Преподаватель симметрии
Шрифт:
2-008
«О каком убийстве он плетет?!»
О, как она была весела!..
Он не знал, какой ей сделать подарок, и вспомнил про камею. Мысль о том, что когда-нибудь его родные увидят вдруг Бруну с камеей на груди, уже не беспокоила его. Ему казалось, он решился. В конце концов.
И собственная решительность польстила ему.
Они уедут. Куда-нибудь в Африку. Может быть, к отцу. Возвращение к блудному отцу – чем не поворот притчи? Им повезет: они разбогатеют на кофейных плантациях…
Буйство молодого лета утверждало
О, как они любили этот парк! Как они любили в этом парке…
И была она в белом платье, как невеста.
– Любовь – это так просто! – сказала она. – Это – необсуждаемость.
Ее поцелуи были так вкусны! Она была уже воодушевлена, хотя он еще не успел ей ничего сказать… Но ей не надо было и говорить.
– Ты видел когда-нибудь, как растет кофе? – спросила она. – Мне нравится, как ты рассказываешь про отца…
Зато она ничего не смыслила в камеях…
– Красивая… – сказала она. – Похожа на твою мать.
На камее между тем была Клеопатра со змеею на груди.
– Скорее уж на бабушку… – рассмеялся Бибо, прикалывая ей брошь, путаясь с булавкой и замком, пользуясь случаем порыться…
– Что ты… что ты…
– Мне нравится их у тебя воровать!
– Тебе нравятся?.. Они такие еще глупые!
– Которая глупее?
– Угадай!
– Эта? эта?.. Нет, вот эта! А эта что, прячется?..
– Дурачок! Их же у меня всего две…
2-009
– Что ты! Что ты… Не плачь!
И кто-то тянул его за руку. Рука была черная.
– Ты уже прилетела?
– Ты ее так любил?
– С чего ты взяла?..
– Она… умерла?
– Откуда ты знаешь?
– Сердце женщины… Отравилась?
– Глупости! Заражение крови. Укололась булавкой…
– Ты хотел на ней жениться?
– Ну хотел…
– Тогда ты не виноват. Это была судьба…
– Брошь – я подарил.
– Ну и что?
– Я же и уколол…
– Ну и что?
– Как что! Это я ее заразил трупным ядом.
– Бред! Как ты его достал?
– Это у нас фамильное…
– Ты ее укусил?
– Боишься?
– Нет. Хочу.
2-010
– Пойдем! – сказала Бьянка-Мария, вырываясь из объятий Бибо.
– Куда?
– Его надо найти, – сказала она решительно. – Возьми его!
Она указала на Коня.
– Зачем?
– Я его боюсь. Твой отец не тратил на себя ни цента. Экономил даже на бритвах и конвертах. Это была единственная вещь, которую он купил. За большие причем деньги…
– Зачем?
– Этого-то я и не знаю. Читай дальше… Читай тут!..
«12 СМЕРТЕЙ ЛАПУ-ЛАПУ
(Основание грамматики лапулапского языка)
Молод и силен был Лапу-Лапу, когда родился. Мать его настолько уменьшилась, родив его, что пришлось Лапу-Лапу с самого рождения носить ее на руках, как Большую Грудь. И истаяла мать на груди великана и высохла, как пушинка. И положил он ее на ладонь и дунул. И вознеслась Большая Грудь на небо.
И в последний раз пролилась она молочным дождем на осиротевшую землю. И там, куда упали капли ее молока, выросли кокосовые пальмы.
Так стал Лапу-Лапу богатым.
И богатство сделало его справедливым.
Люди рождали людей, и сделался народ, и власть Лапу-Лапу стала велика.
Оттого в лапулапском языке родину зовут «Землей Сына Большой Груди»».
– Смешно, – прокомментировал Бибо. – Что это?
– Не смешно! – вспыхнула Бьянка-Мери. – Это наша история.
– Не сердись. – Бибо попробовал ее обнять.
– Ты очень ее любил?..
– Кого?
– Читай дальше, там должно быть и про него.
– Ничего не понимаю!
2-011
«Тридцать лет упражнялся Лапу-Лапу в боевом искусстве и уже одним ударом перерубал пальмовый ствол с той же легкостью, как мальчик рассекал тростник, играя со сверстниками в войну.
Погибли сверстники в мелких побоищах, до которых не снисходил великий воин. И весь западный берег очистился от леса, как жизнь от друзей детства. Отсюда и название Берег Лапу-Лапу.
На золотой песок выходил он с рассветом, с обнаженным мечом, в ожидании… Разрубить Железного Человека в Золотом Шлеме предначертано было ему.
Тридцать три года делал он так. И стар стал великий воин.
И даже двенадцать бутылей пальмового в день уже не поднимали его с циновки. И даже двенадцать девочек за ночь не разубеждали его в этом.
И даже двенадцать принципов мудрости, запечатленных в облике Вечного Всадника, не прибавляли ему духу.
Угасал Лапу-Лапу.
Печень его томила, и камень лежал на сердце.
Легкие мучил кашель, и даже от курения любимой травки ему было тошно.
Устал Лапу-Лапу ждать.
Устал от лежания на циновке, устал от вина, от девочек, от травки.
И особенно устал он от двенадцати мудрых мыслей.
Как не пьянило пальмовое, как не услащали девочки, как не утешала травка, так и мысли его были уже не мудры.
Стал он выходить к морю лишь к закату, путая его с рассветом».
– Очень-очень интересно… – сказал Бибо. – Извини меня еще раз… И что же ты хочешь обнаружить?..
– Тут уже про него было…
– Про кого, господи?!
– Про Вечного Всадника…
И с опаской Бьянка-Мария указала на скульптурку Коня.