Придуманная жизнь
Шрифт:
Когда готовит ужин, и никто не накрывает на стол, потому что самое легкое – ужинать,
сидя в кресле перед телевизором.
Когда не о чем разговаривать, потому что они знают решительно все друг о друге.
Когда они садятся посмотреть, в какую гостиницу поехать на выходные, потому что у них
есть кое-какие деньжата, которые нужно потратить.
Когда она учиняет ему разнос за слишком быструю езду на машине.
Когда разговаривают о том, как достали друзья, с которыми они встречались, потому что
ни один из них не решился сказать, что приятели с детьми их утомили.
Когда Мауро останавливается, пристально глядя в одну точку, и Елена спрашивает его: “О
чем
И он отвечает: “Ни о чем, я не думаю ни о чем”.
И что означает это “ни о чем”?
Глава 14 Такое долгожданное и такое неожиданное
Сегодня вечером я получила сообщение:
“Привет, Ната. Почему бы нам не выпить кофе и не поговорить спокойно о том, что
происходит?”
Сообщение от Мауро. Я его не ждала, клянусь, не ждала.
Я не ответила.
Глава 15. Страх и мечты
Сегодня ночью я добралась до конца книги, которую он мне подарил, когда мы были
вместе. В самом последнем предложении говорится: “Будь осторожен в своих мечтах, ведь они могут осуществиться”. И потом приписано: “И то, чего боишься – тоже”.
C одной стороны я думаю, что Мауро вернется к Елене, и боюсь этого, а с другой –
думаю, что могла бы быть счастлива с ним, и хочу этого. Так что же сбудется, страх, или мечта?
Прежде чем погасить свет, я ответила на сообщение, которое он прислал мне три дня
назад:
“Хорошо, Мауро. Если хочешь – встретимся, я согласна. На этой неделе я свободна”.
Глава 16 Астронавт
Мы встретились в баре неподалеку от моего дома, куда заходили несколько раз,
встречаясь после работы. В бар я вошла совсем неторопливо, потому что там есть одна предательская лестница, и я вынуждена была спускаться по ней, крепко вцепившись в перила. С огромным трудом подняв руку, я поприветствовала официанта, и медленно двинулась вперед. Я едва волочила ноги, стараясь не задеть стулья и столы и совершенно не понимая, какого черта их поставили так близко друг от друга, зная, что между ними почти невозможно пройти. Немного не дойдя до стола, за которым сидел Мауро, я взглянула на сапоги и увидела, что к их подошвам приклеилось множество белых салфеток. Я попыталась избавиться от них, но не смогла, поскольку не могла как следует согнуться. Так что я оставила эту затею. Не все ли равно?
Когда я подошла, Мауро читал газету. Подняв глаза, он вздрогнул, сидя на стуле.
– Господи, Ната! Что ты делаешь в скафандре?
– Ничего.
Сняв шлем скафандра, я положила его на деревянную табуретку, тряхнула волосами и
села.
– Закажи мне, пожалуйста, пиво.
– Ха-ха-ха, могу я узнать, где ты откопала этот костюм?
– Нигде. Он мой.
Официант принес пиво. Я попыталась взять бутылку руками, но оказалось, что это
невозможно.
– Быть может, ты снимешь перчатки, а? Так тебе было бы гораздо удобнее.
– Да, правда. Тяни.
Мауро тянул за кончики пальцев одной из перчаток, пока не снял ее. Также он помог мне
и с другой. Едва успев снять перчатки, я схватила пиво. Я чувствовала себя такой свободной, что выпила почти всю бутылку.
Поначалу мы были немного смущены, но это сразу же прошло. Нам с Мауро было о чем
поговорить, потому что за те почти что четыре недели, что мы не встречались, у нас накопилась масса новостей. Мауро
сказал, что на другой день ему позвонил Донато и поинтересовался, может ли он участвовать в их проекте.– Я заметил, что он очень спокойный, – добавил Мауро.
– Да, я тоже видела его спокойным, – сообщила я. – После той депрессии, в которую он
впал после увольнений и развода, сейчас, похоже, ему стало лучше. Он говорит, что мало-помалу все вернется.
– Поживем – увидим. Дай Бог, чтобы так и было.
– Да…
Мы сменили тему, потому что эта была нам не по душе. Мауро спросил меня о Рите и
Карлоте. Я ответила, что когда рассказала девчонкам о наших с ним отношениях, о том, что уже столько месяцев мы вместе, они не могли поверить, что я держала все в секрете. Они спросили, уж не выдумала ли я все. Они были уверены, что Мауро не существует. Мауро прищурил глаза:
– Ты представляешь, что я не существую?
Мы рассмеялись и продолжали болтать о всяких пустяках. Но вот Мауро пристально
посмотрел мне в глаза и сказал:
– Ната, вчера мне позвонила Елена.
Я знала, что сегодня должна была выйти из дома в огнеупорном костюме. Я это знала. На
случай, если бы судьба взорвала меня на тысячу осколков.
– И что?
– Не знаю, она сказала, что хочет меня видеть. Я ответил ей, что должен подумать.
– А-а-а.
Молчание.
– Делай, что хочешь, Мауро, это твоя жизнь.
– Я люблю только тебя, Фортуната.
Я посмотрела ему в глаза. Такие темные и такие блестящие, что увидела в его зрачках
свое отражение в белом костюме астронавта. Я поцеловала его. Затем встала, снова надела на голову шлем скафандра и пошла с большой осторожностью, чтобы не споткнуться.
Потому что я до сих пор не знаю, чего хочу.
Придя домой, я сняла скафандр и облачилась в пижаму.
Я заглянула на кухню.
Я искала в гостиной.
В ванной.
Я открыла окно и посмотрела на балкон, вдруг ты затаился там.
Я искала под кроватью в спальной. Ничего.
Наконец.
Наконец-то!
Когда я вошла в гостиную и уселась на диван, то услышала, как ты кашлянул в шкафу.
Глава 17 Вернуться
– Как дела, Ната?
– Хорошо, хорошо.
– С тобой все в порядке?
Не понимаю, почему всякий раз, как я вхожу в эту консультацию, я начинаю плакать. Совсем не понимаю, ведь я вхожу туда спокойной, здороваюсь, сажусь. Какое-то время мы молчим. Я тереблю руки и покручиваю на пальце кольцо. Я смотрю на акварельное море на стене и спрашиваю себя, зачем здесь висит эта безобразная картина. Уверена, что ее кто-то подарил. Кто-то, кто, как и я, уселся однажды на это место, разглядывая пустую стену, и сказал самому себе, что на этой стене чего-то не хватает. А на следующей неделе этот человек появился с картиной подмышкой и терапевт повесила ее по обоюдному с ним согласию, подумав при этом, что снимет картину, как только вылечится ее пациент. Но, когда он вылечился, она не решилась снять картину , а вдруг когда-нибудь пациент вернется, как вернулась я.
Я перевожу взгляд с картины на терапевта – вдруг она заведет разговор, но она ничего мне не говорит. Я снова принимаюсь крутить все то же кольцо. Тогда, наконец-то, я слышу ее голос, задающий этот глупый, никому ненужный, риторический вопрос: “С тобой все в порядке?” Ведь всем на свете известно, что когда кто-то приходит в психотерапевтическую консультацию, и особенно, когда кто-то приходит туда снова, то только потому, что у него не все в порядке. И я отвечаю, что у меня все хорошо, хорошо. Я повторяю это два раза, чтобы все стало ясно.