Прими как есть

— У тебя не все дома, Стас, — осознание, что всё стало ещё серьёзнее, чем было, медленно опускалось на её плечи неподъемной бетонной плитой. — Что ты творишь? Ты… — сглотнула. А после повела головой, чтобы освободить себя от его прикосновений. И Стас, вздохнув, всё отпустил девушку. Убрал руку от её головы и куртки. Но не отодвинулся. — Ты правда думаешь, что тебе всё сойдёт с рук? Думаешь, что на тебя нельзя найти управу?

— Кто? — усмехнувшись, обнажил белые зубы, — Ты, что ли найдёшь управу? Или он? Заяву на меня напишите?

— Думаешь, я не смогу?

Холодный перестал улыбаться. Слегка вытянул губы трубочкой, задумался ненадолго. Свёл тёмные брови. Опустил голову и, наблюдая за собственным руками, неспешно застегнул её куртку обратно. Дойдя до горла, остановился. Кончиками пальцев подцепил тонкую золотую цепочку на её шее. И, играючи, намотал ту на указательный палец. И всё же произнёс:

— А оно тебе надо, Тина? — исподлобья взглянул на девушку. — Проблем не оберёшься… я отряхнусь и пойду дальше. А вот ты…

Глотая его слова, Кристина ощущала как яростно бьётся пульс у неё на шее. Как неуёмно дрожит венка от его… правды.

Минуту. А может чуть больше… она молчала. Кусала губы и широко раздувала маленькие ноздри, переваривая сказанное им. И внутри всё скручивало от немого крика.

Он прав? Чёрт возьми! Пусть это будет ошибкой! Пусть он осознает, что творит! Потому что, если не осознает… он утащит её за собой. В преисподнюю, где ему самому, судя по всему, очень комфортно.

— Открой машину, Стас? — тихо произнесла, надеясь, что он услышит её. — Позволь мне уйти?

Стас криво ухмыльнулся в ответ на её просьбу. Отпускать её, конечно же, не хотел. Не сейчас. Не тогда, когда, наконец, она оказалась так близко. Вновь.

— Боишься? — сделал ещё один узелок её цепочкой вокруг своего пальца.

Она молчала.

Страх это, отвращение или банальная ненависть, Кристина и сама не понимала. И в какой-то миг ей показалось, что он готов. Будто безмолвно просил её признаться в чём-то. Чтобы в ответ признаться самому.

— Ты сделал мне больно. — проговорила безжизненным голосом. Сделала небольшую паузу, следя за его реакцией. Но пока что её не было. — В тот раз. Мне было больно, Стас.

— Первый раз всем больно, Тина, — равнодушно пожал плечами.

— Я знаю, — нерешительно кивнула и сдвинула бёдра в попытке отдалиться. Но автомобильная дверь уже была вплотную к её спине, — но я не об этом. Ты… ты делал больно. И это… тебе нравилось делать мне больно? Почему?

Стас внимательно слушал её. Следил за губами и при этом не смог не заметить то, как она попыталась отодвинуться. Провёл зыком по губам, слизывая сухость…

Хотел ли он?

Да.

И нет.

Если задуматься, то он хотел бы всё повторить. Но сделать так, что бы повторить уже хотела ОНА.

А она не хочет.

И это… так бесит! Злит до ряби в глазах!

— Не усугубляй, Тина, — смог, наконец, произнести, — я про твоего этого… я серьёзно: ты сделаешь только хуже.

— Ты не прекратишь это? — сдавленно спросила, чувствуя его руку.

Холодный отпустил её цепочку и мягко коснулся тонкой кожи на шее. Провёл пальцами кривую дорожку вверх. Обвёл линию нижней челюсти, а затем слегка сжав её подбородок, притянул ближе. До считанных сантиметров. Так, чтобы чувствовать тепло её дыхания на своей коже.

— Всё бы могло быть по-другому, Тина. — Врал ей и самому себе.

— Могло, — кивнув, вздрогнула, ощутив его вторую руку на своём бедре, — но ты не смог. Я ведь не сделала тебе ничего плохого.

— Не сделала, — кивнул тоже, подтверждая её слова, — но время ведь не повернуть вспять. И всё, что я сказал до этого… про то, что хочу тебя… — это чистая правда. И я не умею отказываться от того, чего хочу, Тина.

Хотела признания? Получи…

Хоть это правда. Не мог и не может. И вряд ли сможет. Потому что она так близко. Буквально у него в руках. Тёплая. Дрожащая. Не иллюзия и не вымысел. Он уже успел надкусить яблоко. И оно оказалось слишком вкусным. Возможно, самым вкусным из тех, что ему приходилось пробовать.

Сжав пальцы на её бедре, Стас продвинулся по сиденью вперёд. Удерживая рыжую на месте и приближая своё лицо ещё ближе. А ближе некуда. Потому что кончики носов соприкоснулись. Тина пискнула и зажмурилась. Так крепко, что стало больно. И, задержав дыхание, почувствовала лёгкое прикосновение к губам. Трепетное и… нежное?

Резко отшатнувшись, снова стукнулась затылком. А Стас вновь воспользовался секундным замешательством, и притянул её обратно, жадно ударяясь своими губами о её. Впился в рот, надавливая пальцами на её щёки. Сильнее. Больнее. До тех пор, пока она не разжала стиснутые зубы; и с тихим рычанием скользнул языком внутрь. В тот же миг сталкиваясь с её языком и переплетая их в этой схватке.

Руки Кристины вцепились в его плечи. В попытке оттолкнуть, потянула за ткань куртки на нём, невольно стягивая ту по плечам. Заскулила ему в рот, чувствуя как сердце бешено бьётся в глотке, норовя разорвать её.

Подстегивая Стаса, провоцируя на то, чтобы подмять её под себя, резко дёрнув за бёдра. Навалившись сверху, перекрыл ей доступ к кислороду. Ловил её руки, когда она пыталась впиться ему в лицо… когда хотела зацепить его волосы и оттянуть от себя.

А он лихорадочно ловил губами её губы. Языком чертил дорожку к уху, чтобы прихватить мочку и потянуть… чтобы снова услышать тихий всхлип или шипение. Необходимость.

— Не сопротивляйся, — шепнул, когда сместился губами к тонкой шее. Втянул приятный и свежий аромат, исходящий от её светлой кожи. — Ты сама начала… ты могла и не сопротивляться…

Пальцами нащупал молнию, которую совсем недавно сам застегнул, и рванул вниз. Распахнув её куртку, тут же смял мягкую грудь, незащищённую нижним бельём. Только колючий свитер.

Должно быть, её соски раздражены… подумал, и тут же задрал колючую пряжу, пробираясь к нежной груди и обхватывая упругое полушарие большой ладонью.

— Не надо! — надсадный крик разорвал, наконец, тишину, прерываемую тяжёлым и сбитым дыханием, — Стас! Не надо! Я умоляю! Не делай этого снова! Стас!!

Глава 44

На границе желания и рассудка, тихий, почти неслышимый голос шептал ему, что стоит остановиться. Шелестел, прерываемый похотью, и слабо пульсировал в висках.

Под ладонью — стянувшаяся и затвердевшая горошина. Царапает кожу, и просится в тепло. Стас приподнялся и, перехватив руки, которыми она старалась оттащить его от себя, скрутил их у рыжей за спиной. Резко рванул их вверх, буквально заломил их до самых лопаток, и Кристина зашипела, стискивая зубы и запрокидывая голову. Тонкая и нежная кожа натянулась, норовя вот-вот лопнуть.