Прелести

— Потому что, сами мы не местные… — вдохновение из меня сегодня просто пёрло.

Девушка в ответ вполне приветливо заулыбалась.

— Здесь есть свои цыгане, но они не занимаются, как вы сказали, выжуливанием. А идти вам нужно в центр. Там всё сами увидите и узнаете.

— Туда? — указал рукой вглубь домов старик.

— Туда, туда, не заблудитесь — и опять улыбнулась. — Увидимся позже.

Мои сомнения и волнения окончательно сдались в плен этой обаятельной улыбке. Даже появилось чувство неловкости за предложение двинуть в обход. И ещё появилось дежавю. Ощущение, что видел я уже когда-то давно эту девчонку. Саку ничего о дежавю не поведал.

— Что, Владимир Артурович, вполне дружелюбно встречает нас местное население. И люди вполне реальные. Джинсы, пирсинг. Цыгане, вон, имеются в наличии…

— После твоих кровопийц, даже цыгане покажутся святым народом. Обрати внимание, какие названия улиц на табличках прописаны.

— Да ещё и на русском языке.

— Скорее всего, каждый видит тот алфавит, к которому привык. Если бы с нами шёл француз, он бы на французском прочёл.

— И ещё джины так разговаривают.

— Какие джины? — не понял Сак.

Ничего не ответил. С любопытством вчитывался в имена аллей и разглядывал теперь уже в большом количестве попадавшихся навстречу прохожих. Одежда народных масс отличалась разнообразием. От современных костюмов «от кутюр» до весьма специфических нарядов, вроде длинной боевой кольчуги на бородатом мужике. Улицы же носили преимущественно героико-помпезные названия. «Аллея победителей», «Площадь славы» и т. д.

— Не хватало только КПСС подставить.

— Что?

— Площадь славы КПСС, — я, оказывается, вслух рассуждал. — КПСС не хватает. Пафоса в названиях, говорю, много. Это случайно не приют бывших членов компартии ностальгирующих по славным временам?

— А что в России большевистские названия поменяли или Лукича из мавзолея вынули и закопали? О чём партейцам ностальгировать. В каждом городе улицы Марксов-Энгельсов-Лениных остались нетронутыми.

— В России они сейчас не при делах, а здесь, может быть, пышным цветом цветёт махровый интернационал. Типа, как в Северной Кореи. Туда тоже никто не суётся. Спрятались себе на полуострове. Империалисты, словно акулы, кругами ходят, клыками лязгают. А вокруг этого города-государства (или не государства) «тауросовые» рыщут. Похоже очень…

— Это ты, таким образом, себя настраиваешь на встречу с неизведанным?

— Наверное, да, — легко согласился я. — И ещё, почему-то, на нас никто внимания не обращает. Это говорит о чём? — и сам же ответил. — О том, что мы ничем от местных не отличаемся. За границей я всегда к себе интерес со стороны людей из сновидений ощущаю. Здесь же всё, как в реале. И не одного зомби.

— Я же тебе объяснял, — с некоторым даже раздражением на мою бестолковость выдохнул Сак. — В Приюте Бессмертия зомби отсутствуют, как класс. Тела всех этих людей не могут взять и проснуться. Они находятся в состоянии сна до тех пор, пока их владельцы не пересекут границу в обратном направлении.

— А так как никакие «тауросовые» никого, кроме меня, возле входа не встречают, покинуть Приют каждому из них можно по первому желанию. И проснуться в реальном мире.

— Не знаю. Может и так, а может, кого-то из этих людей другие пришельцы караулят? Это мы своих только видели.

— А как попадают сюда все эти «путешественники»? И откуда узнают о существовании города?

— Ты у меня спрашиваешь? — удивился старик. — Поговори с людьми, ответят, небось.

— Небось… — передразнил я Сака. — Ладно, пошли дальше. Поговорю, надеюсь, с кем-нибудь, тем более обещали встретить…

Открывшаяся взору площадь была раз в десять меньше Красной в Москве. Я её ещё с горы приметил. Скорее всего, мы теперь находились в середине населённого пункта. Не очень большого, по российским меркам. Можно даже сказать, посёлка городского типа. Впрочем, в Европе множество подобных городков. И площадь такого размера выглядела довольно впечатляюще.

К площади примыкало грандиозное оранжевое здание с просторным балконом и крылатыми Пегасами по обе стороны от фасада. Скульптуры размером превосходили среднестатистические памятники. Ноги кони задирали точно балерины, и крылья выбрасывали вверх с явным намерением улететь поскорее с насиженного места.

— А ведь Пегасы свалить хотят, Владимир Артурович. Не кажется Вам?

Но ответил явно не Владимир Артурович. И голос такой знакомый. Если бы я держал стакан с чаем, он бы в этот момент непременно выпал из руки и разлетелся миллионом осколков по мостовой. И опять тушканчики зацарапались…

— Они уже пару раз пытались убежать, но были пойманы и препровождены назад в стойло, — мужчина подошёл сзади и положил руки нам на плечи. Мне на правое, старику на левое. Причём сделал это так непринуждённо, словно оставил обоих пять минут назад, а сам бегал мороженное покупать. В стаканчиках. А я чай держал тоже в стаканч… — Осмотрелись уже?

Конечно, осмотрелись. Внимательно осмотрелись. План местности в мозгах начертили. О чём это я?.. Пятнадцать с лишним лет пролетели, а он не изменился. Мы теперь почти ровесники. По внешнему виду, по крайней мере. Стоп. Какие такие ровесники? Мы где находимся? Во сне!!! Пусть даже в режиме близком к реальности, но всё же, во сне!!! Мало ли что здесь тебе покажут? Гамлета, вон, в кино пятидесятилетние актёры играют, и ничего. А Боярский семнадцатилетнего Д, Артаньяна изображал. Кто-нибудь заметил? Все в ладоши хлопали и подпевали: «Пора, пора, порадуемся…» Мне что, в позу встать и «произнесть» знаменитое: «Не верю?!» Да верю я…

— Повернись, посмотрю, какого цвета твои глаза, — вместо приветствия заглянул в лицо Александру. — Отсвечивают на солнце.

— Ну и какого, — широко улыбнулся, немного отодвинувшись, тот.

— Как ни странно, коричневые. Карие.

— А какие раньше были?

— Да разные они у тебя, блин, всё время были. Точно светофор переключались.

— Чего разволновался-то так? — и повернулся, наконец, к Саку. — Нервничает, однако.

— У Андрея в последнее время сплошные стрессовые ситуации. Вот нервишки и шалят. Ничего, успокоится. Здравствуй, — и оба обнялись, приветствуя друг друга.

— Правильно, что к нам его привёл.

— Да выбора-то особого и не было. Знаешь уже, что на выходе творится?

— Знаю, знаю, — Александр предложил жестом следовать за ним в сторону здания. — Потом расскажите подробнее. Я вас сейчас народу представлю.

Пока мы пересекали пространство, многочисленные пешеходы тепло встречали нашего гида. Все по-разному. В соответствии с традициями своих стран в реальном мире. Кто-то кланялся, кто-то приподнимал головной убор, а иные протягивали и пожимали руки. Мужчина отвечал всем. Наконец, мы вошли в арку, заменявшую входную дверь, и, свернув налево, по лестнице поднялись на балкон.