Предначертание

Она повернула к нему лицо и неожиданно улыбнулась:

– А вот это уже по-настоящему смелое заявление.

– Я тоже не из пугливых, – Гурьев наклонил голову набок.

– Шон взбесится, увидев машину и не обнаружив меня в офисе, – на лице Мэгги отразилось беспокойство. – Знаете, что…

– Знаю, – кивнул Гурьев. – Я сейчас доставлю вас домой, а потом, убедившись, что вы в полной безопасности, отправлюсь на место своего преступления, чтобы уничтожить все его следы. А завтра утром заеду за вами так, чтобы доставить вас на работу раньше мистера Хоука.

– Вы сумасшедший, – укоризненно покачала головой Мэгги.

– А вы не первая, от кого я это слышу, – беспечно парировал Гурьев. – Так что?

– Ну, особенного выбора у меня нет…

– Я не об этом. Вы мне поможете?

– Не знаю, – честно созналась Мэгги. – Я по-прежнему не могу составить о вас никакого определённого мнения. Вы довольно милы и внушаете мне чувство надёжности, хотя, по всему, мне следовало бы вас опасаться. Я должна подумать. Во всяком случае, такого интересного клиента у нас с Шоном ещё не было. Вы уверены, что ваше кольцо находится у Рассела?

– Нет. Ничуть не уверен. Если бы я точно знал, что кольцо у него, я действовал бы совершенно иначе.

– Это как?

– Ну, для меня не представляет особенного труда пройти туда, куда я хочу пройти, и взять то, что мне хочется. Я просто стараюсь не злоупотреблять этим.

– Почему?

– Потому что я не хочу обзаводиться врагами, Мэгги, – мягко сказал Гурьев. – Предположим, я узнаю, что кольцо у Рассела, и мне удастся уговорить его продать кольцо мне. Если это не сделает нас друзьями, то уж точно не превратит меня в мишень для всех полицейских на Восточном побережье. В мире и так предостаточно вражды и ненависти. Зачем умножать их без крайней на то необходимости? Я пожелал обратиться к вам именно поэтому. Рассел не производит впечатления одержимого. Но вряд ли он станет слушать человека, к которому заранее не расположен. А именно так и будет, вломись я к нему в дом и начни выпытывать, где находится заветное колечко.

– Да он и не скажет, – задумчиво произнесла Мэгги.

Вот тут ты ошибаешься, дорогая, подумал Гурьев. Но промолчал.

– Хорошо, – Мэгги решительно взялась за ручку дверцы. – Я дам вам ответ завтра утром. Но учтите – если я соглашусь, это ещё не означает, что согласится Шон.

– А разве он вас не послушается? – лукаво улыбнулся Гурьев.

– Не забывайтесь, Джейк, – даже в темноте было заметно, как вспыхнула Мэгги. – Как бы там ни было, это не имеет никакого отношения к нашей работе.

– Простите, – искренне раскаялся Гурьев. – Меньше всего на свете я хотел бы вас обидеть, Мэгги.

– Ну, белому парню не так-то легко обидеть чёрную девушку, – усмехнулась она. – Скорее, произойдёт обратное.

– По-моему, разница в оттенках цвета наших кожных покровов не так уж и велика, как вы уже трижды подчеркивали, явно стараясь привлечь к этому моё внимание, – посмотрел на неё Гурьев. – Послушайте, Мэгги. Я многого не знаю и многого не понимаю в этой стране. Ваши отношения с Шоном меня вовсе не так живо интересуют, как это могло бы показаться. Ещё меньше я хотел бы ввязываться в дискуссии об эмансипации женщин, чернокожих и всех прочих. Ни дискуссия, ни эмансипация как таковые меня сейчас не волнуют. Я просто хочу, чтобы вы знали – если это для вас так важно – вы мне нравитесь, а чёрная вы девушка или зелёненькая в пёстрый горошек, мне наплевать.

