Преддверие войны

— В больнице лежал, в дирижабле падал.

— Ничего себе, а теперь поподробнее!

— Не хочу рассказывать, устал, да и плохо мне ещё, дозвольте в комнату пройти.

— Пошли, доведу тебя, болезный, до неё, как раз другу своему станешь рассказывать, да и меня заодно просветишь, как всё оказалось и почему. Уж больно любопытный ты парень, как я погляжу, всё время с тобою что-то происходит, впору тебе прозвище какое-нибудь придумать характерное.

— Не надо мне никакого прозвища придумывать, у меня имя и фамилия есть, и личное дворянство я уже выслужил.

— Да кто же спорит в этом с тобою? Ты молодец, но и из песни слов не выкинуть, много с тобою всего случается, поэтому я и сказал, не стоит на меня обижаться, я на твоей стороне.

— Да я не обижаюсь, просто мне сейчас и так плохо, не до прозвищ.

— Это ясно, извини меня, старика, не подумал.

— Ладно, идёмте, всё равно узнаете от третьих лиц, так что, лучше от меня, — сдался я.

Дверь в комнату нам открыл оказавшийся на месте Пётр, и тут же обалдело уставился на меня.

— Живой?! Фёдор, ты где был?

— В больнице, не видишь, что ли, по роже?

— Вижу, опять???

— А чего удивляться? — хмуро сказал я, подойдя к зеркалу и уставившись на своё отражение в нём. Следом за мной вошёл и комендант, покачивая удивленно головой.

— Сейчас всё расскажу, — отвернулся я от зеркала.

— Когда мы с тобой расстались в магазине, я пошёл прогуляться, сначала решил, что в кафе зайду, потом передумал и поехал на Марсово поле, чтобы полетать на дирижабле, и вот такая выдалась экскурсия. Какое-то наваждение прямо.

Дальше я кратко пересказал, как проходил полёт и приземление, но без лишних подробностей, опустив все те дела, которые произошли в дирижабле на самом деле, обозначив, что только помог стюардам скрутить террористов, и на этом всё. А в больницу попал, потому что здорово приложился лицом в драке и получил по голове.

— И как ты сейчас? — осторожно переспросил Пётр.

— Ничего, жить буду, но вот фингал получился некрасивый, засмеют меня в группе.

— Не засмеют, скажешь, что подрался, да и всё.

— А в деканате что я скажу? — обратился я на этот раз к коменданту.

— В больницу попал после драки, что ещё сказать? — ответил комендант. — Глядя на тебя, нет смысла не доверять. Тем более, первый курс, тут некоторые иногда такие вещи вытворяют, жуть просто. В канцелярии деканата все привычные, главное, чтобы сессию сдал и «хвостов» по зачётам предварительным не имел, а остальное никого не касается. В империи личная жизнь — это святое.

— Хорошо, так и сделаю.

— Ладно, завтра на занятия, а сейчас отдыхай, — сказал комендант и вышел из комнаты, а я продолжил разговор, только теперь рассказав всё в подробностях лично Петру, у которого по мере моего повествования глаза раскрывались от удивления всё шире и шире.

— Ну, ты даёшь! Как же так, тебя нельзя одного оставлять вообще, обязательно во что-то встрянешь! Федя, ты сплошное приключение!

— Согласен, что я могу поделать, вот так, со мной не соскучишься.

— Это точно. А скажи, ты с девушкой там даже успел познакомиться?

— Да.

— А как зовут?

— Зовут Елизавета, больше ничего о ней не знаю, где искать — тоже, да и вообще, пока мне не до неё.

— Симпатичная?

— Да, но на Женевьеву не похожа, проще намного: и по воспитанию, и по положению, кажется, она из мещан.

— А, тогда ты для неё выгодная партия, а после всего случившегося, и вовсе, весьма заманчивая партия.

— Не знаю, — поморщился я, — может, она так испугалась, что уже забыла про меня. Мало мы с ней виделись — полчаса рядом посидели в одном салоне, да пару раз посмотрели друг на друга, и всё. Папаша у неё противный и жадный, да и трусом оказался, каких мало, а девушка — не в него, кстати, она хоть и испугалась, но мне помогла, хотя сфера, в которой я бомбу держал, прямо рядом с ней висела. Если бы я немного отпустил её, всё, привет, — разорвало обоих в клочья.

— Иногда достаточно малого для любви с первого взгляда, — риторически заметил Пётр.

— Не случилось у нас никакой любви с первого взгляда. Понравилась она мне, это да, а любовь с первого взгляда у меня с Женевьевой, но я ей не ровня, и, наверное, лучше синица в рукаве, чем журавль в небе, хоть это и лицемерно очень. Вот поэтому я и поехал на Марсово поле, ты же познакомился и ходил довольным, а мне подруга твоей новой знакомой не понравилась.

— А это потому, что тебя вечно тянет на красивых и гордых, а Герда спокойная, да, не красавица, но и не дурнушка, отец у неё адвокатом работает в банке, так что, весьма неплохая партия для тебя бы оказалась.

— Ясно, а та девушка, с которой ты познакомился? — решил я попытать Петра.

— Ядвига? Пока не знаю, нечего говорить, время покажет.

— Как знаешь, у меня вот с Женевьевой вряд ли что получится.

— По-всякому бывает, а вообще, ты прав. Ты можешь расти над собой всю жизнь, пытаясь дорасти до её статуса и положения, и достатка тоже, а когда цель окажется близка, она выйдет замуж, и ты навсегда распростишься со своей мечтой, если она не растает ещё раньше. Девушек не любят держать в девичестве, как можно скорее выдавая замуж.

— И то правда, за это я и переживаю, но ничего не поделать не могу.

— Ну и ладно, главное, что ты оказался жив, а остальное всё приложится. Рад, что так всё удачно сложилось для тебя.

— А уж как я рад, что так случилось. Признаюсь тебе честно, Пётр, я уже прощался с жизнью, когда всё случилось, но в последний момент решился и держался, пока не потерял сознание, но всё равно считаю, что мне повезло и знаешь, что мне сейчас пришло в голову?

— Нет, конечно, даже не догадываюсь.

— Мне пришла в голову мысль, что мы должны создать с тобой нелетальное оружие, с помощью которого можно легко разоружать террористов и сдавать их на руки правосудию, а кроме того, останавливать их вовремя, перед совершением терактов, чтобы они просто не успевали сделать то, что задумали.

— Интересная мысль, но как это реализовать?

— Я придумаю, есть у меня одна идея, нужно пока задавать побольше вопросов нашему физику и работать чаще в лаборатории. В общем, разберусь. Желание есть, мозги есть, знания добудем, а дальше — дело техники, да и попытаюсь об этом узнать у всех, кого можно.