Приключения бизнесмена

Через полчаса Серёня уже сидел за столом в окружении Дашкиных родственников — в деревне слухи разлетаются со скоростью света — и наслаждался хрустящим соленым огурчиком, поданным со свежим лучком и пахучим домашним квасом.

— Глупая Дашка, от такой жизни сбежала, разве в Москве так посидишь: ни тебе толпы, ни беготни. От земли только польза одна. А она все старается денег заработать побольше. Оно-то понятно, что для нас старается, но годы бегут. А замуж когда? Детишки, и все прочее — это когда? Мы, конечно, ей очень благодарны. С деньгами действительно туговато у нас. Но жизнь-то не вернешь. — Дашкина маманя придвинула поближе к Серене тарелку с вареной картошкой. От картошки валил ароматный пар.

— Может, ты и права, Петровна, но молодежь сейчас к городу тянется, — наставительно возразил Дашкиной матери дед Матвей, деревенский всезнайка. Его никто не звал, но, как понял Серёня, без него не обходилось ни одно деревенское застолье. «Он у нас в деревне навроде талисмана», — тихо сообщила Петровна, суетясь около гостя. А дед не унимался:

— Вот, я думаю, от чего нынче всё зло? А? Я вас спрашиваю? Правильно. От нашей деревенской безграмотности. Нас тут интеллекту никто не учит, так и живем, как кикиморы в болоте.

— Ты, дед, не умничай, — прервала дедову философскую речь Петровна. — Ешь, давай. Город-то, он — палка о двух концах. Там и скурвиться недолго! — Дед нацепил на вилку маринованный грибок, насупился и замолчал.

— Дочка-то моя как там? Она писала, что вы — человек добрый, её зазря не обижаете. Это хорошо, — Петровна говорила негромко и как-то очень убедительно.

— Да, слава богу, с ней вроде все в порядке. Это вот у меня к вам дело.

— Подожди с делами. Поешь еще — дела в поле не убегут, — Петровна говорила с такой же интонацией, как и Дашка. Они вообще были очень похожи — это Серёня сразу заметил. Пока он управлялся с картошкой, народу в избе прибыло. Селяне негромко переговаривались, присев на лавку около окна. «Деликатные, разговаривают тихонько и за стол не лезут, — отметил Сереня с удовольствием. — У нас бы в столичной тусовке уже неизвестно кого за стол бы навалило. И все без спроса».

Серёне было приятно в этом обществе — народ, что называется, от сохи, без претензий, и, уж тем более, без того, что в городе очень верно именуется «двойным дном». Здесь такого не было и в помине.

Пообедав, Серёня изложил селянам свое дело. Он объяснил, что может помочь в сбыте меда, которого здесь действительно оказались невероятные запасы, и при этом деньги делить он с ними будет честно, кто сколько наработал, а не как все заезжие коммерсанты: выделят завалящий процентик от доходов — и весь бизнес.

Раньше селяне сбывали свой мед от случая к случаю — не было в этих местах удобных асфальтированных дорог, и обычно грязь стояла непролазная по десять месяцев в году. А у Серёни предложение было толковое. Он обязался сам переправлять весь деревенский товар «на большую землю» и продавать где только сможет. Была только одна тонкость — не было у Серени денег, чтобы селянам весь их товар сразу оплатить. А было только его честное слово, да Дашкино «рекомендательное» письмо. Да и разве стал бы Сереня начинать новое дело с обмана? Не мог он этого по сути своей человеческой натуры, хотя никто бы его здесь не остановил и пальчиком бы не погрозил — люди вокруг простые, деревенские, тонкостям московского бизнеса не обучены. А каковы они, эти тонкости, Серёня знал назубок. Не тот здесь был вариант, не было «акул» ни крупного, ни среднего бизнеса — это Серёня кожей чувствовал. Тут надо было иначе, и с другим подходом — так больше пользы будет.

«Деревенский талисман» — дед Матвей — сам держал в лесу пасеку и в медовых делах разбирался — дай бог всякому: и какой сорт — травы или лес, и какая пчела когда и куда летела — он своих пчел чуть ли не по именам различал. Да мало ли закорючек в каждом деле?

