Прекрасная, как река
Шрифт:
– Мне вот эта комната нравится, тут кровать большая.
Обе комнаты выглядели одинаковыми, в обеих было по двойной кровати, но я решила послушать Лору. Посмотрев на братьев, я сказала:
– Думаю, я сделала выбор!
Мы поднялись съесть по куску пирога, прежде чем Антуан уложит малышку. В этой теплой атмосфере я испытала странное чувство, будто оказалась дома – из-за больших окон, деревянных балок и растений повсюду.
Без четверти десять я почувствовала, что больше не выдерживаю. Предыдущая ночь выдалась слишком короткой, и у меня в голове стоял туман. Сидя
В этот момент я увидела Лору, стоящую в коридоре и бесшумно плачущую.
– Антуан… Кажется, там один лягушонок никак не может уснуть.
Антуан вздохнул.
– Так и есть. Обычно ее Виктория укладывает. Я с ней уже второй вечер. Целый час уходит на то, чтобы ее уложить.
Он встал и пошел к дочери, а Шарль взглянул на меня и сказал:
– Может, мы попробуем?
Закрыв глаза, я кивнула.
– Фабьена?
Это был Антуан.
– Тут один, как ты говоришь, лягушонок хочет, чтобы ты подошла и пожелала ему спокойной ночи.
– И сказку, пожалуйста! – крикнула из комнаты Лора.
Шарль со смехом подскочил:
– Эй! Так нечестно, вы знакомы всего пару часов, а меня о таком никогда не просили!
Прищурив глаза, я улыбнулась и пошла в комнату Лоры, дав знак Антуану, что все в порядке и я ею займусь. Сев на пол у ее кровати, я спросила, о чем ей рассказать.
– Посмотри на мой потолок.
Запрокинув голову, я увидела сотни танцующих сверкающих звездочек.
– Ух ты! Тебе повезло, что у тебя такое красивое небо!
– Да. Мне его Шарли подарил на день рождения. Это машина, которая делает звезды.
Я легла на спину, чтобы лучше их видеть. Это было прекрасно.
– Я скучаю по маме.
– Я тоже скучаю по маме, Лора.
– Твоя мама тоже в Монреале?
– Немного дальше… Ты сумеешь посчитать звезды?
– Ага. Одна, две, три, четыре, пять, семь, девять, десять, двенадцать, четырнадцать, двадцать две…
Я решила закрыть глаза, пока малышка продолжала считать звезды, как овец.
– Фабьена…
Я открыла глаза. Шарль сидел около меня на корточках.
– Ты уснула.
Повернув голову, я увидела мирно спящую на боку Лору. Я взглянула на часы – проспала полчаса.
Мы на цыпочках вышли из комнаты. На кухне яркий свет обжег мне глаза, а голос Антуана заставил вздрогнуть:
– О боже! Наверное, это Лора рассказала тебе сказку! Вот увидишь, твоя кровать будет удобнее, чем пол.
Пожелав ему спокойной ночи, мы спустились готовиться ко сну. У меня в голове снова и снова крутилась единственная фраза: «Окей, подруга, сейчас ты точно вне зоны комфорта, но справляешься, браво».
Шарль чистил зубы, а я, копаясь в рюкзаке у себя в комнате, обнаружила, что мне не хватает кое-каких вещей, хотя в дуплексе я ничего не оставляла. Подождав, когда Шарль закончит, я попросила у него ключи от пикапа.
– Вроде бы я его не запирал… Ты что-то забыла?
– По-моему, я кое-что уронила, пока искала в рюкзаке телефон. Не нахожу зубную щетку. Сейчас
вернусь!Какое счастье, что у цокольного этажа был отдельный вход – мне было бы неловко беспокоить Антуана, проходя через кухню.
На улице меня поглотила тьма. До моего маяка, построенного в лесу, все-таки доставали огни города. Машинально подняв глаза, я застыла на месте: это же точная копия потолка в комнате Лоры. Никогда раньше не видела столько звезд на черном небе. Несколько минут я стояла неподвижно, стараясь вобрать взглядом их все.
Когда глаза привыкли к темноте, я пошла по дорожке к пикапу. Мне всегда нравилось шуршание гравия под ногами – напоминало о каникулах. Открыв дверцу пикапа, я нашла то, что искала. Мне удавалось прятать эту вещь у Лии и накануне в дуплексе, от Этьена и Жюли, но сейчас передо мной стоял Шарль.
– Фаб, я забыл дать тебе фонарик. Тут по вечерам так темно.
Посветив на меня, он рассмеялся.
– Какая мохнатая зубная щетка!
– Знакомься, это Бубу.
– Почти такой же милый, как ты…
Репа и капуста
Наутро после вечеринки, в двадцать восемь минут седьмого, мама вошла ко мне в комнату и сообщила, что только что позвонила мать Симона и сказала, что я бросила мебель из ее кухни и гостиной на дно бассейна. Не знаю, что удивило ее больше – звонок так рано в выходной или мой поступок.
– Что за дела, Фабьена? И Этьен тебе позволил?
– Я отомстила за себя, и Этьен не смог бы этому помешать.
Алиса, оставшаяся у меня на ночлег, сразу встала на мою сторону:
– Там было много нас, девочек, это не только вина Фабьены.
– В любом случае я не все поняла, еще не проснулась как следует. Кажется, они там после ваших безобразий всю ночь наводили порядок. Не рановато ли звонить людям в такое время…
Мама закрыла дверь и пошла делать себе кофе.
– И это все? Тебя не накажут? – ошеломленно спросила Алиса.
– Не знаю. Наверняка выслушаю нравоучение, когда ты уйдешь, но я не против. Увидеть физиономии парней – это того стоило.
Алиса снова изобразила их, и мы посмеялись, как накануне.
Внезапно ее осенило.
– Какая сегодня дата?
– Пятнадцатое июня.
– Черт… Я только сейчас вспомнила, что у меня в полдевятого собеседование для работы у Клеманс Семанс.
Само звучание этого имени заставило мои уши свернуться в трубочку.
– У кого?
– Клеманс Семанс! Ты что, не была там? Овощной рынок недалеко от нашего дома. Они ищут кассиров.
– Окей…
– Слушай! А идем со мной!
Алиса спрыгнула с кровати.
– Скажи да! Было бы так здорово, если бы мы работали вместе!
– Думаешь, я смогу быть кассиром?
– Конечно!
Не знаю почему, но я согласилась, и мы отправились на рынок. В полдевятого в кабинете мадам Клеманс собрались шесть девушек и четыре парня. Обстановка была странная. Клеманс оказалась низенькой женщиной с суровым лицом и резкими движениями. При каждой ее фразе я краем глаза поглядывала на Алису, чтобы понять, осознаёт ли она, во что мы ввязываемся.