Примерный сын

17. Микроклимат

В последующие недели я часто спал с Кориной у Хосе Карлоса. В самый первый день она не

хотела подниматься, потому что думала, что я привел ее к себе домой, и наотрез отказывалась раздеваться под той же крышей, что приютила мою мать. Она сказала, что это было бы настоящим грехом. Как знать! Я сказал Корине правду, объяснив, что мы идем на шестой, а не на четвертый этаж, и в этой квартире мы будем одни, к тому же она даже не похожа на мою, потому что друг живет в квартире Б, а я в квартире А, и более того, он ее переделал.

– А ты не врешь? – подозрительно спросила Корина и тут же повторила вопрос. – Ты мне не

врешь?

Корина и в лифте не могла успокоиться, продолжая донимать меня вопросами, а я спрашивал сам

себя: что такого сделали этой женщине, если она стала такой подозрительной и недоверчивой? Некий, временами говорящий во мне внутренний голос, ехидно злорадствовал, невнятно бормоча: она же по сути своей воровка, но я не обращал внимания на ничтожный голосок, свято убежденный в порядочности Корины. В течение этих недель на другой стороне реки я предпочитал думать, что она, по-своему, запуталась и растерялась, только и всего. Было совершенно очевидным, что Корина упивалась нашими отношениями, теми крадеными минутами, что мы урывали у работы, церкви, у ее и моих обязанностей. Таких минут было мало, но они были настоящими, как кристально-чистый взгляд ее немигающих зеленых глаз, и этого было вполне достаточно для того, чтобы я чувствовал себя влюбленным.

Я знаю, что слово “влюбленный” иногда ничего не значит. Может иметься множество различных

точек зрения на каждое конкретное чувство и даже на саму возможность того, что оно что-то значит, но вот что я имею в виду под словом “влюбленный”: есть человек, который нравится тебе больше остальных и, вдобавок ко всему, то, что он говорит тебе, оказывается очень важным для тебя; тебе очень нравится его тело, тебе хочется быть рядом с этим человеком, ощущать его присутствие, смотреть на него. Вот, в общих чертах, мои краткие выводы. Влюбленность – это физическое состояние, требующее материального подкрепления, которое базируется на определенных жертвах и дарах. К примеру, одним из таких маминых подарков, сделанных отцу, было то, что она назвала меня Висенте в честь моего деда со стороны отца. Помимо того, что это имя действительно ужасно, в семидесятые годы так никого не называли. В то время были популярны имена Давид, Даниэль, Алехандро, Борха, Гонсало… Мама сделала отцу подарок за счет меня, но я не хочу снова возвращаться к теме моего имени. Корина редко его произносила, и, вероятно, неспроста. А мои дары налицо – куча офисных товаров.

Думаю, Корина больше ничего не стащит из магазина. С одной стороны, я был предельно

внимателен, и не предоставлял ей для этого возможностей, а с другой, мне хочется думать, что наши узы окрепли, и я уже не был тем незнакомцем, который тебе безразличен, и которого можно спокойно обчистить. Возможно также, что тот громила с машиной перестал требовать с нее долги, не знаю. Не знаю, но хотел бы узнать, поговорить с Кориной на эту тему. Я не увиливал от разговора, но мне не представлялось случая его начать. Как правило, я избегаю стычек и стараюсь не спорить. До недавнего времени я считал себя терпеливым и сговорчивым парнем, теперь я понимаю, что это не так. Куда там! Я избегаю споров просто потому, что мне страшна сама мысль о вышедшем из себя человеке, который стоит передо мной и орет на меня. Что тебе делать после того как он проорется и выскажет тебе ужасные вещи, давая ясно понять, что он думает иначе и хочет не того, что ты? Мне трудно это представить. Мне это неприятно. Это выматывает меня, вот я и ухожу от этого. Но в случае с Кориной и с пятью картонными коробками, я четко осознавал, что когда-нибудь мы поговорим об этом, когда я увижу, что она чувствует себя уверенной и в безопасности. В данную минуту у нее не было полной уверенности, я это видел. Хотя нашим телам было комфортно в обществе друг друга, она почти не говорила со мной о своем прошлом, о жизни. Она очень скупо рассказывала мне об обычаях Байя Маре, о своей дочери, которая хочет стать врачом-педиатром, когда вырастет, и о том, что она очень привязана к ней. Говорила о том, что происходило в доме старичков, за которыми она ухаживала по вечерам. Корина шутила по поводу Испании и испанцев, которые очень часто казались ей чудаками, но она никогда не говорила о том, что у нее в душе, о своем эмоциональном состоянии. В то же время мне не казалось, что она находится со мной по принуждению. Я считаю, что говорить обо всем необязательно. Есть незримые вещи, о которых нельзя сказать словами, и которые передаются столь же невидимыми путями.

– Почему бы нам не уехать на выходные? – предложил я Корине в четверг. – В эти выходные. Мне

кажется это неплохой идеей.

– Уехать на эти выходные? – с сомнением переспросила она, как будто я предложил ей ограбить

нью-йоркский банк в Бронксе.

