Приключения Гаррета. том.2

— Ой-ой. Я, кажется, сглупила.

— Да. Мы хотели выудить Блока явиться сюда собственной персоной. На этот раз полковник оказался для нас слишком сообразительным.

Может быть, Блок знал что-то, что ему очень хотелось оставить при себе? Скорее всего нет. Просто он не любит, когда его набитый секретами мозг открывают на всеобщее обозрение.

Мое дыхание казалось почти естественным. Однако мысли о Тинни и ванне с губкой вернули меня к осознанию печального факта, что мне не удастся воплотить эту фантазию в жизнь в какое-либо обозримое время.

— Нет, ну что за дерьмовая жизнь!

— Дин сказал мне, что ты в плохом настроении. И ты слишком мало пьешь — воды, я имею в виду.

Бог мой! А ведь она права. Мне сразу же захотелось пить. Я выбрался из постели и пошатнулся, почувствовав головокружение.

— Ох!

— Ты в порядке?

— Голова кружится.

— Ты еще и дрожишь к тому же. Может, это на тебя Покойник действует?

— Да, он в последнее время довольно заразен. — Я сел обратно на кровать. Она была права насчет дрожи. Головокружение не проходило. — Может быть, лучше ты сходишь попросишь Дина или Синдж принести мне воды?

Головокружение не только не прекращалось — оно становилось все хуже. То же самое относилось к ознобу. Я почувствовал, как Покойник озабоченно прощупывает меня. Дин принес воды, и я высосал целую пинту не переводя дыхания.

«Ты вовсе недолжен на самом деле становиться больным».

— Уверяю тебя, этого не было в моем гениальном замысле.

— Да у тебя лихорадка! — воскликнула Тинни.

Я рухнул обратно на кровать.

— Пожалуй, надо дать ей сыграть свою партию.

Вошел Дин, пригласивший сам себя. Он казался разочарованным, что не поймал нас в разгар веселья.

— Я принес вам кувшин пива. Возможно, вам полегчает, если вы пропустите глоточек.

Я ответил ему самым непроницаемым лицом, какое только мог изобразить, балансируя на грани потери сознания.

Я заглотил в себя столько ячменного супчика, сколько смог удержать — он же был мне прописан. После этого я действительно вырубился, дрожа с головы до ног, — в ярости от того, что это случилось именно со мной и именно сейчас.

Сквозь муть в голове я слышал, как Дин высказывает предложение, что я мог подцепить болезнь той ночью, которую провел под дождем. Когда муть немного улеглась, я попытался привлечь внимание Покойника, потому что причиной снова могли быть эти треклятые металлические псы.

«Шакалы!»

…Я очнулся с легкой головной болью и тяжелым кашлем, прочно угнездившимся в моем левом легком. Тинни материализовалась передо мной прежде, чем я успел до конца сесть на постели. Я проворчал:

— Смотри-ка ты, совсем по-домашнему!

У нее были свои мысли по этому поводу. Она не разделяла мою точку зрения.

— На выпей, — она поднесла мне горячую дымящуюся кружку с чем-то еще более вонючим, чем болотная вода вековой выдержки.

— А там есть такие маленькие извивающиеся зверюшки?

— Дин забыл их добавить. Надо будет сходить купить немного. А пока начни с того, что есть.

Я взял кружку, задержал дыхание и поглотил содержимое одним длинным глотком, одновременно борясь с кашлем. Я не так уж часто болею. Когда это происходит, Дин обычно тут же наколдовывает какое-нибудь эффективное лекарство.

Тинни не стала уходить. Она вела себя как строгая мамаша, заставляющая своего упрямого отпрыска съесть брюквенный пирог до последней крошки.

— Похоже, эта отрава вкупе с шакалами окончательно меня добили.

Тинни улыбнулась, не слушая меня.

— Когда соберешься с силами, сойди вниз. Дин приготовил тебе паровую баню.

Паровую баню! Меня не заставляли дышать паром и пить травки с тех пор, как я был ребенком. Похоже, кто-то считал, что я нахожусь на грани пневмонии.

— Какого черта? Сегодня утром я был…

Мисс Тейт утихомирила меня сердитым взглядом.

— Сегодня утром было совсем в другом мире. Ты заболел. Очень быстро. И очень серьезно.

На этот раз, встав с постели, я не упал обратно, однако мир завертелся вокруг меня на своей оси. У меня возникли проблемы. Такого рода, какие бывают, когда роскошная рыжеволосая красотка подсовывает тебе под руку плечо, прижимается к тебе и тянет вверх, делая вид, что помогает — хотя на самом деле измывается над тобой без капли стыда.

У меня не было больших трудностей с дыханием, пока Тинни помогала мне. Совсем наоборот.

«Похоже, худшее уже позади. И это означает, что ты вернешься к своему прежнему неприглядному „я" прежде, чем мы успеем подготовить себя к этому».

— Надеюсь, что так, Хохотунчик. Хорошо бы до того, как вот эта успеет сбежать.

Наградой мне был острый локоток в моем боку. В больном боку.

— Полегче, женщина! Что ты имеешь против комплиментов?

— Может быть, то, что они искусственные? Что в них нет искренности.

— У меня сейчас мозги не очень хорошо варят… Как там говорилось насчет того, что что-то там острее жабьего клыка?

— Жало гадюки. Тебе это должно быть хорошо известно, потому что показываешь его каждый раз, когда кто-нибудь с тобой не соглашается.

— Разве это можно — не соглашаться со мной? Я же такой умный!

Мне пришлось сесть обратно на кровать, а потом и лечь. Я исчерпал себя.

— Выпей воды.

— Ты какая-то нервная, что с тобой?

— Я не выспалась.

Передо мной замаячило смутное подозрение Я спросил прежде, чем подумал:

— Сколько ты пробыла здесь?

— Пятнадцать часов.

Черт побери! Это кое-что объясняло.

— Да, похоже, я отключился как следует!

— Тебе крупно повезло, что Покойник не спит. И не только из-за дыхания.

— А что?

— Ты так разозлил меня, что я чуть не убила тебя прошлой ночью. Ты пытался помереть у меня на руках.

— Э-э… ладно.

Похоже, это был один из тех случаев, когда все, что бы я ни сказал, было бы неверным. Даже молчание не помогло бы. Но молчание принесло бы мне меньше всего шишек и синяков.

— Ты, наверное, не сможешь подняться? Нам надо помыть тебя и сменить постель.