Председатель

После чего Временное правительство как обухом по голове ударило страну постановлением о переносе Учредительного собрания на “в шесть часов вечера, после войны”.

— Да, дождались мы переворота, Петр Алексеевич!

— И что же теперь предполагаете делать, Михаил Дмитриевич? Или лучше вас звать “товарищ Большев”?

Кропоткин только-только вернулся в Россию после без малого сорока лет эмиграции и сейчас сызнова обживал родовой дом в Штатном переулке.

— Как вам удобнее. А делать… Полагаю, что сейчас нужно собирать съезд Советов и на нем назначать сбор членов Учредительного собрания.

— А почему бы не назначить его прямо сейчас?

Хм… А действительно, что мешает? Переворот произошел, решение что Моссовета, что съезда Советов одинаково легитимно, или нелегитимно, это с какой точки зрения посмотреть… Можно подписать под это дело Советы крупных городов и алга, собрать и съезд, и собрание одновременно, там же пересечение по составу будет примерно наполовину, если не больше. Ну, чтобы два раза не вставать.

— И еще. Петр Алексеевич. Очень прошу, нужно ваше слово к товарищам, а то вот недавно в Питере такая заваруха была из-за неверно понятой теории анархизма…

— Обязательно, я уже две статьи для “Правды” написал, могу и еще, для анархистской печати.

С военными в Москве мы поладили просто — жрать хотите? Порядка хотите? Мы тоже, поэтому все сидим на попе ровно и чтоб никаких поползновений. Комитет городской думы после возвращения депутатов с Государственного совещания пытался возбухнуть, но там за последние месяцы осталось полтора калеки и на них никто давно не обращал внимания.

Совместное заявление Советов Москвы, Питера, Киева, Одессы, Нижнего, Риги, Харькова, Тифлиса и так далее о созыве Учредительного Собрания “во исполнение прежнего постановления Временного правительства” поставило нас в открытую конфронтацию. В городах и весях мы частично переводили наших людей на нелегальное положение, готовили агитаторов и Красную гвардию на случай, если против нас двинут войска.

И случай не замедлил — Корнилов послал на Москву, сняв с фронта, 3-й кавалерийский корпус Крымова. Пожалуй, это был единственный генерал, готовый выполнить такой приказ. Остальные кандидаты отказались влезать во внутреннюю политику, отчего военный министр Гучков затеял “чистку” высшего комсостава.

Оба деяния желаемых результатов не принесли. Эшелоны корпуса зависли от Смоленска до Голицыно, как и в моей истории их встретили агитаторы местных Советов и гарнизонов. Даже не до Москвы, а только до Одинцово добрались лишь две сотни 10-го Донского полка. Железнодорожники просто угнали паровоз, бросив эшелон, а встречать дорогих гостей прибыли пять броневиков и примерно шестьдесят пулеметов на автомобилях. При таких весомых аргументах казаки вполне согласились с предложением отправиться обратно, так же закончились и остальные переговоры, разве что без участия пулеметов. И корпус как приехал, так и уехал, позабыв в Гжатске свой штаб, где его арестовали солдаты местного гарнизона и отряд Красной гвардии. Через два дня “недоразумение” уладили и отпустили господ офицеров вслед за корпусом, но доехали не все — генерал Крымов предпочел застрелиться.

А гучковская чистка только озлобила комсостав, поскольку несколько сот генералов и полковников уволили не из-за реальных качеств, а на основании “мнений” близких к Гучкову и Керенскому карьеристов.

Так мы дожили и до двоевластия, причем разделение прошло не по вертикали, а по горизонтали.

Советы потихоньку начали прикрывать земства и придушивать деятельность кадетов, принимая на себя все больше и больше задач. А временные делали вид, что повелевают страной, армией и кинулись во внешнюю политику, под которой понималось получение займов.

Военные же занялась делами на фронте, чему мы никак не мешали. Давным-давно было решено, что никаких сепаратных миров с Германией нам не надо, а, следовательно, нужно сохранять устойчивость армии.

***

— Таким образом, по сравнению с началом четырнадцатого года мы лишились четвертой, если не третьей части паровозов и наблюдаем явную деградацию работы транспорта, — мрачный Собко закончил доклад и сел на место.

Поскольку разворот корпуса Крымова не в последнюю очередь был совершен благодаря железнодорожникам, в Москве единовременно оказались многие заинтересованные лица — Юра Ломоносов из МПС, делегаты Викжеля, фон Мекк… Собко предложил собраться “узким кругом” в Центросоюзе, можно, конечно, было и на Казанском вокзале, у Николая Карловича, но мы решили посекретничать.

— У нас неисправных паровозов на дороге больше сотни!

— И у нас! У нас тоже!

— Предлагаю Викжелю связаться с Викметом и Союзом механических производств и составить план ремонта. Потому как, товарищи, нам без транспорта зарез будет.

— Поддерживаю!

— Пока там паровозы ремонтируются, — начал Ломоносов, — можно и нужно ввести единые правила работы на всех дорогах, государственных и частных. А то сейчас здесь так, тут эдак, очень большие накладки и задержки от чересполосицы.

Юра посмотрел на фон Мекка, тот развел руками, признавая его правоту.

— Только как это сделать? Приказом сверху не получится. А разрабатывать правила — время.

— А давайте так, товарищи, — влез я, — создадим при Викжеле, скажем, “Комиссию тяги” или там “движения”, как у вас принято назвать. Чтобы не увязнуть в согласованиях, взять за основу существующие правила государственных дорог, задача-то у нас государственная. И явочным порядком ввести везде.

— Акционеры возмутятся, — заметил Николай Карлович.

— Не думаю, что падение прибыли будет больше, нежели при забастовке путейцев, — отрезал Собко.

Мекк только устало кивнул.

А потом мы вчетвером сидели над картой и мечтали, какие еще дороги нужны стране. Нижний-Вятка, Сарапул-Екатеринбург, Кизляр-Астрахань, Семипалатинск-Ташкент… Ломоносов так воодушевился, что вспомнил и про амбициозный проект магистрали с Кавказа через Персию и Афганистан в Индию.

— Ну, с Индией и Афганистаном нам англичане голову оторвут, а до Тегерана можно попробовать…

— Миша, да ты с ума сошел! Какой Тегеран! — вскинулся Собко. — Нам у себя дороги на двухпутное движение переводить надо, а вы еще новых напридумывали! Там одних рельс сколько потребуется!

— А вот ты и посчитай. Напиши, где сколько чего надо, сведи в таблицу, выдай итог, сравни с возможностями производства.

— Так рельс от этого не прибавится!

— Зато будет ясно, сколько нам металлургических заводов строить.

Глава 7

Лето 1917

Заявление Советов о перевороте и узурпации власти Временными мы опубликовали во всех европейских газетах, до которых смогли дотянутся. В Англии, Франции, Италии, Швейии, Швейцарии и так далее. И в тот же день передали послам еще одно заявление — что с этого момента Советы рассматривают Временное правительство как нелегитимное. И в особенности все долги, которые временные с этого момента наделают. Послы, как и положено, сделали непроницаемые рожи — “Я доведу это до сведения кабинета”.