– Ну да. У моего друга, Хосе Карлоса, есть квартира на берегу моря, в Алик'aнте. Я могу попросить

его, он все равно почти никогда не бывает в ней. А моя сестра может оказать мне любезность и подменить меня в субботу утром в магазине. Ну давай, скажи “да”.

На самом деле та квартира принадлежала родителям Хосе Карлоса, точнее, всей семье. Летом у

его родителей, как у школьников, каникулы, только по старости. Когда они, изнемогая от жары и полчища нахлынувших людей, уезжают в августе дней на пятнадцать к родственникам в Виго, Хосе Карлос сообщает мне об этом, и мы вдвоем едем туда расчудеснейшим образом. С тех пор, как мы были зелеными юнцами, прибрежный городок очень сильно преобразился, но мне нравится каждый год сталкиваться со зданиями, чьи фасады оштукатурены; с новыми участками земли, на которых начали закладывать фундаменты зданий, которые в скором времени будут возведены; с ларьками, в которых продается вкуснейший оршад, обжаренные кальмары, тьма-тьмущая упитанных медуз и все такое… [прим: оршад – прохладительный напиток с миндалем]

– Хосе Карлос – хороший друг. У него такая миленькая квартирка и квартира на море…

– Он – настоящий друг. Когда-нибудь нам нужно пойти поужинать с ним и его девушкой.

– У него есть девушка?

– Да, Эстер.

– А почему он не женится?

Вопрос Корины поверг меня в шок. Если она их не знала, то какая ей разница? Своей реакцией на

какие-то вещи Корина не переставала удивлять и потешать меня. Ее интересовала жизнь других людей. Я подумал и решил сказать ей правду.

– Он не женится, потому что Эстер уже замужем.

Корина ничего мне не сказала, жестом выразив свое недоумение. Я пояснил:

– Эстер уже замужем, у нее двое детей, и она не хочет бросать мужа, потому что… я не знаю

точно, почему. Может, из-за детей, может из-за того, что не хочет огорчать мужа… Не знаю. Но она очень любит Хосе Карлоса, и они уже несколько лет вместе. Они работают на одном предприятии, используют для встреч командировки, и просто встречаются. Им хорошо, и они счастливы.

Корина молча и очень внимательно слушала, что подвигло меня на продолжение разговора.

– По правде говоря, я не вынес бы подобной ситуации. Я, например, люблю тебя, – сказал я и

осознал, что произнес эти слова впервые в жизни, – и я не довольствовался бы короткими встречами с тобой. Если бы у нас все было хорошо, то рано или поздно мне захотелось бы, чтобы мы с тобой жили вместе.

Ну вот, все сказано. Неожиданно и предельно ясно. Корина продолжала молчать. Теперь я

понимаю, что многие мои представления о ее мыслях были ошибочными, потому что мысли других людей почти невозможно предусмотреть. Не потому, что люди хранят секреты, которыми никогда не поделятся с нами, скрывают их от нас, а потому что, как я подозреваю, другие люди плохо думают обо мне. Эти грязные мысли обо мне, и обо всем, что со мной произошло, не имеет к ним никакого отношения. Меня до сих пор иногда одолевает желание позвонить Корине и спросить ее: “Что у тебя было ко мне? Что ты чувствовала ко мне на самом деле?” Мне хотелось спросить ее не для того, чтобы взять реванш, не для того, чтобы снова заниматься с ней любовью, а просто для того, чтобы знать правду. Из-за того, что во мне проснулся дух исследователя-авантюриста, который побуждает меня сейчас к познанию того, что уготовано мне в будущем, я изменил некоторые детали. Дело в том, что люди остерегаются подвоха, и я не знаю, готова ли Корина просто взять и рассказать мне прямо сейчас, что творилось тогда в ее голове на самом деле. Если она это знает. Сам я, как мог, уже объяснил себе все.

– Тебе кажется плохим то, что я сказал? – спросил я в тишине.

– Нет, – ответила она.

– Я считаю, что если человеку плохо с кем-то, он должен с ним расстаться, – пояснил я свою

мысль. – Как моя сестра, которая рассталась уже с кучей мужчин. Обманывать мужа неправильно и несправедливо, даже если он не догадывается об измене и не страдает. По крайней мере, мне не хотелось бы такого, я предпочел бы обо всем узнать. Кто знает, может, муж Эстер недоволен своим браком и тоже хотел бы оставить жену, но не решается? Да у него, возможно, груз с плеч свалился бы, поговори она с ним.

– Не думаю, – тут же убежденно и решительно откликнулась Корина.

Я уже упоминал, что Корина, по своему обыкновению, говорит очень уверенно о том, чего не

знает, и никогда не признаёт своих ошибок.

– Не думаешь что?

– Что муж избавится от груза. Брак – тяжелая вещь.

– Да, конечно, я представляю. Так мы поедем на выходные? Я попрошу квартиру? В городе

небольшой бардак и сумасшествие, потому что его перестраивают, но место чудесное. Там есть несколько таких бухточек – закачаешься… Ты знаешь Средиземноморье?