Презумпция смерти

– Уж лучше Мальта, – подытожил Сергей.

Пока он прикуривал сигарету, слово взяла Лера:

– Ага, там еще, на Мальте, полно молодежи из разных стран, которая типа приехала заниматься английским языком.

– Каким английским, – оживилась Ника, – британским или американским?

– Не знаю, какой там у них английский и когда они его учат, – отрезала Лера, – но студентки целыми днями валяются на пляже без лифчиков.

Она страдальчески закатила глаза:

– В их возрасте, сами понимаете, это не проблема…

Лера взяла глубокомысленную паузу. Ника не менее глубокомысленно кивнула, подумав, очевидно, о том же, о чем и Лера, и со своей стороны предположила:

– Сережа, вероятно, был очень доволен…

Сергей, казалось, был полностью поглощен раскуриванием сигареты.

– А вообще я не понимаю, что делают наши на таких тихих курортах – продолжила Лера. – Я на Мальдивах пообщалась кое с кем – все они лезли на стену от скуки. Там ведь «нечего делать»! Нет дискотек, ночных клубов, баров. Нет громкой музыки, водку опять же по утрам не приносят. Нельзя ухаживать за девушкой, которая сидит на ресепшене. Пристал к ней – увезут на Мале – это столичный остров – в наручниках. Все запрещено. Нельзя ломать кораллы и собирать раковины, нельзя ловить попугаев и черепах. Если тебя поймают на таможне с раковиной – а тебя поймают, на таможне перетряхивают весь багаж – штраф семьсот баксов. Для нашего человека это – сущий ад. Ну, какой это отдых, если ты не напился и не снял девчонку?

– Я знал человека, который сказал бы, что это сущий рай, – тихо произнес Осипов.

После короткой паузы Ника подтвердила:

– Да. Первые две-три ночи Тимур бы перетряхивал местную видеотеку, пересматривая последние американские фильмы. Там есть видеотека? Особенно понравившиеся фильмы он смотрел бы по два раза. Днями он спал бы на пляже. На четвертый день в нем проснулся бы интерес к реальной жизни, и он, пожалуй, заказал бы пару экскурсий на другие острова, поглазеть на коралловые рифы, аистов и фламинго, половить рыбу. Этого ему хватило бы еще дня на три. После этого у него бы открылись глаза, этими глазами он рассмотрел бы местные звезды и слюдяной песок, и сказал бы – хочу тут жить!

– Жить он хотел в Америке… Помните его «брекеты» на зубах?

– Да уж, в Америке…

– Вот ведь не повезло!

– Давайте за Тимура?

Молча подняли бокалы, вразнобой покачали головами, покивали.

– Я сейчас, – сказала Ника, встала и быстро вышла из за стола.

Лера нашла Нику в туалете. Та стояла перед зеркалом и что-то делала с лицом.

– Ник… Ты как?

– Я? – Ника шумно вдохнула и выдохнула. – Я нормально. В порядке. Скажи мне все-таки, что у вас там было, когда я потом ушла?

Уточнять, у кого «у вас» и когда именно «потом», не было необходимости.

Лера пожала плечами:

– Ну что. Ну, так. Ничего такого сверхъестественного.

Взгляд она отвела.

– Ладно, – постановила Ника. – Понятно. Тебе просто больше повезло. Не переживай… Слушай, хотела спросить – у тебя правда только морской загар?

Обрадовавшись легкой теме для разговора, Лера выпалила:

– Да ну что ты, конечно нет! Обязательно два раза в неделю солярий… Приходится чередовать горизонтальный и вертикальный, потому что от горизонтального остаются белые полосы здесь и вон там, а от вертикального – сама понимаешь, тут…

Когда девушки вернулись из дамской комнаты, за столом уже звучали анекдоты.

– Оззи, ты ведь тогда так и не рассказал ту историю про людоедов. Из фильма с Хоппером. Помнишь?

Андрей потеребил нос:

– А, вспомнил! Короче, два людоеда едят клоуна, и один другому говорит – ну и как на вкус, смешно?

