Причина смерти

— Кей, нам нужно вам кое-что объяснить, — начал Уэсли, не обращая внимания на Марино, метавшего сердитые взгляды. — Не исключено, что нечто подобное Олд-Пойнту происходит и в Европе. Захват атомной станции в Вирджинии — событие далеко не спонтанное. Есть опасения, что ситуация может повториться в других крупных городах мира.

— Хочешь сказать, эти недоумки-неосионисты добрались и до Англии? — Марино уже закипал от злости.

— Точных сведений нет, но это не исключается. Их везде хватает.

— Ну так вот, у меня тоже есть мнение на этот счет. — Марино посмотрел на меня, как прокурор на обвиняемого. — У нас здесь угроза ядерной катастрофы. Не думаешь, что тебе лучше остаться?

— Я бы и сама это предпочла.

— Если вы поможете, то, будем надеяться, здесь для вас работы не будет, — заметил Сешнз.

— Это я тоже понимаю. И на превентивные меры полагаюсь никак не меньше остальных.

— Ты готова? — спросил Уэсли.

— Мои люди уже мобилизованы и готовы ко всему, что бы ни случилось. Другие доктора знают, что делать. Я помогу вам, чем только смогу.

Но Марино все равно не успокаивался.

— Это небезопасно. — Он угрюмо посмотрел на Уэсли. — Ее нельзя посылать в аэропорт и еще бог весть куда. Ведь мы не знаем, что там может произойти.

— Ты прав, Пит, — задумчиво сказал Уэсли. — И мы этого не сделаем.

14

Тем же вечером я вернулась домой, чтобы взять одежду и паспорт из сейфа. Нервничая, я укладывала вещи и ждала, когда запищит пейджер. Филдинг звонил несколько раз, чтобы услышать последние новости и озвучить свои тревоги. Тела убитых в Олд-Пойнте оставались, насколько нам было известно, там, где их бросили террористы, и мы не имели представления, сколько служащих остаются запертыми внутри.

Спалось плохо; под окном дежурила патрульная машина, и я резко подскочила, когда будильник зазвенел в пять утра. Через полтора часа «лирджет» ждал меня у терминала «Мильонер» в округе Энрико, где самые богатые представители местных бизнесменов ставили свои вертолеты и корпоративные самолеты.

С Уэсли мы поздоровались вежливо, но сдержанно; мне с трудом верилось, что мы вот-вот вместе полетим за океан. Но он запланировал посетить американское посольство еще до того, как мне тоже предложили отправиться в Лондон, а генерал Сешнз не был в курсе этой истории. По крайней мере, именно так я предпочитала видеть сложившуюся ситуацию, разрешить которую было мне не по силам.

— Не уверена, что доверяю твоим доводам, — сказала я Уэсли, когда самолет взмыл ввысь, словно крылатый гоночный автомобиль. — И как насчет этого? — Я огляделась. — С каких это пор Бюро пользуется «лирджетами»? Или Пентагон устроил и это тоже?

— Мы задействуем все необходимые средства, — ответил он. — Атомная электростанция готова предоставить любые ресурсы, которые помогут преодолеть сложившуюся ситуацию. «Лирджет» принадлежит им.

Самолет был белый, обтекаемый, с удобными сиденьями, обтянутыми зеленой кожей, но из-за сильного шума нам приходилось почти кричать.

— А вы не боитесь пользоваться их техникой? — полюбопытствовала я.

— Они так же, как и мы, крайне озабочены всем происходящим. Насколько нам известно, компания ни в чем не виновата. По сути дела, она и ее служащие пострадали больше всех. Кто же знал, что найдется пара паршивых овец…

Бентон устремил взгляд вперед, в сторону кабины и двух крепких пилотов в гражданской форме.

— Самолетом управляют пилоты из КСЗ. И мы проверили каждый винтик и болтик этой машины, прежде чем лететь. Не волнуйся. А по поводу того, что я еду с тобой, — он взглянул на меня, — повторю еще раз. То, что происходит сейчас, — оперативная разработка. Непосредственную работу на месте ведет КСЗ. Я понадоблюсь в том случае, если террористы выйдут на связь. Когда мы сможем, по крайней мере, установить их личности. Но, думаю, это произойдет не раньше, чем через несколько дней.

— Откуда ты знаешь? — Я налила кофе.

Он взял чашку, и наши пальцы соприкоснулись.

— Знаю, потому что понимаю, чем они заняты. Им нужны эти топливные сборки, а доставать их — задачка не из легких, на это уйдет время.

— Реакторы остановлены?

— Руководство компании утверждает, что террористы остановили реакторы сразу же после захвата станции. Следовательно, они знают, чего хотят.

— И их двадцать человек.

— Приблизительно столько прошло в аппаратную. Но на самом деле мы не знаем точно, сколько их сейчас.

— Это посещение, когда оно было запланировано?

— Энергетическая компания говорит, что первоначально оно было намечено на конец февраля.

— Значит, они перенесли ее на более ранний срок. Меня это не удивляет, если вспомнить, что произошло в последнее время.

— Да, — глухо отозвался Уэсли. — Тренинг неожиданно перенесли за пару дней до того, как был убит Эддингс.

— Судя по всему, они готовы на все, Бентон.

— И, по-видимому, безрассудны. Но не слишком хорошо подготовлены, — добавил он. — А для нас в этом есть и плюсы, и минусы.

— А что насчет заложников? Как, по-твоему, они их отпустят?

— Трудно сказать… — ответил Бентон, устремив застывший взгляд в иллюминатор. Лицо его выглядело угрюмым в мягком боковом свете.

— Боже, — пробормотала я, — если они попытаются вылить топливо, случится национальная катастрофа. И я не представляю, как они могут это сделать. Эти топливные сборки, вероятно, весят по нескольку тонн каждая… К тому же радиация… Если приблизишься к ним, умрешь на месте. И как они вывезут их со станции?

— Станция окружена водой для охлаждения реакторов. А неподалеку, на реке Джеймсе, мы ведем наблюдение за их баржей.

Я вспомнила, что Марино рассказывал о баржах, доставляющих ящики в лагерь неосионистов, и спросила:

— А мы не можем взять ее?

— Сейчас мы ничего не можем. До тех пор, пока не освободим заложников. — Он пил кофе маленькими глотками, а горизонт постепенно становился бледно-золотым.

— Значит, лучший сценарий мог бы быть таким: они берут, что хотят, и уходят, не убив больше ни одного человека, — предположила я, хотя и не думала, что такое возможно.

— Нет. Лучший сценарий — это остановить их там. — Бентон посмотрел на меня. — Нам не нужна баржа, полная высокорадиоактивного вещества ни на реках Вирджинии, ни в море. Что мы будем делать, угрожать затопить ее? Кроме того, полагаю, они заберут заложников с собой. — Он помолчал. — И рано или поздно всех их убьют.

Я представила этих бедных людей, испуганных, парализованных страхом. Я знала, как физически и психически проявляется страх, и рожденные знанием и воображением образы обжигали душу. Во мне поднималась волна ненависти к этим нелюдям, называвшими себя неосионистами; пальцы рук сами по себе сжимались в кулаки.