Приключения Конана-варвара (сборник)

Дымка, окутывавшая верхушку пилона, рассеялась. Взошедший полумесяц освещал ее ярким светом, просвечивая насквозь непонятный бесформенный клубок, находившийся на верхней оконечности колонны. Он походил на подрагивающее полупрозрачное желе – и был живым. Жизнь – трепещущая и раздувшаяся – пульсировала в нем. Лунный свет мокро блестел, отражаясь от боков этой штуки, которая билась и дрожала, как огромное живое сердце.

Пока Конан, оцепенев от ужаса, смотрел на него, обитатель вершины монолита выпустил струйку желе в его сторону, вниз по колонне. Блестящая псевдоподия [20] заскользила по гладкой поверхности камня. Конан начал понимать, откуда взялись пятна, которые обесцветили поверхность монолита.

20

Псевдоподия – ложноножка.

Ветер переменился, и порыв его донес до Конана омерзительный запах. Теперь он понимал, почему кости, лежащие у подножия монолита, имели такой странный вид. Содрогнувшись от ужаса, он сообразил, что желеподобная тварь выпускала пищеварительную жидкость, с помощью которой и пожирала свою жертву. Он даже мимоходом подумал о том, сколько мужчин за прошедшие века стояли здесь до него, беспомощные, прикованные к столбу, ожидая жгучей ласки отвратительной твари, подбирающейся сейчас и к нему.

Может быть, ее привлекла жутковатая мелодия, которую Фенг извлекал из своей флейты, а может, она учуяла запах живой плоти? В чем бы ни заключалась причина, гадина начала медленный спуск по боковой грани столба к его лицу. Дюйм за дюймом приближаясь к нему, тварь хлюпала и причмокивала, пуская слюни.

Отчаяние придало новые силы его усталым мышцам. Конан рванулся сначала в одну сторону, потом в другую, отчаянно пытаясь освободиться из объятий таинственной силы. К своему удивлению, он заметил, что во время одного из рывков немного сдвинулся в сторону.

Выходит, сила, приковавшая его к монолиту, все-таки позволяла ему совершать хоть какие-то движения! У него появилась пища для размышлений, хотя он и понимал, что не сможет долго избегать прикосновений чудовищного желеобразного монстра.

И тут что-то впилось в его обтянутый кольчугой бок. Опустив глаза, Конан увидел тот самый изъеденный ржавчиной кинжал, который заприметил раньше. Сдвинувшись в сторону, он уперся в рукоятку старинного оружия.

Рукав кольчуги все еще прижимал его предплечье к столбу, зато рука оставалась свободной. Сможет ли он выгнуть ее под таким углом, чтобы схватить кинжал?

Он напрягся, стараясь вытянуть руку как можно дальше. Рукав его кольчуги скрежетал о камень, пот заливал глаза. Дюйм за дюймом рука Конана подбиралась к кинжалу. В ушах у него, сводя с ума, звучала издевательски-назойливая мелодия флейты Фенга, а ноздри забивал запах дьявольской желеобразной твари.

Пальцы его коснулись кинжала и через мгновение сомкнулись на рукоятке. Но едва он попытался оторвать оружие от монолита, проржавевшее лезвие сломалось с громким щелчком. Скосив глаза, он увидел, что примерно две трети клинка, начиная от острия, остались висеть на каменной стене. Оставшаяся часть торчала из рукоятки. Теперь, поскольку железа в кинжале осталось совсем немного, Конану удалось невероятным напряжением мышц оторвать оружие от каменного столба.

Быстрый осмотр показал: несмотря на то, что кинжал сломался, в его распоряжении оставался еще достаточно длинный кусок стали с острыми краями. Мускулы вздулись у него под кольчугой, когда дрожащей от напряжения рукой, стараясь не дать клинку снова прилипнуть к столбу, он поднес обломок к кожаному ремню, который соединял две половинки его кольчуги, и принялся осторожно пилить сыромятную кожу ржавым лезвием.

