Презумпция невиновности

– Не так чтобы очень, – растерялся застигнутый врасплох Рындин.

Но Вика уже сунула ему под нос свое художество. Пару минут Митя вглядывался в картинку, после чего глухо спросил:

– И что это такое?

– Моя могилка, – смущенно потупившись, ответила Вика. – Видишь, какая она красивая? Вся в цветах и венках, как у Наташи.

– Гениально, – раздраженно буркнул Митя, возвращая рисунок девочке и почти бегом покидая мою обожаемую дачу, где я планировала провести дивный вечер с теми, кого люблю, – с дедом, бабушкой, ну, и, конечно же, с Борисом. Но ради Мити я была готова на все, даже пожертвовать радостью общения с друзьями и родственниками.

– Я по тебе весь день скучал, – сердито сообщил Митя, как только мы отъехали от дома.

– Я тоже, – с чувством откликнулась я. – Только дел было много.

– Да врешь ты все! Какие у тебя могут быть дела? – пробурчал любимый. – Вот я весь день тебя ждал, думал – ты приедешь, разрулишь проблемы.

– Что за проблемы?

– У нас раковина на кухне засорилась, там посуда со вчерашнего дня мокнет, я прямо не знаю, что делать.

Беспомощность Мити порой поражала. Он был как малый ребенок, не приспособленный к жизни.

– Нужно вынуть посуду, прочистить раковину, а затем положить все обратно и вымыть при помощи «Фейри» и синей поролоновой губки, которая лежит на правом углу мойки, – расписала я алгоритм действий. – Приедем – я все сделаю. Лучше расскажи: ты подготовил снимки для журнала Пещерского?

Наш общий приятель начал выпускать специализированный журнал, посвященный работам молодых фотографов, и Митя лелеял надежду, что и его пригласят в штат, но Пещерский находил различные отговорки, чтобы этого не делать.

– Конечно, подготовил, только никто их не берет, – кисло откликнулся любимый. – Мутят они что-то за моей спиной, я это чувствую. Голову морочат.

– Не переживай, родной, ты все равно самый талантливый, – улыбнулась я, поглаживая Митю по руке, судорожно сжимающей руль.

Борису я звонила из ванной, включив воду и зажав трубку рукой, чтобы Митя не подслушал нашей беседы.

– Борь, это я. Можешь сделать для меня одну вещь?

– Все, что угодно, но только утром, – сонно откликнулся Джуниор. – Я уже полчаса, как сплю.

– Нет, Борь, сейчас! Позвони Пещерскому, пусть он возьмет в свой журнал Митю, – настаивала я. – Митя парень талантливый, но стеснительный. Ты же знаешь, он за себя просить не станет.

– Пещерский сам знает, что ему делать, – раздраженно буркнул кудрявый друг. – Прошу тебя, Агата, не лезь не в свое дело. Парни сами разберутся.

– Ну, Боречка, ну миленький, только ты можешь помочь Мите! Пещерский тебя послушает, позвони, а?

– Ладно уж, жди звонка.

Перезвонил приятель через пять минут.

– Пещерский просит денег, он хочет спонсорскую помощь от нашей конторы, говорит, у моего папочки бабла – куры не клюют. За это он готов взять в журнал твоего Митю.

– Боречка, ведь ты нам поможешь? – обрадовалась я.

– С чего бы это? – удивился Джуниор. – Даже не подумаю.

– А я всегда считала, что мы друзья, – стараясь, чтобы голос не слишком дрожал, отчеканила я перед тем, как повесить трубку.

* * *

На следующий день Митя подвез меня к Управлению внутренних дел, а сам поехал в фотостудию к Пещерскому. Вадик позвонил нам рано утром и сказал, что взвесил все «за» и «против» и принял решение взять Митю в журнал. Закрывшись в туалете, я набрала номер Бориса и горячо зашептала в трубку:

– Борька, я знала, что ты самый лучший друг на свете! Спасибо большое за Митю!

– Не стоит благодарности, – фыркнул приятель и дал отбой.

В УВД мы прибыли вовремя, и вот уже двадцать минут я стояла у дверей и нервно теребила в руках смартфон, понимая, что безобразно опаздываю, а клиент до сих пор не пришел. Зная обязательность Ильи, я с ужасом думала, как он нас встретит, и раз за разом набирала номер Руслана, но абонент был вне зоны действия сети. Тогда я плюнула и отправилась к Лисицыну одна. Следователь встретил меня в дверях – он сам только что вернулся из лаборатории.

– Привет-привет, – поздоровался Хитрый Лис, как только я добежала до кабинета. – А где же наш красавчик Муратов?

– Он немного задерживается, – промямлила я. – Думаю, с минуты на минуту подъедет.

Лисицын распахнул дверь и жестом указал в глубь помещения.

– А ну-ка зайди, – сухо проговорил он, сверля меня подозревающим взглядом.

Я проскользнула в кабинет и устроилась на стуле для посетителей, а Илья занял место за рабочим столом. Напротив него пустовал еще один стол, и, кивнув на него головой, Лисицын попросил:

– Только, Агат, если что – при коллегах я не Илюша, а Илья Васильевич, договорились?

– Само собой, – согласилась я.

– Чайник поставить? Не знаю, как ты, а я не успел позавтракать.

– От чашки чая не откажусь.

– Тогда посиди, схожу наберу водички, – попросил Илья, покидая кабинет с чайником в руках.

Как только он вышел, я снова принялась названивать подзащитному. Руслан снял трубку после третьего набора. Не ответил, а именно снял, потому что кроме невнятного мычания я так ничего и не услышала, хотя и пыталась выяснить, где он находится и почему до сих пор не приехал к следователю.

– Ну что, Муратов так и не пришел? – вернувшись, недовольно уточнил Лисицын.

– Думаю, он вчера перебрал с уборщиком клеток Александром Ткачиком и теперь не может связать двух слов даже по телефону.

– Этого и следовало ожидать, – заключил Илья. – В прошлый раз Муратов после эпизода с Варварой Белоконь тоже сразу запил. Я ему еще тогда говорил, что не доведут его бабы до добра.

– А Варвара к нему какое отношение имела? – насторожилась я. – Он же жену любил!

– Не знаю, кого он там любил, – раздраженно откликнулся мой собеседник. – Но по имеющимся данным, твой подзащитный приехал из Николаева следом за своей давней подругой Белоконь. Во всяком случае, он сам так говорил в прошлый раз. Не удивлюсь, если врал, ибо на мой вчерашний запрос николаевские коллеги сообщили совершенно другую версию его отъезда.

– Ну-ка, ну-ка, это интересно. И почему же Руслан уехал из Николаева?

– Муратов выиграл в карты приличную сумму и сбежал от партнеров по карточному столу, заподозривших, что циркач банально шельмовал.

– Так Муратов карточный шулер! – усмехнулась я. – Теперь понятно, откуда у Руслана деньги.

– Он примчался в Москву через неделю после Варвары, и дрессировщица уговорила Стамболиди взять бывшего любовника в труппу. Я понимаю Эжена Саввича – заполучить такого мастера на все руки, как Руслан, дорогого стоит. В николаевском цирке до сих пор о нем вспоминают: говорят, Муратов может починить практически любой механизм.