Предателей (не) прощают

– Ты прав, – поддержал его Грач. – В таких делах спешка лишняя.

Для удачного исхода боя нужна не только профессиональная подготовка, но и четко спланированная тактика. Давыдов не собирался проигрывать.

– Я так понимаю, информация нужна на вчера? – саркастически поинтересовался Дмитрий.

– Больше всего остального я в тебе ценю сообразительность, – не остался в долгу Иван. – И пусть говорят, что боксеры тупые, отбитые, но ты-то яркий пример обратного.

– Ха-ха, – поддержал друга мужчина. – Кому-то же нужно отстаивать честь бойцов и разрывать привычные стереотипы. Так пусть это буду я.

– Ну просто герой!

Они еще пару минут поговорили на нейтральные темы, простая болтовня помогла Давыдову снять напряжение, что сковало все его мышцы. А когда мужчина разорвал соединение, то спрятал документы в сейф, закрыл кабинет и вновь сел за руль. У него даже мелькнула реальная мысль остаться ночевать в офисе – что там той ночи осталось?

Да только это было совершенно плохой идеей. Иван не мечтал заснуть, но принять душ и переодеться точно стоило.

Дорога до лофта прошла без приключений. Давыдову удалось откинуть все мрачные мысли и сосредоточиться на вождении. Не только алкоголики и нарики становятся виновниками автомобильных аварий. Статистика доказывает, что среди случайных дорожных убийц много невротиков, сердечников и просто невнимательных водителей.

В лофте первым делом Иван принял контрастный душ, чтобы взбодриться, а потом сварил себе крепкий кофе в джезве. Черный, без сахара – все как он любил.

Обычно, правда, мужчина предпочитал баловаться менее крепким напитком, но бессонница, что уже вошла в привычку, обязывала.

Давыдов присел в мягкое кресло напротив панорамного окна – наслаждался кофе и видом на город. Многие думают, что с заходом солнца город тоже засыпает, а он жил, горел огнями квартир неспящих жителей, клубов и витрин круглосуточных магазинов.

Иван все бы отдал сейчас, чтобы не думать, побыть в тишине и спокойствии. Хоть на пару минут. Но мысли роились в его голове, донимали, а в груди разливалась тупая боль. Еще и воспоминания в покое не оставляли…

Брехня, что он Машку забыл. Себе врал все эти годы, даже мастерски научился притворяться и верить в собственную ложь, но…

Первый раз Давыдов сорвался после двух недель его пребывания в Америке. Когда он немного поостыл, то понял, что улетать без объяснений было верхом тупости. Да и к Манюне тянуло неимоверно, в версию, рассказанную Лёлей, верить не хотелось, а хотелось прижать свою девочку к груди и… О том, что произошло бы дальше, Иван старался не думать, хотя фантазия с изрядным постоянством подкидывала десятки версий развития событий. Только ни в одной из них между ними с принцессой не стояла разлука-стерва. О том, что произошло в туалете в ту ночь после его последнего боя на родине, и думать не хотел. Каждый раз мутило, как девочку!

Давыдов выцыганил у тренера задаток за следующий «правильно» выигранный бой, оплатил международный звонок и набрал номер, который знал наизусть. Специально звонил поздней ночью, высчитал часы, чтобы в родном городе уже наступило позднее утро.

Он с затаенным сердцем ждал, когда услышит любимый голос, но гудки сменялись гудками, а Манюня не спешила его радовать. Ивану ответили только с третьего звонка, когда он уже и надежду потерял поговорить с девушкой.

– Маша? – выдохнул он с надеждой.

– Опять ты? – возмутился телефон голосом матери принцессы. – Я и не сомневалась, что такие, как ты, с первого раза никогда не понимают. Мне повторить, чтобы ты сюда не звонил и не приходил?

Давыдов сжал кулаки.

– Будьте добры, Наталья Ивановна, позовите Машу.

– А вот не буду! – тут же зашипела женщина. – К таким, как ты, вообще доброй нельзя быть, вам палец дай – руку откусите.

Его терпение было на исходе. Давыдов и так никогда таковым в полной мере не обладал. Внутри все жгло и клокотало от обиды, но у него был стимул.

– Я хочу услышать Машу, позовите ее к телефону, – вновь попытался настоять он. – Все же я не вам звоню, Наталья Ивановна. Дайте мне поговорить с вашей дочерью.

– Вот потому-то, что Маша моя единственная дочь, я и берегу ее от разговоров с тобой. Оставь ее в покое, Иван! Ты ей не пара.

– Давайте мы с Машей сами решим, что нам делать.

– А давайте без «давайте», Давыдов. Не звони сюда больше, моя дочь для тебя всегда занята. Уж это ты способен запомнить или совсем мозги в драках отбили?

– Вы лишили ее не только права голоса, но и телефона? – Иван не утерпел, из него все же прорвался ядовитый сарказм. – Ей не пять годиков, Наталья Ивановна, перестаньте Машу опекать. Думаю, она прекрасно может принять решение самостоятельно.

– Ну ты и хамло! – возмутилась женщина. – Я так и знала, что в тебе уличного дерьма по макушку напихано, так оно сейчас на меня и полезло. Не видать тебе Маши как своих ушей. Понял?

Понять-то он понял, но вот все еще думал, как обойти этого цербера и прорваться с разговором к принцессе. Не по-человечески они расстались. Что-то Ивана постоянно терзало. Зависимость Манюней не проходила, его ломало, как наркошу без дозы.

– И вообще, моя дочь скоро выйдет замуж за прекрасного молодого человека из состоятельной семьи. А ты сопьешься и сдохнешь в какой-то сточной канаве, как твоя мать.

Он и слова сказать не успел, как эта фурия трубку бросила, а потом и вовсе его номер внесли в черный список. Все звонки оставались без ответа.

Давыдов бесился, то звонил, то пытался забыться, а потом и Лёлька заявилась. Закрутило-завертело.

Второй его срыв случился почти через полтора года, как раз в первую годовщину смерти нерожденного сына или дочери.

Ивану было в ту ночь так погано, как никогда. Муторно как-то, пусто и тоскливо до воя. Спорт уже не спасал, травкой он не баловался, вот решил попытать счастье – услышать голос Манюни. Просто голос, он даже и говорить с ней не собирался, слишком много воды утекло, Иван женился…

Наверное, не собирался.

Но вот левую симку прикупил и дозвонился с неизвестного номера.

– Алло? – когда принцесса ответила на звонок, Давыдов впал в ступор.

Он мог только впитывать ее голос и жмуриться, словно летнее солнце вдруг к нему заглянуло. Персональное солнце.

– Алло? Говорите, вас не слышно, – повторила Маша, а Иван все дышал и слова подобрать не мог.

Что он собирался ей сказать? А вообще что-то собирался?

Так и стоял, едва дыша, наслаждаясь ее недоуменными «алло», пока Манюня не переключилась на другого.

– Иду-иду, Артурчик, – выдала она ласковым голосом. – Сейчас, родной. Перезвоните, наверное связь плохая: совершенно ничего не слышно.

Это уже она кинула оглушенному Давыдову.

«Неужели ее мать была права? Маша вышла замуж? – все крутилось у него в голове. – Зря не поверил…»