Сергей кивнул:

– Да, только по-английски это смешнее звучит – does this taste funny to you? Но, по крайней мере, переводимо. Этого фильма я не видел, но знаю еще про людоедов: правда ли, что людоеды едят поп-корн руками, в смысле, with the fingers? Ответ – no, they eat fingers separately. – Сергей зажег сигарету и развел руками, – А теперь попробуйте сказать это по-русски.

Ника подумала и сказала:

– Тимур бы задумался ровно на одну секунду, и выпалил что-нибудь вроде: «Куда людоеды девают руки, когда едят воздушную кукурузу? Никуда! Руки они съедают вначале». Ну, или что-нибудь посмешнее.

Лера улыбнулась:

– Видели бы вы, какие девушки были на панихиде! Семь лет прошло, а я до сих пор не могу забыть. Все стоят вокруг этого гроба, мнутся, как дураки. Вдруг входит, такая… сама – во, и каблуки – во! На голову выше всех, прическа… да там одни волосы на тыщу долларов. С темно-красными розами. Кладет цветы на гроб и молча уходит. Через три минуты сцена повторяется с другой девушкой, а потом я перестала считать.

Осипов поднял бровь:

– Гроб… А зачем там был гроб? Разве…

Сергей поднял дымящуюся сигарету:

– Все правильно. Тела не было. Но так решил его дядя, чтобы был гроб. Видел бы ты этот гроб – как будто Тимур сам себе выбирал, самый роскошный. Этот гроб и закопали… А я слышал, что в таких случаях экономят – гроб не покупают, а арендуют для панихиды. Место на кладбище берут на основании свидетельства о смерти, но могилу не роют, а сразу ставят памятник. Такая хрень. А Тимура действительно объявили умершим по определению. Еще помнишь юриспруденцию, Гражданский кодекс?

– Эта, как ее?.. Презумпция смерти?

– Точно. Это чертово землетрясение случилось в пригороде Лос-Анджелеса семнадцатого января, ранним утром. Тимур должен был в это время ехать на машине в Лас-Вегас, но не доехал, какие-то черти занесли его именно в тот городок, который тогда и оказался в эпицентре бедствия. Он заночевал в мотеле, который почти целиком ушел на сотню метров под землю. Здание даже не стали раскапывать. Респешен каким-то чудом остался на поверхности, число погибших, как и их имена, устанавливали по книге регистрации гостей. Собственно, и все. Если бы не стихийное бедствие, на объявление умершим потребовалось бы пять лет. А если бы там была война, то нужно было бы ждать два года после окончания военных действий. Но раз войны не было, а обстоятельства предполагают смерть от несчастного случая или опасных обстоятельств, достаточно шести месяцев. Причем датой смерти в этом случае считается не дата вступления в силу решения суда, а именно наиболее вероятная дата смерти. Например, стихийного бедствия, в данном случае – землетрясения. Так что на памятнике написали «17 января 1994 года». Это на Хованском. Представляешь, вокруг июльские могилы, и он там – январский. Ну, в общем, все как обычно, в стиле Тимура.

Осипов подумал:

– Я слышал, что его отец…

– Да, сердце, – подтвердила Ника. – Тогда же, в январе. Подвирный полгода ждал объявления Тимура умершим по презумпции смерти, чтобы получить по закону всю собственность Журавлевых.

У Осипова отвалилась челюсть:

– Какой Подвирный?

– Ну, дядя Тимура, а что такое? – удивилась Ника.

– Тот самый Петрович?

– Да. Ты его знаешь?

– Если это Олег Петрович Подвирный…

– Именно он.

– … То я знаю его очень хорошо. Его инициалами названа фирма POP Electronics. Это ведь и есть мой босс.

Часть IV. Свободное падение

Глава 13

– Как правильно читается ваше имя, сэр? – спросил ночной менеджер мотеля. – Журавл ье ф ? Откуда Вы?

– Я из России, – ответил Тимур.

– Из России? Хм, ого! Из… Москвы?

– Да.

– Должно быть, вы проделали долгий путь. Вы прибыли самолетом?

– Разумеется. Приземлился часов пять назад в Лос-Анджелесе.

– И как долго вы летели?

– Наверно, двенадцать часов. Я планировал сразу отправиться в Вегас, но, похоже, немного заблудился, ну и решил переждать ночь у вас.