Прерванная игра

Затем по очереди к столу выходили другие. Они переживали те же чувства: голоса звучали торжественно и вдохновенно, вызывая невольный душевный трепет.

Лишь когда пришла очередь Джамаса, торжественность момента была смазана: невыразительным, тусклым голосом пробубнил он высокие слова. Это заметили все. Легкое движение пробежало по нашему небольшому строю.

Подошла очередь Зинаи. Я невольно напрягся. От Зинаи следовало ожидать какой угодно выходки. Она может, например, оборвать чтение на середине н спросить: "А что значит, лечь костьми? Тут сказано: "Если потребуется, лягу костьми..."

– Зиная не будет, - неожиданно заявил Джамас.
– Ей нет семнадцати.

– Она говорила...

– Возраст - ее больное место: Зинае хочется, чтобы ее считали взрослой...

Я вынужден был согласиться с ним и подал сигнал об окончании процедуры. Опять щелкнуло в тумбе, захлопнулась кожаная папка, затворилась дверца ящика. Раздался тот же голос:

– Поздравляю вас. Отныне вы стали воинами.

– Господин истранг, позвольте войти.

В раскрытом люке на потолке появился Джамас.

Я с удовольствием отметил про себя, что он назвал меня не по имени, а по воинскому званию.

– Входите, орранг. Но имейте в виду: разрешаю последний раз. Когда вы понадобитесь, я свяжусь с вами.

– Повинуюсь, господин истранг.

Джамас опустился на пол. Пират, как всегда, встретил его еще в воздухе. Теперь-то их объятия и вовсе были неуместными. Я примирился с этим лишь потому, что знал последний раз. Зиная пока еще может приходить. Она не божилась-остается просто пассажиром.

– У вас есть ко мне дело, орранг?
– спросил я.

– Есть.

Что бы там ни было, он вынужден считаться с новой обстановкой и новыми отношениями между нами. Сесть без моего разрешения он не насмелился.

– Садитесь,-сказал я.-И выкладывайте, что у вас.

– Господин истранг, - сказал он, - я бы хотел знать, в чем теперь заключаются мои новые обязанности? Заниматься своим делом вы запретили...

– Ждать, быть готовым ко всему.

– А вы сами знаете, что предстоит?

– Я исполню свой долг до конца.

– Иначе- говоря, сделаете все, что от вас потребуют?

– Я вовсе не обязан вступать с вами в разговор, но раз уж я пустил вас...

– Тем более последний раз, - подсказал он.

– Тем более последний раз - с нажимом повторил я.
– Я выполню свой долг. И заставлю повиноваться всех, кто находится на борту "Гроссмейстера"над кем мне дано право распоряжаться.

– Хорошо. Но поскольку мы разговариваем в последний раз, позвольте один вопрос.

Я не сказал ни да ни нет. Джамас воспользовался заминкой.

– Представьте: в ваших руках средство уничтожить одним ударом всех праведных, покончить с ними навсегда. Уничтожить их города, их земли, поля.. И такой бы приказ поступил...

– Такими средствами никто не располагает.

– Согласен. Ну, а если... И такое средство - у вас. Еы один решаете судьбу миллиардов, судьбу культур и цивилизаций.

– Если будет необходимо, я исполню свой долг. Я дал клятву.

– Что ж, выходит, и вас поймали на эту наживу?
– В его голосе прозвучало нечто вовсе уже ле допустимое по отношению к старшему по званию.

– Про какую наживу вы говорите, орранг?

– сурово спросил я.

– Я имею в виду комедию, которую мы разыгрывали перед пустым ящиком с магнитофоном,

– Я прикажу арестовать вас!

– За что?

Он еще спрашивает! Да одной его улыбки достаточно было, чтобы упечь в тюрьму. В уставе, конечно, не предусмотрено, как следует улыбаться младшему чину, но я-то нутром чувствую, что означает его улыбка.

– Клятва - один из способов лишить человека свободы,-продолжал он как ни в чем не бывало.-Преполагается, что тот, кто взял с тебя клятву, несет ответственность за любые твои поступки, какие ты совершаешь, выполняя его волю. Обряд освобождает от необходимости думать...

– Прекратите! Если я позволил вам разговаривать, это не значит, что вы можете говорить все, что взбредет на ум. Не вынуждайте меня применять крутые меры. Отправляйтесь в свою каюту.

– Подчиняюсь, истранг!
– по-уставному ответил он.

– Отлучаться куда-либо без моего ведома запрещаю!
– бросил я вслед ему,

Никаких изменений на корабле не произошло. Разве что все мы стали внимательнее следить за сводками новостей. Теперь можно было не ждать сеансов спецсвязи - ловили обычные радиопередачи. Изредка в сводках упоминались названия городов. Я пытался провести по ним линию фронта. Она проходила в глубине нашей территории.

Неожиданно пришла тревожная мысль. Зиная уверяет, что у них на Ларте нет вражды между истинными и праведными. Они даже выручают друг друга из беды. А станции и рудники тех и других разбросаны на планете вперемежку. Есть даже общие космические порты. Основное военное сырье, без которого ни одна сторона не сможет вести долгую войну, доставляют с Ларта. Земтерские рудники давно отработаны. Что же получается? Корабли праведных и истинных направились сейчас на Ларт за военным грузом.

И там они будут стоять бок о бок, их будут нагружать одинаковым сырьем. Нелепость!

От внезапной догадки меня прошиб озноб. Все это штучки элатов! Они усыпили бдительность таких вот простаков, как Зиная и Джамас, втерлись в доверие и сейчас пожинают плоды.

С нетерпением дождался я прихода Зинаи. Как обычно, она явилась с собакой. Лишь сейчас я заметил, что Пират едва ли не перерос Фебу. Правда, он все еще по-щенячьи нескладен и долгоног.

Мне показалось, Зиная чем-то сильно озабочена. Я не дал ей затеять обычную возню. Спросил:

– Тебе часто приходилось встречаться с праведными?

В ее напряженном взгляде мелькнул испуг. На секунду она растерялась: не ожидала вопроса. В последние дни, с тех пор как я посадил Джамаса под арест в каюте, мы с ней не разговаривали. Похоже, она не простила мне этого.

– Часто, - наконец сказала она.

– Очень часто? И вы подолгу бывали вместе?

– Подолгу. Однажды я целый месяц жила на их станции. Мы делали...

– А элаты среди них были? Ты лично встречалась с элатами?

– Конечно.

– Неужели ничего не замечала? Неужели они никогда не обманывали, не надували?