Презумпция невиновности

Я вернулся к оперативной группе. Гурин кивнул в сторону амбара, сказал:

— В этом помещении хранится комбикорм для уток. На сегодняшний день — дефицитный продукт.

Около амбара со стороны ворот и обратно отчетливо просматривались следы лошади и саней.

— Считаешь, что убийство могло быть совершено на почве кражи? — повернулся я к Гурину.

Борис неторопливо размял в пальцах сигарету, стрельнул огоньком зажигалки, закурил и, выпустив струйку дыма изо рта, ответил:

— А чем черт не шутит! Нужно очень тщательно осмотреть всю территорию птицефермы. Хорошо бы найти орудия убийства. По мнению судмедэксперта, смерть Радкевича наступила от множественных ударов чем-то тяжелым металлическим по голове. Может быть, это были монтировка, молоток, ломик?

— Но ведь убийца мог этот молоток или, скажем, монтировку унести с собой, — возразил я.

— Мог, конечно, — согласился Борис. — Но тем не менее надо искать...

Два окровавленных молотка обнаружили в снегу возле забора. Судебно-медицинский эксперт Андреев внимательно осмотрел их, сказал:

— Вероятно, они и являются орудиями преступления. Но точно дам ответ после вскрытия трупа.

— Как скоро ты это сделаешь, Николай Иванович? — поинтересовался Гурин.

— Часам к семнадцати акт вскрытия и заключение экспертизы будут у тебя, Борис Борисович.

К нам подошел водитель нашего «уазика» Сергей Петрашевич, протянул металлическую пуговицу с золотистым ободком, пояснил:

— Нашел ее в соломе, где лежал убитый.

— Не хватало нам еще этого детективного атрибута! — хмыкнул майор Козловский. — Пуговица, скорее всего, от мужской куртки. Но имеет ли она какое-либо отношение к преступлению?

— А это уж нам предстоит выяснить, — заметил Гурин. — Пуговица могла, конечно, оказаться здесь и случайно.

— Такие пуговицы, — отозвался Петрашевич, — я видел на мужских меховых куртках, они были в прошлом году в продаже, мой брат такую купил...

Через час мы собрались в кабинете председателя сельсовета, чтобы обменяться мнениями, наметить план работы. Первым взял слово Гурин.

— Итак, — сказал он, — возникает несколько версий, которые требуют немедленной проверки. Первая. Убийство мог совершить человек, застигнутый сторожем Радкевичем в момент кражи комбикорма из амбара. Комбикорм для уток был завезен на ферму позавчера, и, по словам заведующей фермой, в амбаре недостает мешков десять этого корма. Необходимо установить человека, ездившего на ферму нынешней ночью. Этим займется начальник уголовного розыска майор Козловский. Далее. Надо поработать среди механизаторов: такие молотки имеются в комплектах инструмента для комбайнов и тракторов. Не исключается и следующий вариант: с Радкевичем могли расправиться из мести или на почве неприязненных отношений. Этими вопросами займемся мы с подполковником Синичкиным. Для работы по раскрытию убийства нужно подключить еще людей из отдела, общественных помощников. Следует в первую очередь проверить ранее судимых за убийство, алкоголиков, тунеядцев...

— Хорошо, что вы, Борис Борисович, напомнили о тунеядцах, — поднялся со стула Козловский. — Живет тут у нас в поселке Фабричном Василий Шапашников. Два года назад приехал из Магадана, привез с собой солидную сумму денег и загулял. Несколько раз устраивался на работу, но долго нигде не задерживался — или сам уходил, или увольняли за прогулы и пьянство.

— Это сын учителя Михаила Васильевича Шапашникова? — спросил я.

— Да, сын Шапашникова. Старик сейчас уже на пенсии. Так вот, Василий Шапашников, как мне рассказали сегодня женщины-птичницы, в последние дни неожиданно завел дружбу с Радкевичем. С чего бы это? Ведь раньше они были только знакомы...

— Хорошо, Вадим, — кивнул я. — К старику Шапашникову подъеду сам. Что у тебя еще?

— Еще мне птичницы рассказали, что у Радкевича в последнее время появились деньги. На днях он предлагал Ванде Сикорской сотню, если она пустит его к себе на ночь, показал кошелек. Там было несколько сотенных и четвертных купюр...