Перед Серёней стояла непростая задача — убедить селян, что он честный «купец», без подвоха. Серёня объяснил деду, что прибыль у них будет обязательно, только вот есть одна закавыка: денег Серёня заплатить им не может сейчас ни копейки.

Дед оторопел.

— Это как? Совсем нисколько? А как же я тебе свой мед отдам, а ты с ним — тю-тю, поминай, как звали?

Серёня не стал спорить со стариком, а решил, что в таком деле от Петровны проку будет больше.

— Петровна, вы не могли бы быть моим гарантом? — неожиданно обратился он с вопросом к женщине.

— Твоим кем? — переспросила женщина.

— Понимаете, если вы за меня перед односельчанами поручитесь, тогда они мне мед на продажу дадут. А я вам обещаю, что никого обманывать не собираюсь. Хотите, я Дашку сюда привезу? Она вас сможет убедить? — В избе наступила тишина. Селяне думали.

— Ладно! — дед Матвей первым нарушил тишину. — Я тебе Петровна так скажу, ты нам письма от дочки читала? Читала. Она там что писала? Писала она, что этот человек её зазря никогда не обидит. Так? Так. А раз он простую деревенскую девку не обижал, то почему мы должны ему не доверять? Справедливо я говорю? Справедливо. Это раз. Да и мед наш все равно без дела по полгода лежит, когда вокруг сугробы по грудь или грязь непролазная, никому его тогда и не продать. — Дед Матвей говорил с чувством, делая паузы между фразами, словно профессиональный оратор. Чувствовалось, что выступать на публике ему очень нравится. — Осенью и весной распутица, а зимой нас так снегом заносит, что крышу у избы не видать, — объяснил дед Матвей персонально для Серени. — Если все сладится, как нужно, то куда, спрашивается, этот «фрукт» от нас денется? — И дед Матвей указал заскорузлым пальцем на Сереню. — Никуда не денется. Это два. Вот вам два аргумента в пользу доверия.

Его странно аргументированная речь была маловразумительной, но тон, которым это было изложено, по-видимому, селян в чем-то убеждал.

Дед снова повернулся к Серене:

— Я с остальными селянами поговорю. Дадим мы тебе наш мед на продажу. Не весь, конечно, но сумма, если продать, значительная будет. Если ты честный купец, то тогда нам повезло и у нас с тобой взаимная выгода образуется. — Дед перевел дух и гордо, как молодой петух, обвел взглядом всех присутствующих. Селяне загомонили, и из их разговоров Сереня понял, что победил — они обсуждали, сколько, чего и когда они могут выделить на продажу. С тарой разобрались быстро — мед, ведь, и так во флягах хранится, а вот с доставкой товара в Москву было не все ясно.

Серёня поднял руку, и все притихли.

— Я так понимаю, что принципиальное согласие от вас я получил. Если это так, то я сейчас же возвращаюсь в Москву и решаю наши, общие теперь, транспортные проблемы.

Люди закивали головами. Серёня помедлил и, прищурившись, спросил:

— А почему вы меня о цене не спрашиваете, господа бизнесмены? — Все снова притихли. Откликнулся один дед Матвей. — А зачем? Ты же нас все равно не обманешь. Я по глазам вижу.

Серёня усмехнулся. «Вот бы так в моем прошлом бизнесе, — с завистью подумал он. — А то с этой нефтью намаешься: попробуй хоть один цент не туда вписать — голову отшибут, и как звать не спросят. А тут по глазам видят. И чего я так долго занимался всякой ерундой, жизнь себе портил? — игриво подумал он. — Вот уж действительно — не было бы счастья, да несчастье помогло».

Ночевать Серёня остался у Петровны. Она постелила ему на сеновале, и он, наслушавшись вдоволь непривычных ночных звуков и обалдев от пряного запаха сухого сена, уснул первобытным сном под колыбельную ручья, текущего у Петровны в огороде.

Когда он уезжал из деревни, солнце уже перевалило далеко за полдень. Настроение у Серёни было преотличное: люди и природа одарили его сегодня искренностью и каким-то невероятным детским счастьем.

Глава 13