Приказ Императрицы

– Может Ванька твой?
– предположила Аделина, и Настя выпрямилась:

– А если нет?

В этот момент в дверь уже легонько кто-то стучал.

– Стоит отворить, - с тревогой и надеждой смотрела Настя, но сделать шаг не решалась.

Осмелевшая Аделина прокашлялась и прильнула к двери:

– Кто там?

Тут под дверь снова просунули записку. Аделина сразу её взяла и прочла.

– Я же сказала, - улыбнулась она и отворила дверь, пропуская Ивана скорее войти, а сама быстро ушла.

– Ванечка?
– не верила своим глазам счастливая видеть возлюбленного Настя.

Тот запер дверь и немедленно захватил любимую в объятия. Их губы припали друг к другу в страсти крепких поцелуев, ненасытных, жарких... Никакого страха уже не существовало... Они были вместе, уверенные, что жизнь за них, любовь за них и удача...

Бережно перенёс Иван возлюбленную на кровать, продолжив там отдаваться вместе с нею во власть ласк. Словно та самая луна, что в небе скрывалась за дымкой тумана и выходила из неё, они освобождались от тумана переживаний. До самого утра не отпускали друг друга из объятий, так и погрузившись в сладость снов...

Когда же утро подкралось лучами дарящего вновь тепло солнца, влюблённые открыли глаза. Они увидели друг друга и тут же улыбнулись. Не было сомнений, не было опасений, что сие счастье вдруг будет уничтожено...

– Как же глуп я раньше был, когда плыл по течению жизни, не задумываясь ни о чём, - прошептал Иван, крепче прижимая любимую.

– Я так ждала тебя, - в блаженстве вымолвила Настя и от наслаждения быть так близко с возлюбленным, закрыла глаза.
– Теперь бы скорее Кристина пошла со своим капитаном под венец... Боюсь, нет у меня много времени.

– О чём ты?
– не понял Иван, и встретился со взглядом милой, который был серьёзным, глубоким, как никогда:

– Мне кажется, я ношу под сердцем нашего ребёночка.

– Что?
– расширились глаза Ивана, но он обнял возлюбленную, как бы ни был сейчас полон великой тревоги.
– Кто-нибудь ещё знает?

– Нет, - прошептала Настя.
– Тебя ждала.

– Зачем согласилась на сию авантюру?
– недовольно выдал Иван, но время было не повернуть вспять, и Настя отказать помочь подруге не могла.
– Ладно... Попробуем выкрутиться. Думаю, знаю, с кем надо обговорить всё. Я услышал некий заговор... Против нас, милая.

– Что?
– насторожилась Настя и чуть приподнялась возле севшего возлюбленного.

– Я расскажу, что услышал. Надо решить, как быть. У нас будет своя интрига, - прошептал Иван и рассказал о том, как подслушал встречу Владимира с некоей Августой...

* - отрывок из стихотворения Н. М. Карамзина «Весенняя песнь меланхолика», 1788 г.

Глава 19

Лежала я вечер в беседке ханской,

В средине бусурман и веры мусульманской.

Против беседки той построена мечеть,

Куда всяк день пять раз имам народ влечет.

Я думала заснуть, и лишь закрылись очи,

Как уши он заткнув, взревел изо всей мочи...

О, Божьи чудеса! Из предков кто моих

Спокойно почивал от орд и ханов их?

А мне мешает спать среди Бахчисарая

Табачный дым и крик... Не здесь ли место рая?

Хвала тебе, мой друг! Занявши здешний край,

Ты бдением своим все вяще укрепляй.*

Никого утром не вызывала, как любила, Императрица. Проснувшись в семь утра, прошептала вспомнившееся своё стихотворение и глубоко вздохнула:

– Не дадут сломить Россию...

В небольшой уборной она прополоскала рот тёплой водой и натёрла щёки льдом. После этого надела белый гродетуровый (сделанный из плотной шелковой ткани) капот** и белый флеровый чепец. Затем направилась в свой кабинет, где тут же ей подали чашку самого крепкого левантского кофе и тарелочку с гренками...

– А что, Иван Иванович проснулся уже?
– поинтересовалась она у служанки, и та сразу кивнула:

– Да, матушка государыня. Велите пригласить?

– Да... И ещё. Сегодня на вахте была Августа? Пусть отдыхать идёт. Вечером танцы показывать будет с остальными. А там и в путь уже, в Царское село пора мне. Погода благоприятствует.

– Да, Ваше Величество, - улыбнулась служанка и удалилась...

Императрица сразу принялась перебирать бумаги, лежащие перед нею на столе, а пропущенные любимые собачки тут же были удостоены ласковыми поглаживаниями. Она угощала их гренками, не съев сама ни одну, и улыбалась, будто только они и приносили ей радость.

Очень скоро прибыл Иван Иванович, и тот тут же поклонился, опираясь на трость:

– Екатерина Алексеевна.

– Доброе утро, дорогой мой Бецкой, - улыбнулась та.
– Благодарю, что согласился побыть пока во дворце. Надумал уже, возьмёшься помочь с этой... Симолиной?
– сделала глоток кофе Императрица и указала на кресло рядом.

– Возьмусь, - сел туда Бецкой.
– Раз уж это ненадолго.

– Скоро всё разрешится, - молвила государыня и закрыла на мгновение глаза.
– Голова всю ночь болела. Эта мигрень убивает меня.

– Время тяжёлое, - понимал Бецкой.

– Мало того, что с Крымом разборки, так ещё шведы взялись воевать, - усмехнулась Императрица.
– Будто нет больше дел.

– Вот не слушаете совета. Оставили бы хоть эту затею. Сам Симолин вмешиваться не желает. Видать, знает, какова племянница.

– Обещала уж, помогу. Вот узнаю всё точно, и... Мне бы человека, подтверждающего, она ли это аль нет. Да и Настьку ждут. Так что... надо, дорогой Иван Иванович, надо это дело скорее решать. Не менее важно. Отец Симолиной мне со шведами вон как помочь может, сам знаешь. Пусть спокойно служит, а мы здесь глядеть должны. Замуж её выдать.

– Да, - вздохнул сочувственно Бецкой.
– Чем же брат Симолиной не подходящий человек? Он ведь её доставил, он подтверждает, что это она.

– А я ему не верю, - заявила государыня.
– Хоть и бравый, умён, кажется честным, не верю. Ты передай Татьяне о наших планах да пусть глаза открытыми держит, построже будет. Никому ничего так и не говорим. Особенно вопросов никаких не должно быть у княгини Дашковой. Есть некие подозрения на её счёт. Но ничего... Скоро уж и тётка Насти приедет. Так что,... вся эта авантюра ненадолго...