— Да, это уже интересно! — Борис выразительно посмотрел на меня, добавил: — Может, убийство с ограблением? Ведь в карманах убитого Радкевича было только тридцать копеек. Но откуда у него деньги? Надо поговорить с его женой, родственниками, соседями, опросить рабочих птицефермы. Кстати, и убийство-то, вероятно, произошло в проходной фермы — там кровью залит стол, есть кровь и на полу. Труп или, может, еще живого Радкевича выволокли во двор... Короче говоря, товарищи, — подвел итоги совещания Гурин, — работы впереди у нас много. Будем отрабатывать намеченные версии, их пока три, думаю, появятся и другие.

3

В кабинет председателя сельсовета вошел майор Козловский, доложил:

— Человека, ездившего ночью на лошади к ферме, мы установили, Игорь Иванович.

— Кто он?

— Песняк Викентий Павлович, подвозчик кормов молочно-товарной фермы. Семь мешков комбикорма обнаружили в его сарае. Но в краже не сознается, говорит, комбикорм купил вчера у незнакомого шофера...

— Сани и лошадь разыскали?

— Да. Стояли на молочно-товарной ферме. Лошадь тоже там. На ней и работает Песняк. По следам лошади и саней мы и пришли к его дому.

— Где Песняк?

— Ждет в коридоре.

— Давай его сюда.

Козловский вышел и через минуту пропустил в дверь кряжистого мужчину в засаленной фуфайке и старой меховой шапке. Песняк из-под насупленных бровей бросил на меня быстрый, настороженный взгляд и молча опустился на предложенный стул, сдернул с головы шапку, провел ею по широкоскулому небритому лицу и опустил голову, вздохнул.

Я пробежал глазами протокол обнаружения комбикорма в сарае Песняка, отложил его в сторону, спросил:

— Ну, что скажете, Викентий Павлович?

Песняк зыркнул на меня глазами, отвернулся, буркнул:

— А что говорить? Каюсь, бес попутал...

— Рассказывайте, как совершили кражу комбикорма.

— Я не крал. Комбикорм купил у незнакомого шофера. Он вчера подъехал к моему дому и предложил купить семь мешков по сходной цене...

— И номера машины, конечно, не запомнили, шофера тоже, — едко усмехнулся в холеные усы Козловский.

Песняк неожиданно разозлился.

— А вы не ерничайте, товарищ майор! — повысил он голос. — Я не от хорошей жизни пошел на нарушение законов. На прошлой неделе ваши работники обнаружили у меня дома десять буханок хлеба, составили протокол, и я получил штраф на сто рублей за скармливание хлеба скоту. А чем прикажете кормить кабанов? Комбикорма в продаже нет, а одной картошкой скотину не прокормишь, да и не хватает ее, картошки-то! А я каждый год по три кабана держал, одного для семьи убивал, а двоих государству сдавал. И мне было подспорье — строиться начал, а это денег требует, — и государство не в убытке, сало-то и в городе любят! Теперь я умнее стал: хлеб в магазине не покупаю. Одного кабана для себя сумею прокормить, а вот что будете делать вы, городские, не знаю. Заметили, что после выхода Указа об усилении борьбы с нетрудовыми доходами свинина исчезла с прилавков мясных магазинов? А почему? Да потому, что начали рубить сук, на котором сами сидите — только в Ятвези в этом году более тридцати хозяев оштрафовали за то же скармливание скоту хлеба, а взамен его никакого корма не даете. Вот и сократилось поголовье свиней, да и не только их... — Помолчав, Песняк уже тише добавил: — Извините, я, конечно, не против Указа, но надо же с умом подходить к его выполнению. Не от хорошей жизни в пойло хлеб примешиваем...

Песняк замолчал, отвернулся к окну, небритая щека его нервно подергивалась. Молчали и мы с Козловским. Подобные высказывания сельских жителей мне уже доводилось слышать. Действительно, население кормами для скота обеспечивается крайне плохо и основная вина тут не только торгующих организаций, но в первую очередь местных органов власти, не проявивших расторопности в увеличении производительности мельзаводов, мельниц и других предприятий...

— И все-таки, Викентий Павлович, где вы взяли семь мешков комбикорма? — нарушил я затянувшееся молчание.

— Я уже сказал...

— Послушайте, Викентий Павлович. Возле амбара на птицеферме вы немало наследили. Именно по следам саней мы и вышли на вас. Да и экспертиза без особого труда докажет, что изъятый в вашем сарае и хранящийся в совхозном амбаре комбикорм по своему составу окажется однородным. Смекаете? Скажу больше: есть основания подозревать вас в убийстве сторожа Радкевича. Не потому ли вы и боитесь признаться, что комбикорм из амбара птицефермы?

— Меня?.. В убийстве?! — отшатнулся Песняк.