– Вы мне тоже нравитесь, Джейк, – просто сказала Мэгги. – Хотя бы тем, что на первые два моих крючка отреагировали не так, как я предполагала, или вовсе никак не прореагировали.

– А как на них реагирует Шон?

– Как и положено реагировать. Словами.

– Но на работу он вас взял.

– Это совсем другое дело, – Мэгги опустила подбородок. – Я ведь юрист с университетским дипломом. А Шон, при всех его безусловных достоинствах, вовсе не дока в вопросах правового крючкотворства. Всё это – моя епархия. Всё равно мне никогда не стать настоящим адвокатом.

– Как это?

– Мой отец богат и преуспевает. Разумеется, он никогда не признавал меня своим ребёнком, но, в общем, человек он неплохой. На его деньги я выучилась в университете Нью-Джерси на адвоката. Сдала экзамен. Но получить место – это… Это совсем другая история, Джейк.

– А я, признаться, полагал, что подобные страсти давно в прошлом.

– Вы ещё не бывали на Юге, Джейк?

– Нет.

– Тогда понятно. Непонятно, почему я вам всё это говорю…

– Ну, когда-нибудь ведь нужно же, наконец, выговориться. Кроме того, я выгляжу как человек, которому можно довериться. Кстати, не только выгляжу.

– Вы не сердитесь, я ведь тоже проверяю вас, – как и вы меня.

– Можно считать, что я выдержал экзамен?

– Почти, – улыбнулась Мэгги. – Приятного вечера, Джейк.

– Стоп-стоп. Мы договаривались, что я должен убедиться в вашей полной и абсолютной безопасности.

– Приятного вечера, Джейк, – снова улыбнулась Мэгги и открыла дверцу. – Завтра в семь на этом месте. Не проспите.

Нью-Йорк. Февраль 1934 г

Шон Хоук – живой, подвижный молодой мужчина лет тридцати с внешностью типичного ирландца, только не рыжий, а черноволосый, ростом немного уступавший Гурьеву, пусть и не настолько, чтобы потеряться в его тени – взволнованно мерил огромными шагами свой небольшой кабинет. Мэгги и Гурьев сидели в креслах друг напротив друга возле письменного стола и следили за мечущимся Шоном: Гурьев – с невозмутимой улыбкой, Мэгги – с тревогой и умоляюще. Хоук посмотрел сначала на Гурьева, потом на девушку:

– Это просто ни в какие рамки не укладывается… Как вы это себе представляете, Джейк?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гурьев. – Это ведь вы – профессионал сыскного дела, Шон. Вам и карты в руки.

– Легко сказать, – пробурчал Хоук, косясь на Мэгги.

– Давай, я попробую поднять всё, что было напечатано о контактах Рассела с русскими, – сказала Мэгги. – Может быть, всплывут какие-то имена, даты. И потом, он наверняка устраивает показы своих коллекций. Не может же быть, чтобы он любовался ими в одиночестве?

– Хорошо. Начнём с этого, детка. А я попробую найти кого-нибудь, кто с ним знаком поближе, – Хоук вернулся к столу, снова взял в руки рисунок кольца. – Удивительная вещь! Вы не производите впечатления романтика, Джейк.

– Дело не в романтике, Шон, – Гурьев прищурился. – Это кольцо – не просто имущество моей семьи. Это исторический персонаж, и место его – именно на той исторической площадке, откуда его так грубо и беспардонно выдрали. С этим кольцом связано немало преданий и легенд, которые я назвал бы мистическими, если бы верил в мистику хоть на йоту.

– А вы не верите?

– Нет.

– Несмотря на ваше появление здесь?

– А вот представьте себе.

– Вы любитель парадоксов.

– Вовсе нет, Шон. Я сугубый практик. Заумное теоретизирование вовсе не относится к перечню моих пороков. Или добродетелей, неважно.

– Ну, хорошо. Давайте тогда приступим к…

– Один момент, Шон.

– Да?

– Я надеюсь на место в команде. У меня есть кое-какие навыки, которые могут оказаться очень кстати.

– Вы шутите.