Прими как есть

— Что? — его голос уже не казался таким твёрдым как раньше.

— Просто хочу, чтоб ты знал, — надсадно проговорила. Сглотнула слюну в попытке убрать сухость из горла. Но ничего не вышло, — Хочу, чтобы знал, что ты…

Она хотела сказать ему каким ничтожеством его считает. Как ненавидит его. Как презирает и желает, чтобы на его голову обрушился целый мир!

Но не смогла.

То ли от того, что он мог сорвать на ней злость. То ли от того, что и сама была ничтожна. И, ловя себя на мысли, что мурашки уже бегут вовсе не от страха, едва не завыла вслух! Ничтожество.

— Что? — он ещё раз спросил и нетерпеливо раздул ноздри.

— Я не перестану тебя ненавидеть… — сквозь зубы ответила.

— Я и не просил об этом, — на его лице не дрогнул ни один мускул.

Опустив голову, он прижался губами к её плечу. Замер на пару секунд, впитывая сладковатый вкус и запоминая. Потому что в прошлый раз на это у него не было времени. Да и возможности тоже. Он сам себе этого не дал.

Поднажав на лопатки, уложил Кристину на живот. И медленно, словно собирая губами росу, сцеловывал мурашки со спины. Спускаясь к ягодицам и осыпая их мириадами крошечных поцелуев.

И… блядь… он, наверное, ещё ни разу ловил такой кайф от прелюдий.

Тихие, почти беззвучные всхлипы будоражили до трясучки. Поднимая голову, видел как она сминала в кулачках простынь и уголки подушки.

— Иди сюда, — не просьба. Просто слова, побуждающие к действию.

Снова помог ей перевернуться и потянул на себя. Быстрым движением снял боксеры и уселся. А после, держа Кристину за талию, усадил поверх себя. Сердце громыхало под рёбрами с неимоверной силой. Страх, что она вот-вот взбрыкнёт, усиливался с каждой секундой.

Нельзя. Отпускать. Ни на миг. Нельзя.

Смочив пару фаланг собственной слюной, он осторожно опустил руку и провел пальцами по нежным, но пока ещё суховатым складкам. Затем размазал влагу по головке члена, который, казалось готов был взорваться. И… с хриплый стоном вошёл в неё.

Плавно. Мягко. Тягуче.

Боясь упустить мелочи.

Хорошо…

Глава 62

Он не соврал.

Больно не было.

Конечно же, только лишь потому, что Кристина сделала то, что он велел. В противном случае, она прекрасно понимала, всё было бы иначе.

Стас, кажется, был доволен собой. Да и в целом, всем тем, что происходило. Кошачья улыбка на мужских губах говорила сама за себя. Он продолжал обнимать её. Сидел у неё за спиной и, обхватив Крис руками и ногами, опустил подбородок ей на плечо.

Кристина смотрела на их отражение в зеркале напротив кровати. Сквозь мутный туман перед глазами. Сердце в груди билось слишком медленно. Непривычно медленно. Почти беззвучно. Она хотела встать и уйти. Первой мыслью было спрятаться в ванной и отмываться до тех пор, пока кожа не начнёт слезать вместе с душистой пеной. Но… есть ли от этого толк?

— Завтракать будешь? — его голос был таким… незнакомым. Ей на секунду показалось, что с ней говорит совершенно чужой человек. Моргнув, Кристина сосредоточила взгляд на его руках, мягко поглаживающих её плечи.

— Я хочу домой, — безразлично пожала плечами.

— Я знаю, — согласился, поднимая свою голову и перехватывая её взгляд в отражении зеркала. Она была такая… домашняя.

Растрёпанные волосы, слегка припухшие губы, совсем немного заспанные глаза. Или это от подступающих слёз? Он надеялся, что это не так. Потому что если она заплачет… Стас даже не знал, что с этим делать.

Он понимал, что всё, что между ними произошло этим утром — ничто. Она терпела, а он наслаждался тем, что у него есть. Просто брал, пока дают. Она постарается это стереть из памяти, а он будет мусолить каждую секунду в своей голове. Будет снова и снова вспоминать как выгибалась её спина, как дрожали ресницы, как покачивалась перед его лицом светлая и нежная грудь. Будет вспоминать её прерывистое дыхание и приоткрытый ротик.

— Я отвезу тебя, — просипел, поворачивая голову и обдавая теплом её шею.

— Не надо.

— Я отвезу, — повторил, чтобы дать понять, что вариантов у неё пока нет. Не сегодня.

Промолчав, Кристина медленно вдохнула и посмотрела в сторону окна. На улице уже рассвело, и дневной свет осторожно проникал сквозь плотную штору. Она слышала как уже не первый раз её телефон жужжал где-то, но так и решилась ответить. Слишком поздно, и одновременно слишком рано. Для всего.

— Выпустишь? — повела плечом, намекая ему на то, что хочет встать с постели.

— Да, — но так и не расцепил ни руки, ни ноги. Губами провёл по её плечу, и добавил: — посмотри на меня.

Усмехнувшись про себя, повернула к Стасу голову. Наткнулась на тяжёлый и испытующий взгляд. Такой, что, кажется, проникал до самого мозжечка. И вызывал неконтролируемую дрожь в спине. Чувствовался каждый позвонок. Она смотрела не моргая. Смотрела и думала: вот как бывает… чудовищная сущность за прекрасной картинкой. Не знай она его, и можно было бы влюбиться. В пушистые, загнутые и чёрные ресницы. В цвет глаз, напоминающий жареные кофейные зёрна, в нос с едва заметной горбинкой, в высокие скулы, мужественную челюсть и губы… такие чувственные.

А ведь она не понаслышке знает, сколько девушек в универе вздыхают, видя его. Смотрят украдкой, а кто-то, кто понаглей, открыто демонстрирует ему свою симпатию.

Он может заполучить любую. Стоит только пальцем поманить.

А что же по итогу?

Он берёт силой ту, которая меркнет на фоне всех его поклонниц.

Засмотревшись, не заметила, что он приблизил своё лицо вплотную. Так близко, что два дыхания стали одним. Словно два полюса смешались воедино. Успех лишь рвано глотнуть воздух, почувствовала на своих губах его губы. Сначала мягко и нерешительно. Будто боясь спугнуть. А уже через мгновение Стас сделал глубокий вдох и впился поцелуем в податливый рот, тут же протискиваясь языком глубже. Самоуверенно и алчно. Захлебнуться. Утонуть. И утащить её вместе с собой.

— Ответь, — потребовал, пальцами запутываясь в её волосах, и нажимая на затылок. Направляя её и удерживая одновременно.

И… Кристина, тихо что-то простонав, распахнула рот шире, но тут же всхлипнула и зашипела, когда Стас прикусил её нижнюю губу. Будто намеренно мстил ей за то, что она не хочет его. Не хочет так, как хочет ОН её.

Услышав её шипение, Стас нехотя отпустил. Убрал руку с затылка и выпутал пальцы из взлохмаченных рыжих локонов. Крылья его носа шевельнулись, а кадык конвульсивно дёрнулся.