Придонье

"Интересно, я думал, я один с памятниками поболтать люблю"- удивился бродяга, вспомнив недавнюю беседу со статуей Бакланова. Со стороны это и правда выглядело странно: взрослый человек разговаривает с неодушевлённым предметом, будто они лучшие друзья.

Отряд вышел на финишную прямую их недолгого путешествия. До Администрации осталось пройти всего одну улицу, а там их ждали безопасные стены убежища.

По левую руку от путников простирался Парк Юность, заросший деревьями и прочей зеленью. Входом в парк служила большая арка, верх которой поддерживали четыре белых колонны. Внутрь парка от арки вела аллея со скамейками, которые перекочевали в здания и убежища, а чуть поодаль, прямо напротив арки на каменном постаменте высился памятник великому вождю пролетариата — Владимиру Ильичу Ленину.

По правую руку находился микрорайон № 1, в котором обосновались высшие чины постапокалиптического общества — своеобразная "Рублёвка".

Наконец показалась Площадь Ленина, на которой располагалось здание Администрации. Большое пространство, с растущими на нём кустарниками и вечнозелёными ёлками. Так же на Площади находился памятник "Речник и Рабочий", стороживший площадь, а за спиной этих двух стражей, находилось величественное здание Администрации, на крыше которого развевался потрёпанное временем полотно, на котором был изображён герб города Волгодонска: щит, пересечённый золотым поясом на лазоревую и червлёную части, за поясом поставлен в столб серебряный якорь, два бунчука в косой крест, на самом поясе изображён стилизованный тюльпан.

— Ну всё, ребятки, финиш! — бодро прорычал Балу.

Отряд поднялся по ступенькам и постучал в самодельные металлические двери, на которые заменили старые пластиковые.

— Кто там? — отозвался изнутри патрульный.

Четверых путешественников без труда пропустили, после того, как они сообщили, что их вызвал сам мэр, да ещё и проводили до входа в убежище. Здание Администрации использовалось так же, как и в большинстве общин: КПП и мастерские, а комнаты, которые остались свободными использовали как склады для хабара бродяг или под оружейку.

Вход в убежище был точно такой же, как и в институте, да и в других местах: лестница, окружающая шахту лифта, предтамбур и тамбур. Большинство убежищ были однотипными, за исключением частных убежищ, поэтому особым разнообразием они не отличались. Правда вот охрана и меры безопасности здесь были по строже, чем в тех местах, где удалось побывать Яру.

Разоружившись бродяги прошли к металлической гермодвери и вошли в жилой отсек. Особого отличия не было: те же столы и скамейки, за которыми сидят жители, но зато на стенах висели различные плакаты, объявления и прочая лобуда, свойственная цивилизованному обществу. И ещё одним отличием было расположение пункта управления: он находился не у тамбура, а с противоположной стороны.

— Сторож сказал, что Пётр Аркадьевич сейчас занят, — пояснил Балу. — Надо подождать малёк.

— Это хорошо, — весело сказал Кот. — Я как раз поспать ещё смогу. — после своих слов, он занял одну из скамеек и тихонько засопел.

Остальные члены команды расположились на других двух скамейках: Балу принялся читать какую-то книженцию, а Филин и Ярик решили избавиться от пайка, положив его в самое надёжное место на земле — брюшную полость.

***

Кабинет правой руки мэра был устроен по царски: деревянные шкафы, заставленные книгами, папками и статуэтками, яркие картины в резных рамах, два стола, поставленные так, что образовывали букву "Т", за столом сидит Пётр Аркадьевич в большом кожаном кресле, словно царь, восседающий на своём троне, а прямо за ним на стене висела карта местности, на которой были обозначены все опасные участки, жилые общины и другие достопримечательности.

"Если это кабинет правой руки мэра, то мэр, наверное, использует личный бункер."

Кроме Балу, Яра, Кота и Филина, в кабинете находился Пётр Аркадьевич, которого Ярик видел вчера в институтском убежище и ещё один вояка в камуфляжном комбинезоне.

— Господа, вы отобраны для важного задания, — начал Пётр Аркадьевич. — Наш агент сообщил, что в Цимлянске готовится теракт с целью свержения существующего правительства Волгодонска. Вы были отобраны для проведения официального расследования.

— Почему мы, а не ваши хвалёные миротворцы? — спросил Кот.

— Миротворцы — военные, подвластные правительству. Совет Цимлянска разрешил проведение расследования только при условии, что его будет проводить группа людей, собранная из разных общин. Мы собрали троих из Нового города и двух — из Старого. Они объяснили, что пусть расследование проводят независимые друг от друга люди, что, если фактов не заметит один, то их усмотрит другой. Для остальных горожан вы будете обычными беженцами, коих туда прибывает не мало.

— И что мы делать должны? — поинтересовался Филин.

— Вы будете проводить досмотры общин, изучать людей, живущих в них. Рано или поздно террористы выдадут себя.

— Почему расследование не может провести ваш агент? — спросил Балу.

— Он работает под прикрытием, ему нельзя себя обнаружить, но он будет оказывать вам кое-какую помощь.

— А что, если террористы уже знают о нашей миссии? — подал голос Кот.

— Кроме участников Совета, никто не знает о вашем задании. Совет обещал не говорить горожанам во избежание паники. Они оповещены о вашем приезде и будут оказывать вам необходимую помощь.

— А что, если участники Совета и являются террористами? — предположил Яр.

— Такую возможность исключать тоже нельзя, поэтому будьте настороже. Ещё вопросы?

— Да, — Кот оторвался от раздумий, в которые погрузился пару мгновений был погружён целиком и полностью. — Это кто?

Красноярец указал на широкоплечую фигуру солдафона, сидевшего в тёмном углу и не проронившем ни слова за всё время брифинга.

— Это командир вашей группы. Его позывной Соболь. Он будет осуществлять связь между вами и агентом. Если вопросов больше нет, можете идти отдыхать. С этого момента вы — официальные дознаватели Волгодонска.

После брифинга бродяг проводили в гостевой блок, где им была выделена комната. Соболь, дав указание в семь ноль-ноль быть в тамбуре, оставил новоиспечённых беженцев.

Остаток дня беженцы ели, пили, играли в карты, обменивались историями и анекдотами. Балу рассказал о своей жизни в разных общинах Нового города и о том, как несколько лет участвовал в подпольных боях без правил, чтобы хоть как прожить в изменившемся мире. Кот, как оказалось, выходец из колоний Красного Яра, где так же, как и в Цимлянске фон не очень высокий. Он рассказывал своим товарищам, как красноярцы выходят на охоту в степь, и каждый мужчина достигший двадцати лет должен был побывать на своей первой охоте. Филин, живший на Атоммаше, повествовал о нелёгкой жизни тамошних рабочих, но, несмотря на тяжести труда в мастерских, атоммашевцы относятся к своим соседям по убежищу, как к собственной семье. Когда пришла очередь исповедаться Яру, бродяга рассказал о своём участии в Войне, потере отца и не тяжкой жизни в клане.

Ближе к вечеру беженцы наговорились и стали укладываться спать. Перед сном Балу и Кот решили сыграть в "дурака". Бродяга ещё некоторое время смотрел на то, как ловкий кросноярец обыгрывает здоровяка, но вскоре провалился в объятия морфея.

Глава 3. Мы поедем, мы помчимся на оленях утром рано

Небесное светило медленно поднималось из-за горизонта, разгоняя ночную тьму. Лучи света распространялись по земле, открывая взору каждый уголок полумёртвого города.