Предвестники
Шрифт:
Я открыла глаза, поднялась на ноги. Лампы светили ярче, а ветер стал холоднее, - скоро утро. Я сидела здесь так долго, но он не вернулся.
Крылья взрезали воздух и вновь прижались к спине, неохотно. Их переполняла сила, знакомая мне с рождения. Сила Мельтиара, сила нашей победы.
Каждый шаг был быстрее предыдущего, я почти бежала по коридору. До ближайшего колодца, - он уходил в высоту, света не было видно. Но я чувствовала ветер с вершин, вкус свободы.
Я взлетела. Крылья били так стремительно, что отзывались болью, поток нес меня, все выше. Он промчал меня мимо коридоров
Я парила, следовала за ветром, пока он не коснулся горной вершины, не разбился на сотню потоков. Я опустилась на уступ, взглянула вниз.
Черные отроги гор каскадом спускались к равнине. Еще недавно она казалась безжизненной и серой, но теперь незримые реки света текли сквозь нее, - даже с огромной высоты я ощущала их. Скалистая кромка равнины тонула в прибое, море простиралось к горизонту, сливалось с небом. Мне показалось, я вижу парус, - но это были лишь гребни волн.
Волны падали на берег, пытались покорить его, - но невозможно покорить нашу землю. Сотни лет она терпела и ждала, она знала - мы освободим ее. И скоро она засияет ярче неба, ведь мы победили.
Как и наша земля, я никогда не сдамся.
Я буду сиять.
55.
Свет гас у меня за спиной, загорался впереди. Коридор не кончался, я шел по нему, но все время оставался между светом и тенью, - позади меня был мрак, впереди неизвестность, но надо мной мерцали лампы - и гасли, едва я делал шаг.
Пол, сперва гладкий, похожий на полированные плиты дворца, стал неровным, колол острыми гранями. Закрыв глаза, я мог представить, что иду по прибрежным камням, - прибой разбивается совсем близко, почти касается босых ног, а соленый ветер треплет волосы.
Закрыв глаза, я мог представить, что это сон.
Но шум волн был наяву, не в воспоминаниях и мыслях. Я сделал глубокий вдох и ощутил вкус моря.
Лампа позади погасла, но следующая не зажглась. На миг я остановился, нащупал стену, - такая же неровная как пол, она кренилась, превращалась в свод туннеля, - и вновь пошел вперед. Голос моря был моим маяком, и свежий ветер, и темнота в устье пещеры - живая ночь, а не подземный мрак. Она приближалась, я уже видел рваный край скал, слышал крики чаек.
Несколько шагов, - и я вышел из-под каменного свода. Надо мной простерлось небо, бескрайнее и темное, мерцающее звездами. Чистое, лишь у горизонта чернели полосы, - облака или горы, не различить. Несколько мгновений я стоял, вдыхая звездный свет и грохот прибоя, а потом обернулся.
Позади меня была скала. Ни туннеля, ни ламп, ни входа в пещеру, - лишь каменная стена, а над ней уступы и пики, черный силуэт гор. Горы выпустили меня и закрылись, пощадили врага, но лишь с одной целью.
Я должен забрать с собой Лаэнара, увезти его за море.
Пощадили ли они других, живы ли все те, кто приплыл со мной? Я старался не думать ни о чем, но мысли кромсали изнутри, боль и страх переплетались в сердце.
Лаэнар! позвал я.
Он откликнулся сразу, - мысль быстрая и яркая, ищущая меня, иссеченная тревогой. Безмолвный голос Лаэнара сиял в ночи, словно натянутая струна, и я коснулся ее, пошел навстречу.
Я шел, и прошлое смешивалось с настоящим. В воздухе появился запах
гари - я узнал его, таким был ветер над сгоревшим Фортом. Тонкая, странная пыль липла к ступням, и она была мне знакома, - черная копоть, покрывавшая брусчатку. Море бушевало, белые гребни разбивались об огромную опрокинутую тень, и сперва мне показалось, - вот корабль, на котором мы плыли на остров. Он вернулся, приник к берегу, жаждет снова уйти в песок. Но еще несколько шагов, и я понял, это другой корабль. Тот, что дал нам король, - но без мачты, с пробитым бортом, полусожженный.На камнях рядом с кораблем я разглядел темные силуэты людей. Хотел позвать, но они уже увидели меня, побежали навстречу.
– Эли!
– Голос Лаэнара был переполнен беспокойством и радостью, звучал в воздухе и в мыслях.
– Ты цел?
– спросил Джерри.
Тин говорил что-то, и Аник, слова разлетались в шуме прибоя, я не пытался разобрать их.
Только четверо, Джерри, Лаэнар, Аник и Тин. Разбитый корабль, копоть, запах гари и больше ни души. Я не мог больше ждать, я должен был узнать все, прямо сейчас.
– Где Нима?
– спросил я.
Ночь стала тихой, лишь ветер и волны, и я понял, что уже все знаю. Видение рассказало мне, и Нима говорила в том сне: "Подожди меня".
Но где мне ждать тебя, Нима? Я должен плыть.
– Ее убили, - сказал Лаэнар.
– Но я отомстил за нее.
Я не хотел отвечать, я знал - сейчас не время для этого. Но я уже не мог молчать.
– Почему вы не уплыли?
– спросил я. Слова разлетались как брызги прибоя.
– Я сдался, чтобы вы могли уплыть, предупредить, что нет смысла штурмовать горы! Вы должны были вернуться на остров, должны были сказать...
– Мы не могли тебя оставить.
– Тин качнул головой, его крылья скрипнули, туманный шелест окутал их, заставил меня замолчать.
– Мы пошли спасать тебя.
Я зажмурился, задержал дыхание, чтобы не крикнуть: вы не могли спасти меня, не должны были, вот что вышло, зачем вы взяли с собой Ниму, зачем вы пошли, зачем...
Но если кто-то виноват - это я сам. Я не должен обвинять их.
– Почему тебя отпустили?
– спросила Аник. Звук ее голоса был тусклым, ветер заглушал его.
Я хотел ответить, но песня моей души поднялась из сердца, остановила слова. Я не могу рассказать сейчас все, как есть. Аник лучше не знать.
– Почему отпустили вас?
– спросил я и открыл глаза.
Аник переглянулась с Тином, Джерри хлопнул меня по плечу, сказал:
– Разве это важно? Главное, мы живы.
Я чувствовал, нужно уплыть до рассвета. Ночь говорила мне об этом, и рисунок созвездий над головой: если мы не успеем, все будет напрасно.
Я стоял в воде возле опрокинутого корабля, волны разбивались о мои колени. Я готов был запеть, - но сколько часов будет длиться песня? И все же не было другого пути, - моя лодка пропала, нам не на чем уплыть, только на этом корабле, пробитом и полусожженом. Я должен петь.
Я протянул руку, но не успел коснуться обшивки, не успел начать песню, - она сама сорвалась с моей ладони. Беззвучный, незримый поток коснулся тела корабля, потек, заполняя древесину и пустоты, исцеляя раны. Я молчал, но волшебство струилось из моего сердца, бесконечное и невесомое, и я был таким же, - легким как ветер, прозрачным, как взгляд Зертилена.