Каждое движение стоило ему чудовищного напряжения сил. Ощущение тревожного беспокойства стало невыносимым. Рука, согнутая под неудобным углом, быстро устала и затекла. Древнее лезвие было иззубренным, тонким и хрупким; от любого неловкого движения оно могло сломаться, и тогда он остался бы совершенно беспомощным. Конан медленно водил обломком взад и вперед, изнемогая от напряжения. Омерзительный запах твари усиливался, а хлюпающие звуки, отмечающие ее продвижение вниз, становились все громче.

И вдруг Конан почувствовал, как ремень лопнул. В следующий миг он рванулся изо всех сил, стараясь освободиться из объятий магнитного поля, цепко державшего его. Ремень выскочил из петель в кольчужной рубашке, и одна ее сторона распахнулась. Плечо и половина руки оказались свободными.

В ту же секунду что-то несильно ударило его по голове. Отвратительный запах стал невыносимым, и его невидимый враг принялся тыкать в шлем щупальцем. Конан понял, что тварь чувствует плоть и жаждет добраться до нее. В любой миг ядовитая жидкость могла хлынуть ему в лицо…

Отчаянным напряжением мышц он высвободил руку из половинки расстегнутой кольчуги. Свободной рукой он расстегнул перевязь с саблей и застежку шлема под подбородком. А потом окончательно вырвался из смертельной смирительной рубашки, в которую превратилась его кольчуга, оставив меч и доспехи висеть на каменном столбе.

Шатаясь, он с трудом отошел на несколько шагов от монолита и остановился, переводя дыхание. Ноги у него подгибались. Залитый лунным светом мир покачивался и расплывался у него перед глазами.

Оглянувшись, он увидел, как полупрозрачная тварь накрыла его шлем. Озадаченная отсутствием плоти, она вытянула в разные стороны новые псевдоподии, подрагивающие в неверном свете луны.

А у подножия по-прежнему звучала дьявольская мелодия. Скрестив ноги, Фенг сидел на поросшем травой склоне, самозабвенно пиликая на флейте и позабыв обо всем на свете.

Конан вырвал изо рта кляп и отшвырнул его в сторону, а потом гигантскими прыжками, как атакующий леопард, бросился вниз по склону. Он с разгона обрушился на маленького князя, схватив его за руки. Не удержавшись, они покатились вниз, размахивая руками и ногами и запутавшись в просторных шелковых одеждах Фенга. Удар в висок сломил сопротивление предателя, и тот затих. Конан обшарил широкие рукава накидки князя и нашел футляр из слоновой кости с документами.

А потом он зашагал вверх по склону, таща за собой Фенга. Дойдя до ровного участка на самой макушке холма, он поднял князя обеими руками над головой. Поняв, что его ждет, Фенг испустил тонкий пронзительный крик, а Конан швырнул его в столб. Князь с глухими стуком ударился о каменную глыбу и, лишившись чувств, упал к ее основанию.

Удар оказался милосердным, потому что князь так и не почувствовал липкого прикосновения прозрачных щупалец к своему лицу. Несколько мгновений Конан мрачно смотрел на происходящее. Черты Фенга смазались и стали расплываться, когда желеобразная туша накрыла его с головой. Затем плоть исчезла с его лица и стал виден голый череп, оскаливший зубы в жуткой ухмылке. Тварь, насытившись, стала розовой.

На негнущихся ногах Конан зашагал обратно в лагерь. Позади него, подобно гигантскому факелу, на фоне звездного неба выделялся монолит, объятый кроваво-красными дымными языками пламени.

Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы кремнем высечь искру из железной полоски, от которой занялся и начал тлеть трут. Подбросив сухих веток, он с мрачным удовлетворением смотрел, как вспыхнула маслянистая кожа желеобразного монстра и как он стал корчиться в беззвучной агонии. Пусть они сгорят оба: полупереваренный труп собаки-предателя и его тошнотворное домашнее животное!