходит, щелкнуть нас хотел, – кивнув на пулемет, подвел итог Степаныч.

И привычно дернул заметно седеющими усами.

Часть вторая

Глава 1

Самолет шел на посадку. Ну вот, как говорится, здравствуй Родина… И «шоколадная мафия». Огни военного аэродрома были все ближе и ближе, и наконец транспортник выпустил шасси и приземлился. Генерал Леонтьев лично встречал меня у трапа в сопровождении небольшой свиты – троих крепких ребят в штатском. Сам генерал, впрочем, тоже был в гражданском, при этом в весьма недешевом плаще.

– Почему один? Что произошло? – после приветствия тут же спросил меня Леонтьев.

– Боевая задача выполнена, – отрапортовал я.

– Давай подробней! Где руки Никанорова?

– Здесь, – кивнул я на темно-зеленую армейскую сумку-рюкзак, которая висела у меня на левом плече.

Генерал посмотрел на меня как-то не слишком доверчиво, но проверять рюкзак сразу же не бросился.

– Где остальные? – продолжил он в столь же нетерпеливом, жестком тоне.

– Об этом я могу сообщить только вам лично, – намекая на свиту генерала, я взглянул в сторону троих парней.

– Поехали, – кивнул Леонтьев.

В джипе меня усадили на заднее сиденье, двое накачанных ребятишек сели по бокам. Сам генерал поехал в другом джипе, что меня очень устраивало. Дорожных бесед я не люблю, шум двигателей мешает сосредоточиться. Интересно, куда меня сейчас везут? В любом случае, нужно расслабиться, немного отдохнуть перед предстоящей беседой. По счастью, генерал не счел нужным обезоруживать меня, и пистолет Стечкина, а также два запасных боекомплекта находились при мне. Итак, вновь «где-то там впереди война…». В самом деле, почему, собственно говоря, я один? Что произошло после «немой сцены» третьего, заключительного отделения?

– Мое мнение – расстрелять без всяких вопросов, – проговорил майор Млынский, дернув стволом автомата в сторону стриженой головы Кравцова.

Остальные с выводами не спешили, но, похоже, большинство было согласно с Млынским. После почти двухминутной паузы слово взял Никаноров как старший по званию:

– Дашь интервью, капитан?

При этом Никаноров взглянул на небольшую цифровую камеру в своих руках. Только что на нее были записаны три весьма интересных «интервью», которые дали захваченные нами пленники.

– Все равно грохнете, – угрюмо отозвался Кравцов.

– Все равно не все равно, – произнес Никаноров. – А шанс выжить у тебя появится. Все зависит от того, что ты расскажешь и как будешь вести себя дальше.

При последних словах лицо Млынского перекосила злобная усмешка, но Сергей сдержался.

– Хотите, чтобы я на суде показания дал? – еще более угрюмо проговорил Кравцов.

– Очень, – кивнул Никаноров.

– До суда еще добраться надо.

– Теперь доберемся, – очень уверенно заявил Андриан.

Физиономия Увальня нервно задергалась. Впервые я видел, чтобы Кравцова пробирала такая дрожь.

– Мне теперь один черт, – хрипло отозвался Кравцов.

– Кравцов, или как тебя там? Я ведь до трех считать не буду.

При этих словах Никаноров кивнул на видеокамеру, затем на Млынского, по-прежнему направлявшего ствол автомата в сторону кравцовской башки.

– Один черт, – повторил Кравцов. – Включай! – дернул он головой в сторону камеры.

И поведал Кравцов в своем «интервью» весьма интересные вещи.

– Теперь Леонтьеву и семейству Глушковых не отвертеться, – не скрывая удовлетворения, произнес Никаноров, когда мы просмотрели все четыре «интервью», сидя в штабе Андриана Куприяновича.

– И чего? – с заметным скепсисом поинтересовался я.

Скепсис мой был вызван совершенно искренним вопросом. Что делать дальше, я не представлял.

– Глупый вопрос, Валентин, – как ни в чем не бывало отреагировал Никаноров. – Здесь изложены такие факты, которые Генеральная прокуратура и ГВП[14] просто обязаны проверить. Я заставлю всю эту генеральскую и чиновничью сволоту ответить по закону. И ты, как действующий офицер, обязан мне в этом помочь!

– Вы верите в закон? – спросил я.

– Я обязан его соблюдать! Как и ты, подполковник.

– Давненько вы на Родине не были, – только и произнес я.

– Мы вытащим этих мерзавцев на всеобщее обозрение. Что тогда будет делать Генеральная прокуратура? Интересно ведь, правда?

Сейчас полковник Никаноров говорил с каким-то мальчишечьим задором. А ведь в самом деле, что будут делать наши правоохранители, имея столь неопровержимые улики и признания? А если Глушковы и Леонтьев попытаются укрыться за границей, то и оттуда их просто-таки обязаны будут выдать! «Узников совести» из этих убийц и уголовников не получится… Серьезную кашу заваривает Андриан Куприянович!

– Предлагаете передать копии этих признаний одновременно в Генеральную прокуратуру и ведущие СМИ? – продолжая говорить со скепсисом, задал я вопрос.

– Именно так. Озадачим Фемиду, а заодно и все прогрессивное человечество.

– Ох, немного его осталось, Андриан Куприянович.

– Слушай, Валентин, ты что, меня за пацана зеленого держишь? Вместе мы сила. Раз стали сотрудничать, нужно идти до конца. Ты не думай, в Москве у меня связи остались, конспиративные квартиры. Не в джунгли и не в пустыню воевать едем.

– На родную Родину, – закончил за Никанорова я. – Знаете такую народную мудрость, Андриан Куприянович: не складывать все яйца в одну корзину?

– Стоп! – не раздумывая, поднял вверх палец Никаноров. – Ты хочешь сказать… Ну говори, говори сам.

– Если мы все вместе отправимся в Москву, то, возможно, нам действительно придется повоевать. Леонтьев попытается нас нейтрализовать, скорее всего, уничтожить. А у него связи и в МВД, и в Генпрокуратуре, и в ФСБ, вы же сами знаете… Если мы будем все вместе, против нас легче всего будет сфабриковать уголовное дело, изобразив нас террористами, изменниками Родины, да кем угодно.

– Это будет хлопотно, – не слишком уверенно покачал головой Андриан.

– Хлопотно, но реально. Особенно если учитывать финансовые возможности Леонтьева и Глушковых. Я не говорю уже о том, что они попытаются физически ликвидировать нас.

– Это еще хлопотнее.

– Очень даже может быть. Но сражаться нам придется не в джунглях и не на поле боя, а там, где у этих мерзавцев слишком многое схвачено.

– И ты предлагаешь… – Никаноров не договорил, сделал выразительную паузу, вновь давая мне возможность закончить фразу за него.