Приключения трупа
Шрифт:
4
Затем обратили усилия на больницы.
Звонили с поклоном по всем телефонам – вереницей.
Рассудили, что и там может случиться и негожее, как неухоженная кошка, и неуклюжий срам, и оплошка.
Обнаружат с порога изжогу, а не уследят и дадут яд. Поднесут к губам ложку, а поймут, что – худ, без морок нальют пузырек. То укол в живого производит околелого, а от мази у больного вылазят кишки, то положат на стол целого, а уберут на колоде куски.
Врач лечит да в могилу мечет: и не горяч, а не глядя покалечит, и не кастетом,
Из больниц отвечали – по-разному.
То снимали вину с лиц – по-безобразному:
– К чему, – рычали, – помяну мать, ему помирать, такому грязному, ни с того, ни с сего, от глаукомы? Взят из палат для исхода полгода назад!
То излучали печали:
– А вино под рукой? Без дураков. Давно окоченел ваш лихой в кровати. Таков наш удел. Забирайте.
На зов прибежали – в сердце гвоздь и перца гроздь.
А он, родимый – зримый поклон и улыбка. И плачет – рекой! Значит, ошибка: живой!
Но проверили по документу – растерянно попеняли:
– Не тот. Не из лихих.
А узнали, что этот своих ждет с год (отправляли на перевод и потеряли) – передали о том родным.
Те в простоте бегом – за ним! К живому и немытому примчались с корытом и рукомойником!
Ан повстречаться домочадцам довелось – с покойником.
Не успели. И в теле не поглядели: от него всего и осталась малость – не кость и не мразь, а горсть и грязь.
– Пустяк! – утешали врачи-молодцы, как ключи к морали подбирали мудрецы. – Правда – что дышло для конокрада: нужна для поворота. Зато бравада – она что сдоба для живоглота: чтобы не вышла хвороба или икота. Мы – не отроки, а умы постарше. А ваши обмороки на месте от наших известий – не беда, а ерунда: смех навзрыд. Кому жить невмочь, тому, ведь, не помочь. Всех победит ночь.
И за литром спирта циклами хихикали в пуп, галстук и к халату в пройму:
– Ребята! А Труп – хитрый: остался не пойман!
5
Где еще мертвеца искать?
Везде – горячо, а на ловца не спешит вылезать.
Осторожный! Или укрыт надежно!
А может, загадали, тело согрела кровать?
– Кровать, – подсказали, – для мертвеца – что стать для юнца и печать для дельца!
Не стали ждать и побежали проверять.
Призвали к морали в затеях и посмотрели в постелях.
Там, рассудили, уют для гнили, а мрут что ни час, как мухи: у старухи – ишиас, у молодухи – рак, и всяк люд худ, коли пьет по ночам от боли и забот денатурат и касторку – то инфаркт, то закупорка вен, то лежа угорят, то рот прижмет подушка, и не поможет ни рентген, ни корвалол, ни укол в зад, ни крапива, ни кружка пива.
Вначале прочесали старух.
Но – ни в какую: впустую выпускали в окно пух.
Застали двух или трех с мертвецом в покрывале:
– Ох! – вздыхали бабки при том. – Какие шутки? Спим с ним в тряпке вторые сутки!
Оберегали своего, но – не того, кого искали.
Потом навещали молодух.
Попадали – на шлюх.
Одна сказала, что не жена, а мертвец в кровати – не приятель, а поп. Другая, рыдая, простонала, что усоп под одеялом нечестный подлец из разбойников. Третья зазывала от дверей
к покойнику: "Скорей! Известный головорез, пугая плетью, залез!" А четвертую клушу с мертвой тушей в простыне из плюша на спине поймали под окном: в чужом душе.Остальные показали на койке кой-какие иные обильные детали для могильной помойки.
Но нужного – не обнаружили.
6
В печальном отчаянии кредиторы полковника посулили населению горы изобилия и премию за покойника.
И вдруг быстро и без потуг преуспели.
Хотя вскоре не шутя пожалели об этом нечистом деле.
Известия о месте лёжки мертвеца полетели по стёжкам-дорожкам в несметном задоре без конца.
Из-за каждого угла и куста присылали и тела, и петиции, и новейшие счета на дальнейшие экспедиции.
Отряд отважных ловцов рос без помех и преград.
И всерьез подозревали всех мертвецов подряд.
Доставали их даже из сажи, мимоз и экскрементов.
Не забывали и своих конкурентов: в доказательство их обманов обещали ручательство ветеранов и воз документов.
Передавали и подробности о беглеце: о морали, злобности и лице.
Уверяли, что пропал и генерал, и адмирал, и рядовой, и ездовой, что влип гражданский и хулиганский тип, что погиб с чахоткой и чесоткой, сожрал отравленный гриб, упал с перерезанной глоткой, придавленный лодкой, растерзанный плеткой, обезглавленный сковородкой, прибитый одежной щеткой, залитый таежной водкой.
Чтобы их находку взяли для пробы, украдкой предлагали подарки и взятки, наливали для сыскных чарки, танцевали вприсядку с ищейками, накрывали на столы блины с икрой, пихали из-под полы штаны с модными наклейками, подавали быстроходные машины и рисовали антикварные картины, завлекали на товарные склады и игрой в рулетку, а для услады угощали не конфеткой, а девицей: едва ли из-за границы, но убеждали, что сгодится – не королевка, не гейша, но милейшая и для отпада – девка что надо!
Желая отличиться, даже убийцы образовали из-за пая свой клуб. Вставали стеной и в раже кричали:
– Труп – мой!
Объясняли:
– Сидим из-за помойной шалавы – срам! Хотим достойной славы! И по другим статьям!
7
Страсть уголовника – отважная, и не малость – не долька. Но у покойника оказалось не только много тел, но и каждая его часть разбежалась , как колчан стрел, орда и дорога из ничего в никуда. Останки выскочили, как метан из-под земли и рубли из банка: тысячами голов и шей, костей и кистей, ушей и почек – улов без одиночек! Не герой из-под кустов, а рой кусков! И как разобрать такой кавардак?
Но отовсюду – предлагали и утверждали, что на материале – печать причуды вояк.
А когда откопали половой член и зашептали, что ерунда – от самого, сотни женщин, не меньше, завизжали:
– Его!
А сводни залепетали, что с ним бы не пропали.
И уличали повесу по изгибу вен, либо по длине, толщине и весу.
Отмечали, что и крен наружный – под нужным углом:
– Не хрен, а лом!
Подгоняли бедствие под неприличный синдром и явно толкали следствие в бесславный публичный дом.