Прекрасная сторона зла

– Какое-то у вас извращённое понимание доброты.

– Уверен, что моя дочь меня поймет, – спокойно говорит Амалик. – И, в отличие от вас, не будет осуждать. Хотя лично у вас меньше всего прав на это. Вы по горло в чужой крови.

– Грешен, не отрицаю. Но все равно убийство матери своего ребёнка считаю кощунством.

– В каждой ситуации – свои правила. И это тоже необходимо учитывать. Есть такие, где смерть – единственный выход. Но ведь мы не будем пускаться в философские рассуждения об устройстве мира, не так ли? У нас есть конкретная тема для разговора – вы отдаёте мне мою дочь по-хорошему.

– Елена поручила ее мне, и я не могу нарушить ее волю, – упрямлюсь я.

Рудольф вздыхает. Поднимается на ноги, неспешно проходится по гостиной.

– Понимаю, вам сложно мне верить, особенно после того, что эти милые женщины вам наговорили про меня. Вы видите во мне врага и варвара, а я всего лишь творец, который хочет сделать своего ребёнка идеальным. У Айлин есть предназначение, и она должна его исполнить. И я сделаю для этого все, что в моих силах.

– Именно поэтому девочка останется со мной, – мне хочется спать, веки становятся свинцовыми. Жаждать сна – для вампира это нонсенс.

– Айлин не будет счастлива в мире людей. Если она останется здесь, то они ее уничтожат.

– Я позабочусь, чтобы этого не случилось.

– У вас это плохо получается, – резко говорит Амалик и останавливается. – Я знаю о том, что случилось. И для меня как для отца это большое горе.

– Вы его заслужили, в отличие от вашей дочери. Я только не понимаю, как вы столь мудрый и могущественный, не смогли предвидеть такого развития событий, и не придумали, как защитить свою дочь от насилия?

– В судьбе каждого существа есть так называемые «слепые пятна». Моменты, в которые жизнь может круто измениться и перескочить на другую спираль развития. Их нельзя ни увидеть, ни просчитать. Этим как бы Вселенная напоминает о том, что невозможно держать под контролем все. Ее встреча с вампиром была как раз той самой роковой точкой. Но когда я это понял, было поздно, и уже ничем нельзя было ей помочь, – в голосе Амалика звучит искреннее сожаление.

– Для ваших планов это существенный минус, – замечаю я.

– Ну что вы, это не так. Я предполагал, что наш разговор касательно Айлин может зайти в тупик, – говорит Амалик, – поэтому предлагаю вам сделку. Вы отдаете мне мою дочь, а я, в свою очередь, исцеляю вас от болезни. Каждая из сторон получает желаемое, и мы мирно расходимся.

Звук поворачиваемого в замке ключа не дает мне возможности ответить. Дверь распахивается, и в дом врывается Айлин. У нее красное лицо, она сильно взволнована и тяжело дышит. Замечаю, что она прихрамывает. Увидев в гостиной Рудольфа, корчит недовольную гримасу. Не здороваясь, направляется к лестнице. Вслед за ней вбегает Америго. Он выглядит растерянным. Собирается идти за ней, но, стоя на последней ступеньке, она останавливается и оборачивается к нему.

– – Спасибо, что проводил, но на этом все, – ее голос звучит решительно, но вместе с тем, без агрессии. – Уходи.

Что за метаморфозы произошли за эти несколько часов? Он все-таки стер ей память? От этого предположения меня передергивает. Хочется убить засранца на месте.

– Надо поговорить, – подходя ко мне, бесцеремонно произносит Америго, не обращая внимания на Вагнера, который с трудом сдерживает свое недовольство.

– И как после этого вы можете утверждать, что заботитесь об Айлин, – кивая в сторону Америго, спрашивает Вагнер, – позволяя этому недосуществу ошиваться у вас в доме?

Влияние Рудольфа на меня резко ослабевает. С появлением Америго его поведение резко меняется. Он него веет холодом, надменностью и страхом.

– Полегче со словами, недоумок, – тут же встает в позицию Америго, вытаскивая руки из карманов кожаного пальто.

– Из одной только вежливости по отношению к моему собеседнику сдерживаюсь, чтобы не убить тебя, – хватая его за ворот рубашки, сквозь зубы шипит Рудольф.

– Да кто ты такой вообще? – недоумевает Америго, отталкивая его. Тот пролетает через всю гостиную, ударяется спиной о дверь, сползает на пол. Но тут же вскакивает на ноги. Золотое пламя в его глазах становится агрессивным.

– Отец Айлин, – вскидывая руку вперед, произносит пару слов на каком-то странном языке. Америго издает вопль, и прижав руку к солнечному плетению, падает на колени. Его лицо перекошено от боли и ужаса. Изо рта льется кровь, заливая паркет. Вагнер смотрит на него, и на его губах появляется торжествующая улыбка. Потом переводит взгляд на меня.

– Надеюсь, господин Дорадо, вы оценили щедрость моего предложения и ответите согласием.

– Исцеление… Разве это возможно? – в свою очередь задаю вопрос я.

– Я могу больше, чем вы думаете, – говорит Рудольф. – Для меня нет границ, в которые вы могли бы вписать «невозможно».

Давно я не оказывался перед лицом столь дерзкого искушения. Сохранить жизнь Айлин, снова обрести бессмертие, освободиться от обязанностей опекуна. Для этого нужно всего лишь сказать «да» и нарушить обещание, данное мертвой. Смогу ли потом жить счастливо? Не сочту ли это самой главной ошибкой своей жизни?

Смотрю, как Америго корчится на полу от нестерпимых мук. У него начинается агония. Сколько дней или часов мне осталось до подобного состояния?

– Вы колеблетесь, – замечает Вагнер.

По телу Америго пробегает волна дрожи, и через мгновение он затихает. Сердце останавливается. Тело расслабляется и обмякает.

– Вы же сказали, что не убьете его, – поднимая глаза на Рудольфа, говорю я. – Но тем не менее, он мертв.

– Полноте, Дорадо. Я имел в виду истинную смерть. А то, что с ним сейчас, так, ерунда. Отдых. Вам ли этого не знать? – Рудольф белозубо скалится в улыбке. – Он заслуживает куда больших страданий.

– Каким бы гадом Америго ни был – он мой брат, – не могу понять: это влияние магии или моя кровная связь внезапно взяла верх надо мной? – И я не позволю вам над ним издеваться, чего бы он ни заслуживал.

– Как благородно! А ведь он обрек вас на мучительную смерть, – Рудольф с любопытством смотрит на меня. – Так мы с вами договорились?

– Нет. Я отказываюсь от вашего предложения, Вагнер. И не отдам вам Айлин, – твердо отвечаю я.

– Но вы же понимаете, что я все равно заберу ее у вас. Тогда вы останетесь и без Айлин, и со своими проблемами, – Рудольф не скрывает своего недовольства.

– В таком случае у меня будет шанс отвоевать ее силой.

– Ваше время заканчивается. Вы не сможете победить меня, – медленно, наслаждаясь каждым словом, произносит Рудольф.